«Буква убивает…» 2

Продолжение. Начало здесь

До конца дня было еще далеко. Поэтому Нина решила не откладывать дела в долгий ящик и отправиться на поиски церкви.

Выйдя на улицу, она огляделась по сторонам. Куда бы пойти? За больницей раскинулся сосновый лесок, куда вела неширокая дорога. Похоже, ею пользовались достаточно часто. В таком случае, вряд ли эта дорога ведет к церкви. А раз так, поиски храма следует начать с деревни.

По уже знакомой тропинке Нина стала спускаться к реке. Прямо перед ней в низине раскинулась деревня Хонга. Она была видна, как на ладони. Вот только среди тамошних построек не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего православный храм. Однако Нина Сергеевна была настроена весьма решительно. Не может быть, чтобы в Хонге не было церкви! Раз тут был священник, значит, должен быть и храм! И она отыщет его!

За час Нина Сергеевна обошла всю деревню. Однако единственной достопримечательностью Хонги оказался покосившийся сельмаг, весь ассортимент которого составляли банки с томатным соком и консервированной морской капустой, да бутылки с водкой, стоявшие на полках стройными рядами, словно солдаты на параде. Похоже, водка была здесь в особом почете. Оно и неудивительно — в Хонге не было ни клуба, ни школы, ни книжного магазина, ни библиотеки. Не было и церкви. Впрочем, вполне возможно, что она находилась где-то за деревней. Например, на местном кладбище. Но, поскольку день уже был на исходе, Нина Сергеевна решила отложить дальнейшие поиски до завтра. Утро вечера мудренее. Завтра она снова отправится искать здешнюю церковь. И уж на сей-то раз найдет ее!

...В тот вечер уставшая от избытка впечатлений Нина Сергеевна легла рано и спала крепким сном без сновидений. А потому не слышала, как кто-то крадучись подошел к ее двери, прислушался, и, сунув в дверную щель какой-то крохотный предмет, осторожно ступая по предательски поскрипывающим половицам, удалился прочь.

* * *

На другой день спозаранку, вычитав по молитвослову утреннее правило и напившись чаю с привезенным и Михайловска овсяным печеньем, Нина Сергеевна вышла из комнаты, полная желания поскорее приняться за работу. Впрочем, ее воображение уже работало вовсю. В мечтах Нине виделось, как она успешно лечит здешних больных. И те один за другим выздоравливают, и уходят из больницы, осыпая ее похвалами и уговаривая вернуться в Хонгу. Разумеется, после окончания интернатуры Нина не остается в городе. Но ради служения страждущим избирает жизнь сельского врача. Она едет в Хонгу, работает в здешней больнице, а в свободное время ходит в церковь и поет там на клиросе... И вот уже повсюду разносится молва о чудо-враче из Хонги, исцеляющем любые болезни. Однако Нина смиренно отказывается от славы и почестей, от наград и званий. И, подобно святым целителям былых времен, знает только две дороги — в больницу, где она работает, и в храм, где она трудится во славу Божию... Стоп! Ведь вчера Нина так и не сумела найти здешний храм. Впрочем, сегодня она продолжит поиски. Не может быть, чтобы в Хонге не было церкви...

Нина уже собиралась закрыть дверь, как вдруг заметила на полу какую-то бумажку. Бумажка была аккуратно свернута в трубочку. Из любопытства Нина подняла импровизированный свиток, развернула его...

На бумажке печатными буквами было написано:

«Будьте осторожны!»

Нина содрогнулась. Впрочем, не от страха, а от предчувствия очередного приключения. Прежде она только читала о подобном в детективах и романах. Только одно дело читать детектив, следя за перипетиями сюжета. Но гораздо интереснее самой оказаться его героиней. А от крохотного клочка бумаги в ее руках веяло...да что там...прямо-таки разило тайной. Вот только кому вздумалось предупредить Нину Сергеевну? И, самое главное, о чем? Какая опасность ей может угрожать?

* * *

— Доброе утро, коллега! — бодро приветствовал Нину Павел Иванович. — Ну, как спалось на новом месте? Все было спокойно?

В розоватом свете утреннего солнца лицо главного врача казалось особенно приветливым, а его улыбка — просто чарующей. И Нина улыбнулась в ответ:

— Спасибо, Павел Иванович, все просто замечательно! А что мне нужно делать?

— Думаю, сегодня мы вместе проведем обход больных. — ответил главный врач. — Потом Вы будете делать это сами. Если возникнут какие-то трудности — обращайтесь ко мне. А я тем временем сяду на амбулаторный прием. Амбулатория находится здесь же, только с другого входа. — пояснил он, перехватив вопросительный взгляд Нины. — Будет желание — приходите. Там есть, на что посмотреть. Ну а пока идемте!

* * *

Они заходили в каждую палату, и Павел Иванович подробно беседовал с каждым пациентом, затем осматривал его и, при необходимости, менял назначения. За ним по пятам, с самодельной записной книжкой, сделанной из половинки школьной тетради в клеточку, следовала Елена Васильевна. Похоже, что сегодня медсестра встала с левой ноги — она была мрачнее тучи и исподлобья косилась на Нину Сергеевну. Она явно невзлюбила девушку с первого взгляда. Вот только почему? Ведь Нина не дала ей никакого повода к подобной нелюбви. Впрочем, она тоже испытывала неприязнь к Елене Сергеевне. Особенно после допроса, который вчера учинила ей эта бесцеремонная особа. «А муж у Вас есть»? Какое ей дело до личной жизни Нины! Нет у нее мужа! И вообще, вряд ли она выйдет замуж. Если только за будущего священника — никого другого ей не надо, будь он даже писаным красавцем семи пядей во лбу. Нина станет только матушкой — либо женой батюшки, либо монахиней. Но уж никак не обыкновенной женщиной, одной из многих, разрывающихся между работой и семьей. Или такой, как эта медсестра, все интересы которой сводятся лишь к тому, чтобы совать нос в чужую личную жизнь и сплетничать. Каким же ангельским характером должен обладать Павел Иванович, терпя ее выходки!

* * *

Они обошли уже пять палат — три мужские и две женские, и подошли к шестой двери, в самом конце больничного коридора, рядом с туалетом. Павел Иванович приоткрыл ее, заглянул внутрь...

— Спят! — тихо сказал он и осторожно закрыл дверь. — Ну что ж, лучше их не беспокоить. Это у нас, коллега, особая палата...так сказать, здешняя палата номер шесть. Нечто вроде богадельни. Больные окрестили ее БАМ-ом⁵. Там находятся две женщины. Одну из них привез к нам сын-алкоголик. Да так назад и не забрал — на следующий же день утонул по пьяному делу...видимо, обрадовался, что отправил мать в больницу. В дом престарелых старуху не берут: у нее психические нарушения. Когда не спит, поет какие-то песни да несет всякую чепуху. Хотел я ее в интернат для психохроников определить. Да все никак места не дают. А пока суд да дело, она здесь живет... А у ее соседки по палате — перелом позвоночника. Вероятнее всего — метастаз. Она одинокая, ухаживать за ней некому. Везти ее в районную больницу смысла нет. Да ее туда и не возьмут. Прогноз ясен, помочь нечем. Только уход. И промедол, чтобы снять боли. Если хотите — загляните к ним позже. А пока не стоит их беспокоить. Пусть спят. И им лучше, и нам...

Сделав записи в историях болезни, Нина Сергеевна отправилась на больничную кухню. К счастью, Елены Васильевны там не было. Что до поварихи, которую звали Зоей Ивановной, то, едва увидев Нину, она пригласила ее пообедать. Что ж, это было весьма кстати — за время обхода Нина Сергеевна успела проголодаться. А в больничной кухне так аппетитно пахло мясными щами!

Пока Нина уписывала обед, повариха молча сидела рядом. Нина Сергеевна чувствовала на себе ее пристальный взгляд. Оно и неудивительно — только что прибывший гость всегда вызывает любопытство. Вон как вчера приставала к ней с расспросами здешняя медсестра! «А Вы какой врач будете? А муж у Вас есть»? Хорошо хоть, эта повариха не задает подобных вопросов. Но что если Нина спросит ее, где находится здешняя церковь. Не у медсестры же об этом справляться — чего доброго, донесет, что приезжая докторица — «боговерующая». Конечно, сейчас верующего человека не посадят в тюрьму, не лишат врачебного диплома, не потащат на освидетельствование в психиатрическую больницу — как-никак, на дворе 1987 год, и в следующем году намечаются торжества по случаю предстоящего тысячелетнего юбилея Крещения Руси. И все-таки Нине лучше скрывать свою веру. Мало ли что... А повариха, похоже, женщина добрая, и не из болтливых. Что ж, была не была!

— Скажите пожалуйста, Зоя Ивановна. — спросила Нина. — А где у вас тут церковь?

Повариха пристально посмотрела не нее. Казалось, она уже была готова ответить... однако в этот миг в кухню вошла Елена Васильевна. И, покосившись на Нину Сергеевну, обратилась к поварихе:

— Ты на БАМ обед не носила? Нет? А то они, вроде проснулись. Сейчас бабка опять орать начнет... как же она мне надоела!

В ее словах звучала такая нескрываемая злоба, что Нина поспешила удалиться. Присутствие этой женщины раздражало ее. И угораздило же медсестру явиться в столь неподходящий момент! В итоге ее вопрос так и остался без ответа. Как же тогда она отыщет здешнюю церковь?

* * *

Нина стояла у больничного крыльца, теряясь в раздумьях. Куда же ей направиться на сей раз? Если в деревне храма нет, значит, он находится на местном кладбище. Вот только где же оно?

И тут Нина вспомнила о рощице, находившейся возле больницы. И о накатанной дороге, что вела туда. А что, если именно там и находится кладбище? Пожалуй, это стоит проверить. Благо, до вечера еще далеко...

Обнадеженная Нина зашагала по дороге, которая вела к пресловутой рощице. И вскоре заметила среди деревьев могильные кресты. Что ж, сейчас наверняка покажутся и кресты церковные...

...На деревенском кладбище царили покой и тишина. Ее нарушал лишь шум ветра в верхушках сосен — словно ветер и деревья ласково убаюкивали людей, спящих здесь беспробудным сном. Лес крестов и памятников простирался вдаль, вперемежку с красноватыми свечами сосновых стволов. Однако церкви не было и в помине. Что ж, в таком случае, стоило поискать хотя бы могилу отца Илии Малкина. Наверняка она находится где-то здесь. Кто знает, не поможет ли это Нине разгадать тайну его убийства? Ведь даже безмолвие могильных камней иногда может многое поведать проницательному человеку. По крайней мере, Нина Сергеевна была уверена в этом.

Она бродила по кладбищу до сумерек, внимательно вглядываясь в фотографии на крестах и памятниках и читая надгробные таблички. Однако могила отца Илии словно сквозь землю провалилась. Мало того: осматривая кладбище, Нина столкнулась с новой загадкой. Среди травы ей то и дело попадались замшелые обломки могильных плит с «ятями» и «фитами». Однако старых захоронений почти не было. Куда же они подевались? Мало того: в одном месте Нина увидела торчащие из земли прутья железной чугунной оградки. Металл казался оплавленным, словно побывавшим в сильном огне. Но откуда здесь мог взяться огонь?

Похоже, история убийства Илии Малкина была полна неразрешимых тайн!

* * *

Когда Нина Сергеевна подходила к зданию больницы, на дворе уже почти стемнело. Она поднялась к себе, напилась чаю и решила растопить печку. Но не успела она приступить к этому многотрудному делу, как кто-то осторожно постучал к ней в дверь.

— Кто там? — спросила Нина Сергеевна.

— Это я. — раздался из-за двери знакомый голос Павла Ивановича. И Нина поспешила открыть. Ведь он наверняка пришел, чтобы узнать, не нужна ли ей помощь? Какая забота, какое участие! Какой замечательный человек!

— А я Вас искал, коллега. — приветливо улыбаясь, произнес Павел Иванович. — Куда Вы пропали?

— Я ходила на кладбище. — честно призналась Нина Сергеевна. Разве могла она скрывать что-то от милейшего Павла Ивановича? Наверняка он поймет ее...

— Вот как... — казалось, главный врач нисколько не удивился подобному признанию. — Что ж, понимаю, коллега. Я, знаете ли, и сам частенько там гуляю. Как говорится, «покоя сердце просит...» Отдохновения от житейской суеты. Как же я устал от нее! Как устал...и никакого смысла во всей этой жизненной круговерти! Не обижайтесь, что я говорю это Вам! Я еще никому не рассказывал об этом... кто поймет?! Разве что Вы...

Нина с замиранием сердца слушала его признание. И ей было до боли жаль этого участливого, интеллигентного человека, прозябающего в здешнем захолустье и страдающего от неизбывного одиночества! Но чем же ему помочь?

И вдруг Нину осенило. Вполне возможно, эта мысль была навеяна романом Сенкевича о первых христианах, который Нина почитывала на сон грядущий. Точнее, историей из этой книжки о том, как юная и прекрасная христианка Лигия обратила ко Христу язычника Марка Виниция. Конечно, Нина Сергеевна — не Лигия, а Павел Иванович меньше всего похож на страстного, необузданного Виниция...и все-таки, что если она расскажет ему о Боге? Наверняка доброе и отзывчивое сердце Павла Ивановича загорится огнем Христовой веры. Ведь, как сказал кто-то⁶, душа каждого человека по природе христианка. И наглядный пример тому — бескорыстный и участливый Павел Иванович, человек неверующий, но ведущий себя, как истинный христианин. Он непременно уверует в Бога. Тогда жизнь больше не станет казаться ему бессмысленной и безысходной — она обретет цель и смысл. И все это — благодаря Нине Сергеевне. Как видно, не случайно она оказалась в Хонге. Ее привел сюда Сам Господь, как Он привел некогда святого Апостола Петра — в дом сотника Корнилия, чтобы обратить его ко Христу...

— Скажите, Павел Иванович, а Вы верите в Бога? — спросила Нина.

— Нет... — дрогнувшим голосом произнес Павел Иванович. — Ведь меня никто не учил этому. А Вы в Него верите?

— Да. — голос Нины прозвучал тихо, но твердо. — Я в Него верую. Я православная.

— Вот как... — казалось, Павел Иванович был удивлен подобным признанием. — Вот как... Но...ведь Вы такая молодая, красивая, умная...и, тем не менее, верующая? Почему?

И тогда Нина заговорила. Слова лились из ее уст неудержимо, словно полноводный вешний ручей. Она рассказывала о том, как сама прежде жила без веры. И, подобно ему, не видела в жизни смысла. Ведь есть ли смысл в жизни, если она заканчивается смертью? Но Христос победил смерть — и теперь у каждого, кто верует в Него, есть надежда на вечную жизнь. Да, житейская круговерть затягивает человека, как болото. И все-таки из нее есть выход — ввысь, к Богу. Не случайно самые даровитые люди всех времен — писатели, ученые, мыслители — были верующими. Ведь само слово «дар» указывает на его источник — Бога...

За все время, пока Нина говорила, Павел Иванович не проронил ни слова. И, лишь когда она закончила, тихо произнес:

— Спасибо Вам. Вы открыли мне глаза... Если бы я знал все это раньше...если бы я только знал! Скольких ошибок я мог бы избежать! Скажите, не могли бы Вы научить меня вере? Стать, так сказать, моей наставницей. Я бы приходил к Вам, а Вы бы мне рассказывали о Боге... Я был бы Вам так благодарен, так благодарен!

Могла ли Нина Сергеевна ответить ему отказом? Ведь на ее глазах произошло самое настоящее чудо — человек, всю жизнь проживший без Бога, в одночасье уверовал в Него. Точнее сказать — это Нина привела Его к вере!

* * *

В ту ночь Нине Сергеевне приснился странный и страшный сон. Будто она бредет по бескрайнему и безлюдному полю, разыскивая церковь, где служил отец Илия Малкин. Путь кажется бесконечным. А храма все нет и нет. Неужели Нина так и не найдет его?

Тем временем вокруг сгущаются сумерки. И вместе с ними в сердце Нины закрадывается тревога. Она чувствует приближение чего-то страшного, неотвратимого, как смерть. Что делать? Возвращаться назад? Но, кажется, она заблудилась. Звать на помощь? Однако кто ее услышит? Она здесь одна, и некому ей помочь, некому спасти от надвигающейся беды.

И вдруг на горизонте появляется высокая, сутулая фигура. Навстречу Нине идет человек — это Павел Иванович! С радостным криком, едва веря в собственное спасение, она бросается ему навстречу. Павел Иванович приветливо улыбается ей. Но вдруг на глазах у Нины эта улыбка сменяется хищным звериным оскалом, лицо главного врача вытягивается и покрывается серой шерстью, и вот уже над сомлевшей от ужаса Ниной Сергеевной, ощерив клыки, стоит получеловек, полуволк. Она кричит — и просыпается. Однако то ли ее кошмарный сон продолжается наяву, то ли и впрямь ей слышится звук легких шагов, удаляющихся от ее двери.

Остаток ночи Нина Сергеевна просидела при свете лампочки, закутавшись в одеяло и перечитав все известные ей молитвы. А наутро долго не решалась выйти из комнаты. Когда же все-таки осмелилась выйти, то обнаружила на полу новую записку:

«Берегитесь!»

(продолжение следует)

ПРИМЕЧАНИЯ:

5. БАМ — сокращенно Байкало-амурская магистраль, знаменитая стройка тех времен.
6. Афоризм церковного писателя 11 в. Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана.