Поражаюсь, как порой случаи из жизни вызывают в памяти отрывки из Святого Писания. Помните, в Евангелии от Марка про Христа и сокровищницу? «И сел Иисус против сокровищницы, и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Пришедши же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу; ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое» (Мк. 12, 41–44).
…Добрая половина ТМКА(1) жужжала как растревоженный улей. Новость в разных интерпретациях была у всех на языке:
– Магазинщица Галя подарила бомжу Шалве будку!
Сам Шалва, 25-летний кривоногий лилипут, на момент обсуждения медленно входил в роль домовладельца. Он сидел внутри своего подарка, мысленно прокручивая события последних двух дней.
…Вчера его окликнула из своей машины Галя – раскрученная баба из соседнего корпуса – и через открытое окно протянула ему ключ от будки.
– ...Эй, как там тебя... На, держи!
Шалва тупо уставился на холодящий руку предмет. Ждал в лучшем случае несколько тетри, а тут... Галя поправила затемненные очки и еще раз разлепила ярко накрашенные губы:
– Хочешь, живи там. Мне она не нужна... Ну, ладно, пока. – И уверенно тронула руль. Белая «Тойота» отъехала от тротуара.
…Говорят, на новом месте плохо спится. Шалва долго ворочался на полу, строя планы: что сюда можно перетащить и можно ли провести «левый» свет от фонаря. Так в радостных думах наступил рассвет. Затем занялся новый день, а вместе с ним появились и первые визитеры.
Первым заглянул собачник Заза – 30-летний долговязый парень с поджарым питбулем.
– Ваа! Шалва! Ты как здесь? – и, просунув голову в дверь, окинул быстрым взглядом желтую внутренность будки. Осмотром остался доволен:
– Хорошая штука. Магарыч с тебя! – и пошел дальше, насвистывая.
Следом явился курд-мусорщик, предварительно оставив у входа ржавый совок:
– Поздравляю, Шалико! Не забудь на новоселье пригласить!
К часу дня произошло и вовсе невероятное. У будки затормозила фирменная машина с эмблемой телевизионного канала «Имеди». Оттуда вышли франтовато одетые люди с камерами и микрофонами. Бойкий парень с аккуратным пробором попросил счастливчика попозировать перед камерой, обещав десятку за труды. Шалва само собой согласился без промедления.
Телевизионщики быстро развесили на пыльной стенке бумажные иконки. Когда все было готово, попросили главного героя перекреститься перед объективами. Изящная ведущая, сжимая грибок микрофона и лучезарно улыбаясь, заучено застрекотала:
– Как вы видите, Шалва все свои беды высказывает Господу нашему Иисусу Христу и только от Него ждет помощи. И Господь его слышит. Недавно Шалве подарили вот эту симпатичную будку. Теперь у него есть своя, пусть и небольшая, но недвижимость. Порадуемся за него!
Шалве, конечно, было невдомек, что по распоряжению свыше телевизионщикам было предписано показывать время от времени что-то позитивное из жизни низов. А тут как по заказу звонок молодого стажера из ТМКА: «Бомж обрел дом! Срочно приезжайте!»
Под конец Шалва получил обещанное вознаграждение, а киношники, быстро свернув свою аппаратуру, умчались восвояси.
…Шалва выглянул во двор. Со стороны дощатого стола под разлапистыми соснами доносился какой-то шум.
Это Мураз, 45-летний мужчина, обремененный большим животом и тремя детьми, что-то разгорячено доказывал Эмзару, 30-летнему наркуше с мертвенно-бледным лицом.
– ...Нет, тут сто процентов дело нечисто. Галя так просто ничего не делает. Она даже в долг никому не дает. А тут целая будка!
– Что ты пристал к ней? – спорил Эмзар. – Галя – что, не человек? Может, она пожалела Шалву.
Но Мураза поддержал и Сосо – археолог в отставке, а ныне сторож на автостоянке:
– Может, Галя его потом в грузчики возьмет, и он за эту будку будет на нее всю жизнь бесплатно ишачить.
– Э-э, не усложняйте! – влез Сандро, пекарь из местного тонэ(2). – Давайте лучше выпьем за эту удачу.
Идея всеми была воспринята с воодушевлением. Через 15 минут на дощатом столе красовалась бутылка из-под «Кока-Колы» с красным вином, горячий лаваш и тарелка джонджоли(3). Сам виновник торжества наблюдал за развитием событий из недр своих желтых апартаментов, стараясь при этом не попадаться на глаза своим болельщикам.
Мураз взял на себя функцию тамады и уверенно повел стол:
–... Этим маленьким стаканом, но с большой душой хочу выпить за нашего дорогого Шалву. Пусть Бог посмотрит в его сторону и пошлет ему побольше добрых людей!
– Аминь!
– За все сказанное! – откликнулись остальные, опустошая разномастные стаканы.
Шалва сглотнул слюну, посматривая на темную убывающую жидкость в заляпанной пластмаске.
Справа от Мураза сидел Сандро. Он встал, сделал паузу для значимости и начал издалека:
– Мои дорогие! Знаете ли вы, что сделала обезьяна в первую очередь, когда готовилась стать человеком?
– Э-э, зачем оскорбляешь? – Эмзар расправил обвислые плечи. – Адама Бог создал, а обезьяной будь ты сам.
– С-су! – шикнул тамада. – Не перебивай его! Человек тост говорит.
– Извини тамада-батоно, обидно мне стало, – поправился Эмзар.
Сандро стал развивать свою идею дальше:
– Так вот, обезьяна первым делом построила дом. Я хочу сказать, что у Шалвы дома никогда не было, а теперь он у него есть. Давайте выпьем, чтоб у этого дома была высокая крыша и крепкие стены.
– Дай Бог! – согласились остальные и выпили за предложенное.
Мураз снова поднялся, откашлялся и, держа в руке очередной полный стакан, с чувством произнес:
– Давайте выпьем за царицу Тамару. Она всегда заботилась о бедных людях в Грузии. Пусть наше правительство будет хоть немного похоже на лучших из наших царей!
– За царицу Тамару! – смачно чокнулись соседи по столу.
Шалва в своей будке шумно вздохнул: он увидел, что вина в бутылке почти не осталось. И перевел взгляд на верхние этажи стоящей рядом хрущевки. На балконах пристройки маячило несколько соседок.
– ...Кето, сегодня, что какой-то праздник церковный? – кричала Нуца, пятидесятилетняя парикмахерша со второго этажа, обращаясь к соседке с четвертого.
– Нет, это наши обмывают будку Шалвы. А за церковное пили уже утром, – ответила Кето, вешая цветные простыни.
… В это время на третьем этаже первого подъезда восьмилетний Леван, лопоухий веснушчатый сын уборщицы по вызову Нази, свесив голову за перила, внимательно вслушивался в чужие разговоры. Потом он пошел к матери, готовившей на кухне закатку для аджабсандал(4), и совершенно серьезно спросил:
– Мам, а сколько стоит железная будка?
– Наверное, 2-3 тысячи лар, – устало ответила мать, перемешивая лук на сковородке и ища что-то глазами по посудным полкам.
– Ма-а, – не унимался Леван, заглядывая ей в глаза, – а если весь ТМКА по лару скинется, они соберут на будку для дяди Окроашвили? Ему ведь тоже нужно.
Нази выронила ложку и уставилась на сына, не сразу поняв, что к чему.
(Дядей Окроашвили называл себя старик бомж, который жил за соседним корпусом в мусорном баке. Черный от копоти костра, он напоминал трубочиста. Весь какой-то мрачный, а улыбка детская. Она появлялась на его морщинистом лице, когда он кормил голубей выпрошенным у жильцов хлебом. Ему многие подавали. Даже полицейский патруль иногда останавливал свои бело-голубые машины с мигалками и кидал старику смятый лар. Кто его знает, может, он, и правда, дядя всесильного министра внутренних дел, правой руки Саакашвили.)
На толстом распаренном лице Нази наконец-то появилось осмысленное выражение, и она разозлилась не на шутку:
– Иди уроки учи! Не ребенок, а наказание! Вечно голова занята какими-то глупостями! И, видя, что сын еще путается у нее под ногами, прикрикнула:
– Убирайся, чтоб духу твоего здесь не было! Тутуц(5)! О дяде Окроашвили у него живот болит!
…На балконе за стеной молодой патрульный Важа – накачанный парень в черной куртке – отдыхал после смены. Он докурил сигарету и ловким щелчком послал бычок вниз. Его рассмешил подслушанный вопрос мальчишки.
Он-то помнил, что не далее как вчера на пятиминутке начальник сообщил новую директиву: «Через месяц по решению мэрии все будки уличной торговли будут демонтированы. Они портят эстетический вид города. Надо быть готовым к протестам населения. Возможно, будет объявлено казарменное положение»...
Примечания:
1. ТМКА – рабочий район в Тбилиси
2. Тонэ – пекарня
3. Джонджоли – вид солений
4. Аджабсандал – овощное блюдо из картошки, помидоров, перца и баклажан
5. Тутуц – глупый (гр.)
