Ще не тікали люди с тих земель,
Але гонителі вже чують запах крові,
Вже сплетена мотузка з конопель,
І цвяхи із заліза вже готові.
Вже лагодять каменярі моста,
Вже жінці прокуратора не спиться,
Вже сивий тесля витесав хреста,
Вже виткана посмертна плащаниця.
Вже в алавастр налили миро й мед,
Та сенс того ще сховано. Одначе
Є в світі Той, що знає наперед,
І у саду ночами тихо плаче.
Як настане ніч на тій землі,
Щезне місто, люди і пустеля,
Щезне море, хвилі, кораблі,
Все каміння, стіни, вікна, стеля.
Всі шляхи повернуть в нікуди,
Так що навіть злодій ляже спати.
Темрява поглине всі сади,
Їх ніхто не зможе відшукати.
Всі оливи, мирт і виноград,
Всі нічні вогні Єрусалиму,
Всі стежки у Гефсіманський сад —
Щезне все і зорі разом з ними.
Так тихо в мире. Сны и снег
Ложатся рядом спать.
И звезд вовек не сосчитать,
И хочется всю ночь молчать —
Смотреть на снежный бег.
Там, за окном метель, зима,
А здесь огонь в печи.
Иосиф за столом молчит,
Трещит огарочек свечи.
В углу уснула тьма.
Кони по полям разбрелись,
Меч да стрелы затупились совсем.
Если счастье есть — со мной поделись,
Жизнь прошла — остался ни с чем.
Шрамы от вчерашних побед
Ноют по ночам и болят.
Лес, поля да старый мой след,
Звезды в черном небе горят.
Хочется вернуться назад,
Только ноги вот не идут.
Выбросить бы ворох наград -
Никому не нужный хомут.
Осколок льда живет вот здесь, за воротом.
Часы и дни считая словно сдачу,
Я всматриваюсь в облака над городом,
И тихо плачу, тихо плачу.
Немая дрожь. И не могу утешиться.
И боль мазком в глазах застыла алым.
Бежать, кричать, смеяться, вешаться?
Но разве целое заменишь малым?
Но так о мне сбываются пророчества -
Без лживости и без притворства.
Невыразимость одиночества
Становится вдруг чудотворством.
Я в кулак не сжимаю ладони,
Не перед кем не стелюсь в поклоне,
Я Бога ищу в облаках,
Но сплю у тебя на руках.
Я от пули погиб на войне,
Но знаю что мир во мне.
Меня невозможно убить,
Но легко предать и забыть.
Не пройдет, не срастется, не свяжется.
Ну что-же — я этого ждал.
Если мир от меня откажется —
Я прощаю — ведь мир прощал.
Улыбнешься — да брось, все в порядке.
Но я знаю — не для меня
Эти столики, кофе несладкий,
И начало этого дня,
Этот мир прямо в сердце жалит —
Он оставил мне только стон.
Не мое там такси сигналит,
И не мой звонит телефон.
Як теплий вечiр,
Тихий i сумний.
Як хворий птах,
Як очi цього птаха
Чернечий шепiт
За весь рiд людський-
Хай буде милiсть.
Милiсть, а не плаха.
07.2014.
Ты хочешь дойти до конца?
Не уронить лица?
Ты или я - в борьбе?
Вот хлеб. Вот ночлег. Вода.
Когда ты придешь сюда,
Знай - это все тебе.
2013
Я светлым зернышком упал на почву века,
Но дом мой небо, и туда всегда стремлюсь.
Живу, люблю, надеюсь и молюсь
О крыльях ангела, о сердце человека.
02.2012
Трутся, трутся жернова,
Пахнет дегтем и мукою.
И скрипят над головою
Клинья, привод, рукава.
Старый мельник отряхнул
Пыль полей с волос и блузы.
Сбросив часть своей обузы,
Он устало сел на стул.
Все идут к нему теперь,
Все несут ему пшеницу.
Тень надежды греет лица.
И визжит входная дверь.
Смотри, Он на радостных лицах,
Он тень на горячей земле.
Он свет на мелькающих спицах,
Свеча на больничном столе.
Заметь Его в травах на склоне,
В дыханьи пшеничных полей.
Замри на мгновенье в поклоне,
Коснувшись ладонью стеблей.
Капельки влаги
На перышках трав.
Камни. Облако. Ельник.
Здесь нет и намека
На сонную роскошь квартир.
Здесь был только ветер,
Да старый отшельник
Молился за проклятый мир.
Смеялся римский император,
Когда вздыхал от боли раб.
— Вот видишь, пламенный оратор —
Ты слаб, ты, верно, очень слаб!
— А мне о ваших говорили —
С улыбкой в пасть идут ко львам.
Но тех, наверно, всех убили,
Теперь пришел черед и вам.
— Что, очень больно?
— Тит, пожалуй, пойди пока передохни,
Не бойся, этот славный малый
Не убежит. Не те они.
Ты стоишь между миром и мною,
Защищая меня и храня,
Светом вытканной крепкой стеною
Из надежды, любви и огня.
Ты вдыхаешь в себя ураганы,
Оставляя мне утренний бриз.
Ты врачуешь смертельные раны,
Ты за мною бросаешься вниз.
