Беседа с профессором МГИМО, председателем Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова
— Валентин Юрьевич, в следующем году исполняется 100 лет со времени написания В.И. Лениным книги «Империализм, как высшая стадия капитализма». Работа эта широко известна. Её в обязательном порядке изучали во всех вузах СССР. В ней классик констатировал, что на рубеже XIX–XX вв. произошло перерастание капитализма свободной конкуренции (описанный Карлом Марксом в «Капитале») в монополистический капитализм, или империализм. И одним из экономических признаков империализма он называл международные картели, доминирование которых мы сегодня и наблюдаем. Более того, оно становится всё более агрессивным.
— Вообще-то Ленин, как мы помним, выявил пять основных экономических признаков империализма:
- Концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни.
- Слияние банкового капитала с промышленным и создание, на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии.
- Вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение.
- Образование международных монополистических союзов капиталистов, делящих мир.
- Конец территориального раздела земли крупнейшими капиталистическими державами.
— И всё же за сто лет со времени написания книги империализм, несмотря на указания Ленина, что это «высшая» и «последняя» стадия капитализма, всё ещё жив. Но при этом, наверняка претерпел серьёзные изменения. Какие именно?
— Изменился каждый из его пяти экономических признаков. Но рассмотрим подробнее четвертый, наиболее актуальный сегодня признак — как выясняется, самый небезопасный для мира. Этому признаку посвящена пятая глава книги, которая называется «Раздел мира между союзами капиталистов». Глава начинается следующими словами: «Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты, делят между собою, прежде всего, внутренний рынок, захватывая производство данной страны в своё, более или менее полное, обладание. Но внутренний рынок, при капитализме, неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И по мере того, как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и «сферы влияния» крупнейших монополистических союзов, дело «естественно» подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей».
Итак, четвёртый экономический признак империализма связан с образованием международных картелей. Международные картели — монополии монополий, соглашения национальных монополий разных стран (тресты, концерны, синдикаты) об экономическом разделе мира. Созданию международных картелей предшествует образование картелей на национальном уровне. Об этом Ленин пишет в первой главе («Концентрация производства и монополии»). Первые национальные картели появляются после кризиса 1873 года. Экономический подъем конца XIX века и экономический кризис 1900–1903 гг. привели к массовому образованию картелей. Именно в это время, как отмечает Ленин, «картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни». В это время также образуются многие международные картели.
— Что конкретно делят монополисты разных стран в рамках международных картельных соглашений?
— Прежде всего, рынки сбыта товаров, определяются географические границы сфер операций отдельных участников международного картеля. При этом почти всегда устанавливаются единые (монопольно высокие) цены на однотипные товары и услуги. Иногда определяются предельные объемы производства и сбыта тех или иных товаров. Кроме рынков сбыта, разделу могут подлежать источники сырья и сферы приложения капитала. Существуют также закупочные картели (установление монопольно низких цен на закупаемые товары и услуги). Очевидно, что международные картели ограничивают или даже делают невозможным торговую, инвестиционную и финансовую деятельность аутсайдеров, оказавшихся за бортом международных соглашений. Нередко картели «расчищают» себе «жизненное пространство», сначала проводя синхронизированный демпинг, а уже затем устанавливая монопольно высокие цены.
Ярким примером международного картеля начала прошлого века является соглашение между американским трестом «Дженерал электрик» и германской корпорацией АЭГ. В 1907 году между этими гигантами электротехнической промышленности был заключен договор о дележе мира. Конкуренция на рынках электротехнической продукции была устранена. Ленин очень подробно описывает историю создания и механизм функционирования международного электротехнического картеля. Он также приводит примеры международных картельных соглашений о разделе мировых рынков рельсов, цинка, морского торгового судоходства. Он подробно описывает конкурентную борьбу между американским керосиновым трестом Рокфеллеров и объединением германских керосиновых компаний. В какой-то момент времени конкуренты были близки к образованию всемирного керосинового картеля, но в последний момент соглашение расстроилось.
Ленин при раскрытии четвертого экономического признака империализма ссылается на исследование немецкого экономиста Роберта Лифмана (1874–1941), которое называется «Картели и тресты». По данным Лифмана, в 1897 году в мире насчитывалось около 40 международных картелей с участием Германии, а к 1910 году уже около 100. Примечательно, что в начале ХХ века почти ни один международный картель не обходился без участия компаний Германии и США, проводивших агрессивный захват мировых рынков. Они «отжимали» рынки у своих конкурентов из Англии, Франции, Бельгии, Голландии.
— Но ведь даже во времена Ленина во многих странах уже действовало антимонопольное законодательство, которое запрещало создание картелей. Или, по крайней мере, для их создания требовалось согласие со стороны антимонопольных служб.
— В том-то и состоит преимущество картелей по сравнению с другими формами монополий (тресты, синдикаты, концерны), что они могут создаваться втайне от государства и общества. Это могут быть «джентльменские соглашения». Даже если соглашения имеют письменную форму, то документы надежно хранятся в сейфах подписантов.
— То есть международные картели можно рассматривать как теневую экономику?
— Вот именно. Нередко картели маскируются вывесками информационных центров, научных институтов, союзов предпринимателей, комитетов, комиссий и т.п. Компании, которые вступают в картельное соглашение, сохраняют свою финансовую, юридическую, коммерческую и производственную самостоятельность. Правда, иногда участники картеля создают совместную компанию акционерного типа для выполнения функций управления. Производственные и рыночные квоты участников картеля соответствуют их долям в капитале совместного акционерного общества. В качестве примера можно привести международный картель по азотным удобрениям (был создан в 1928 году). В 1962 году участники картеля создали акционерную компанию «Нитрекс» (Nitrex A.G.) с капиталом 1 млн. швейцарских франков (зарегистрирована в Швейцарии, Цюрих). Акции были поделены между участниками картеля. «Нитрекс» в централизованном порядке собирал все заказы на поставку азотных удобрений и распределял их между участниками картеля.
— Имеется обширная литература, свидетельствующая о том, что международные картели принимали активное участие в подготовке и развязывании Второй мировой войны.
— В период между двумя мировыми войнами процесс создания международных картелей резко активизировался. К началу Второй мировой войны 1939–1945 годов, по некоторым оценкам, число международных картелей возросло чуть ли не до 1200, международные картели накануне войны контролировали от трети до половины всего оборота мировой торговли. Преимущественно это были соглашения монополий различных европейских стран. Число международных картелей, в которых участвовали одновременно европейские и американские монополии, было невелико. Капиталистические страны, находившиеся в состоянии затяжного экономического кризиса, стали проводить дифференцированную антимонопольную политику. Внутри своих стран власти все-таки пытались ограничивать монополии и стимулировать конкуренцию. А в случае, если создавались международные картели, которые могли усиливать позиции национальных компаний на внешних рынках, почти никаких препятствий власти не создавали. Даже, наоборот, поощряли создание картелей.
Некоторые международные картели с участием американских и немецких компаний не прекращали своей деятельности на протяжении всех лет Второй мировой войны.
— Ряд обвинений в адрес международных картелей и их участников прозвучал даже на Потсдамской конференции 1945 года и Нюрнбергском процессе.
— Во всех странах в послевоенные годы превалировали настроения против международных картелей. В Организации объединенных наций (ООН) обсуждался вопрос о том, что этот новый институт должен полностью запретить международные картели или, по крайней мере, контролировать их создание и функционирование. В послевоенные десятилетия до 1970-х гг. на Западе более или менее эффективно реализовывалось антимонопольное законодательство. В том числе в части, касающейся международных картелей. К началу 1970-х гг. число таких картелей оценивалось в 70-80. Примечательно, что это были преимущественно трансатлантические картели, т.е. соглашения с одновременным участием европейских и американских монополий.
В период со времени окончания Второй мировой войны до середины 70-х гг. наиболее известными в мире были международные картели в области морского судоходства (их было несколько), по электрооборудованию, радиоаппаратуре, автомобилям, подвижному железнодорожному составу. Действовали международные картели по удобрениям: азотным, калийным и фосфатным. В сфере производства химических товаров действовали созданные еще в период между двумя мировыми войнами картели: содовый, по красителям и по хинину. В области производства цветных металлов наиболее известными были картели по алюминию и по меди. В сфере производства черных металлов функционировали картели по стали, отдельным видам проката, рельсам, трубам, белой жести. Естественно, международные картели не афишировали свою деятельность, пытаясь убедить общество и контролирующие органы государства, что они занимаются «исследовательской» деятельностью. Например, функции международного калийного картеля (до Второй мировой войны в него входили монополии Франции, Германии, Испании, Польши, Великобритании, США и других стран) после войны стали выполнять три «института». Это Международный калийный институт в Берне (Швейцария), представляющий в основном интересы западноевропейских компаний, а также две организации США — Американский калийный институт и Фонд для международных исследований в области калия. Международные картели в морском судоходстве назывались «пулами» и «конференциями».
— Как известно, чаще всего для международных картелей использовались «крыши» союзов предпринимателей...
— Совершенно верно. Например, международный картель по стали в 1967-м создал такую «крышу» в виде Международного института чугуна и стали (МИЧС). Создание МИЧС, как было официально заявлено, имеет целью укрепление контактов между сталепромышленниками различных капиталистических стран, обмен информацией, касающейся положения на рынке чёрных металлов. В 1970 г. МИЧС объединял более 100 металлургических компаний 24 капиталистических стран, производивших около 95% стали в капиталистическом мире. Точное количество международных союзов предпринимателей назвать трудно. Они могут иметь самые разные названия: торговые и промышленные палаты, биржевые комитеты, отраслевые институты, ассоциации, комиссии и т.п.
— А патентные картели, которые в послевоенный период большую роль стали играть, что из себя представляли?
— В условиях развернувшейся научно-технической революции в международной торговле резко возросла доля товаров обрабатывающей промышленности, особенно ее наукоемких отраслей. Позиции корпораций, действующих в таких отраслях стали активно защищаться с помощью такого инструмента, как патенты (право на исключительное пользование техническим новшеством) и лицензии (разрешение на пользование техническим новшеством другим компаниям за лицензионное вознаграждение, участие в капитале или получение иных прав). Многие авторы поспешили заявить, что в условиях НТР традиционные международные картели «приказали долго жить», на их место пришли патентные картели, основанные на обмене патентами и лицензиями внутри узкого круга компаний разных стран. Причем, эти патентные картели не прятались, более того, они защищались патентными и иными службами, оберегающими интеллектуальную собственность крупного капитала.
— Расскажите, пожалуйста, о «картельной блокаде» Советского Союза и России, о которой вы не раз упоминали в своих выступлениях, поскольку сегодня это очень актуально.
— Удивительно, но до сих пор нашими экономистами, политологами и историками абсолютно не затронут этот важнейший аспект советской экономической истории. Речь идет о том, что на протяжении всех 70 лет своего существования СССР находился в плотном кольце международных картелей. Имела место картельная блокада нашей страны. Советские внешнеторговые организации вели переговоры и заключали контракты с компаниями, входившими в состав различных международных картелей. Торговля СССР с компаниями, не входившими в картели, была крайне затруднена. Именно поэтому мы могли торговать с Западом, лишь последовательно проводя политику государственной монополии внешней торговли. Без такой монополии международные картели могли бы грабить нас нещадно, устанавливая монопольно высокие цены на товары, импортируемые Советским Союзом, и монопольно низкие — на товары, поставляемые нами на Запад. До конца СССР не удавалось преодолевать фактор «картельной блокады», его действие лишь смягчалось. Именно поэтому основополагающими принципами советской экономической политики была опора на собственные силы, а также приоритетное развитие торгово-экономических отношений со странами социалистического содружества.
— После развала СССР и создания Российской Федерации «картельная блокада» против нашей страны как-то ослабла?
— Наивно так думать. Слава Богу, наша Федеральная антимонопольная служба (ФАС) это вовремя осознала. Ключевым направлением деятельности ФАС с 2014 г. стало расследование деятельности картелей с участием иностранных компаний. Правда, ФАС неоднократно заявляла, что борьба с международными картелями в России сильно затруднена. Главная причина — отсутствие международного акта, регулирующего совместные проверки ФАС с иностранными антимонопольными ведомствами, а также позволяющего обмениваться с ними конфиденциальной информацией.
Но вернемся в 70-е годы прошлого века, когда на первый план вышли патентные картели. Конечно, традиционные картели, охватывающие рынки сырья и полуфабрикатов, продолжали существовать. Некоторые из них полностью ушли в «тень», другие изменили свой статус. Они приобрели вид межгосударственных соглашений о защите рынков тех или иных товаров. Такие международные товарные соглашения (МТС) получили большое распространение в первые два-три послевоенных десятилетия. Это соглашения по цинку, олову и некоторым другим металлам, зерну, джуту, кофе, бананам и другим биржевым товарам. Наиболее известно соглашение по нефти, получившее название ОПЕК. Считалось, что эти соглашения призваны защитить развивающиеся страны от неэквивалентного обмена стран бедного «юга» со странами богатого «севера», экспортирующего промышленную продукцию (так называемые «ножницы цен»). Однако надо иметь в виду, что за вывесками развивающихся стран зачастую скрывались транснациональные корпорации (ТНК), которые действовали в этих странах и были заинтересованы в таких картельных соглашениях межгосударственного типа. Яркий пример — ОПЕК. Это организация стран — экспортеров нефти. Основана в 1960 г. рядом стран (Алжир, Эквадор, Индонезия, Ирак, Иран, Кувейт, Ливия, Нигерия, Саудовская Аравия и др.) с целью координации действий по объему продаж и установлению цен на сырую нефть. Благодаря тому, что ОПЕК контролирует примерно половину мирового объема торговли нефтью (оценка на начало нынешнего столетия), она способна значительно влиять на уровень мировых цен.
Однако при этом не стоит забывать, что за ширмой ОПЕК стоят транснациональные корпорации. Еще в 1960-е годы у всех был на слуху международный нефтяной картель, получивший название «семь сестер». История нефтяного картеля началась 87 лет назад. 17 сентября 1928 года в шотландском городке Ахнакарри было заключено неформальное соглашение между Royal Dutch Shell, Англо-персидской нефтяной компанией (будущая British Petroleum) и Standard Oil of New Jersey (будущая Exxon). Оно было призвано убрать жёсткую конкуренцию между этими гигантами нефтяного бизнеса. Для чего предусматривало сокращение добычи нефти в соответствии с тенденциями спроса на неё и сохранение существующей пропорции между добывающими компаниями. Уже к 1932 году в картель Ахнакарри вошли все семь крупнейших англо-американских компаний, создавших впоследствии «консорциум для Ирана». Примечательно, что антимонопольные службы США «благословили» создание нефтяного картеля, поскольку он укреплял позиции американских корпораций на мировом рынке нефти.
— Сегодня о международном нефтяном картеле почти ничего не слышно. Зато в СМИ много говорят об ОПЕК.
— С легкой руки некоторых журналистов, эту организацию стали даже называть «антикартелем», имея в виду, что она был создана для противостояния «семи сестрам». Ничего подобного: нефтяной картель продолжает существовать. Просто входящие в него «сестры» не раз уже успели поменять свои «девичьи» фамилии. А главное — они скрываются за ширмой организации ОПЕК, которую научились использовать в качестве своеобразного «троянского коня». В качестве примера можно вспомнить энергетический кризис 1973 года, когда цены на «черное золото» в течение нескольких месяцев выросли в четыре раза. Тогда во всем обвинили страны ОПЕК. Однако главными «бенефициарами» той «революции цен» стали все те же «семь сестер» (и ряд других, примкнувших к ним нефтяных корпораций), а также западные банки, куда стали поступать десятки миллиардов нефтедолларов из стран ОПЕК.
Да, конечно, в мире нефти в 70-80-е годы прошлого века произошли большие подвижки. Формально многие страны третьего мира объявили о национализации нефтяной промышленности. Но закупщиками нефти остаются все те же западные нефтяные корпорации. Члены международного нефтяного картеля занимают монопольные позиции в переработке нефти, транспортировке и реализации нефтепродуктов.
— А ещё 1970-е годы называют закатом золотодолларового стандарта и началом «золотого века» международных картелей.
— Правильно. С конца 1970-х гг. тема международных картелей постепенно исчезает из экономической литературы, СМИ, повестки заседаний международных организаций. В более поздние годы, если и имеют место публикации на тему международных картелей, то они содержат материалы и цифры, относящиеся к прошлым годам. Создается впечатление, что эпоха международных картелей закончилась. Но это иллюзия. Картели и раньше были в тени. Они и сейчас остаются в тени. Просто раньше антимонопольные службы периодически поднимали шум по поводу международных картелей, а сейчас их предпочитают не искать и не замечать. Объяснение подобного феномена следует искать в общем ослаблении (и даже демонтаже) антимонопольной функции современного капиталистического государства. А это ослабление, в свою очередь, обусловлено тем, что произошло достаточно радикальное изменение мировой валютно-финансовой системы. В 70-е годы прошлого века произошел переход от золотодолларового стандарта (Бреттон-Вудская валютно-финансовая система) к бумажно-долларовому стандарту (Ямайская валютно-финансовая система).
— В чём суть этого перехода?
— В том, что раньше мировой валютной был доллар США, который эмитировался Федеральной резервной системой США, но эмиссия была ограничена золотым запасом США. После Ямайской валютно-финансовой конференции (январь 1976 г.) привязка доллара к золоту была отменена. Образно выражаясь, с «печатного станка» ФРС был снят «золотой тормоз». Хозяева «печатного станка» ФРС обрели почти полную свободу. Впрочем, оставалось одно и очень серьёзное ограничение — спрос на продукцию «печатного станка» ФРС — доллары. Тема того, как «хозяева денег» создавали и продолжают создавать спрос на доллары очень широкая, выходит за рамки данной беседы. Но первое, что пришло в голову «хозяевам денег» — снять контроль над ценами на все и вся. Энергетический кризис — первое и очень яркое проявление этой новой политики (как мы отметили, цены на «черное золото» взлетели в 1973 году за несколько месяцев сразу в четыре раза). В свете новых финансово-валютных реалий международные картели как раз очень необходимы «хозяевам денег». С одной стороны, мировая финансовая олигархия всячески оказывает содействие в создании международных картелей. С другой стороны, она, контролируя большую часть СМИ, делает все возможное для того, чтобы тема международных картелей вообще не «всплывала». На нее установлено негласное табу.
Возвращаясь к работе Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма», хочу обратить внимание на то, что «классик» обошел стороной один очень важный аспект темы международных картелей. Да, он перечислил много отраслей и производств, которые были картелированы к началу Первой мировой войны на международном уровне (электротехническая промышленность, морское торговое судоходство, производство рельсов и др.).
— А можно, так сказать, картелировать не только производство и сбыт товаров, но и банковскую деятельность?
— Тема банковских картелей вообще табуирована. Еще раз подчеркнем, что картель — прежде всего соглашение о ценах. В банковской сфере производят не товары, а деньги, которые также имеют цену. Она выражается в виде процентов по активным (кредитным) и пассивным (депозитным) операциям. Банки (как на национальном, так и международном уровнях) могут договариваться о единых процентных ставках, а также делить рынки кредитных и депозитных операций. В работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» второй раздел работы посвящен исключительно банкам («Банки и их новая роль»). Но в нем мы также не находим упоминания о банковских картелях. Вот о банковских трестах в Америке Ленин пишет: «Между немногими банками, которые в силу процесса концентрации остаются во главе всего капиталистически хозяйства, естественно всё больше намечается и усиливается стремление к монополистическому соглашению, к тресту банков. В Америке не девять, а два крупнейших банка, миллиардеров Рокфеллера и Моргана, господствуют над капиталом в 11 миллиардов марок». Но банковский трест возникает в результате слияния или поглощения одних банков другими».
Впрочем, один гигантский банковский картель возник за два года до того, как Ленин приступил к написанию своей работы. Речь идет о Федеральной резервной системе США. Удивительно, но Ленин не обратил внимания на такое событие, как принятие Конгрессом США закона о Федеральном резерве в последние дни 1913 года. Что ж тут удивительного, что даже многие американцы не проявили интереса к какой-то мало понятной «Федеральной резервной системе».
— Между тем создание ФРС стало ключевым событием не только в американской, но и мировой истории.
— Это тема особого разговора. Сейчас нас интересует ФРС как банковский картель. А ФРС была именно картелем, объединив под своим началом львиную долю всех банков США. Причем это был легальный картель, статус которого определялся законом 1913 года. На то, что ФРС — банковский картель, обращают внимание, к сожалению, немногие.
Формально Федеральный резерв был национальным банковским картелем, действовавшим в пределах США. Но надо иметь в виду, что среди главных акционеров ФРС как частной корпорации были банкиры не только из Нового Света, но также из Европы. Среди них, в первую очередь, Ротшильды. Об этом еще в начале 50-х годов прошлого века поведал читателям американский исследователь Юстас Муллинс в своей книге «Секреты Федерального резерва». Поэтому можно с полным основанием полагать, что ФРС с самого начала была международным банковским картелем.
— Но Ленин почему-то его даже не упомянул в своей работе...
— А между прочим, именно крупнейшие члены международного картеля «ФРС» стали главными бенефициарами Первой мировой войны, т.к. за годы войны выдали военных кредитов воюющим странам (прежде всего, Великобритании и Франции) на многие миллиарды долларов. Американский экономист Мюррей Ротбард писал:
«Создание Федеральной резервной системы удачно совпало с началом Первой мировой войны в Европе. Существует общепринятое мнение, что только благодаря новой системе США смогли вступить в войну и не только финансировать свои собственные военные нужды, но и предоставлять значительные займы союзникам. За время войны Федеральный резерв приблизительно удвоил денежную массу в США и соответственно цены также выросли в 2 раза. Для тех, кто считает, что вступление США в Первую мировую войну было одним из самых ужасных событий XX в., повлекших за собой катастрофические последствия как для США, так и для Европы, возможность вступления США в войну едва ли является убедительным аргументом в пользу Федерального резерва».
— А ведь по принципу картеля устроены банковские системы большинства стран мира.
— При этом «головкой» таких картелей являются центральные банки, определяющие «правила игры» для частных коммерческих банков и следящие за соблюдением ими этих правил. Но все-таки это преимущественно национальные банковские картели. А вот в период между двумя войнами началось выстраивание действительно мирового банковского картеля. Речь идет о Банке международных расчетов (БМР) в Базеле, который был создан в 1930 году. Первоначально он предназначался для организации репарационных платежей Германией в пользу стран-победительниц. Однако через некоторое время его главной функцией стала координация деятельности крупнейших западных банков. После Второй мировой войны БМР официально стал координировать деятельность центральных банков. Нередко БМР называют «центральным банком центральных банков», или «клубом центральных банков». Фактически это «головка» мирового банковского картеля. Известно, что этот международный банковский суперкартель сыграл важную роль в подготовке и развязывании Второй мировой войны, а в годы войны осуществлял координацию действий банкиров противоборствующих стран. На конференции в Бреттон-Вудсе был поднят вопрос о преступной деятельности БМР, было (правда, с большим трудом) принято решение о ликвидации этого банковского суперкартеля. Однако решение конференции так и не было выполнено. Международный картель ростовщиков с «головкой» в швейцарском городе Базель по-прежнему продолжает управлять мировым рынком денег. А через рынок денег — всей мировой экономикой. Безусловно, что два мировых картеля — Федеральный резерв и Банк международных расчетов между собой тесно взаимодействуют. Их можно сравнить с двумя головами одной мировой гидры.
Ещё раз вернемся к работе «Империализм, как высшая стадия капитализма». В ней «классик» постоянно говорит о законе неравномерного экономического и политического развития при капитализме. Под этой «неравномерностью» Ленин имеет в виду постоянное изменение соотношения сил на мировой арене отдельных капиталистических государств, а также крупнейших компаний на внутреннем и мировом рынках. Эта «неравномерность», в частности, порождает неустойчивость международных картелей. Многие картельные соглашения заключаются на срок, но нередко разваливаются намного раньше наступления согласованного срока. Какие-то участники международных картелей усиливаются (например, в результате поддержки своих государств), другие, наоборот, ослабевают. Это неизбежно вызывает соблазн пересмотра первоначальных договоренностей усилившимися монополиями. В некоторых случаях им удается добиться пересмотра. В других — нет. Тогда происходит распад картелей. Бывают случаи, когда о создании международного картеля вообще не удается договориться.
— Так международные картели — иллюзия всеобщего мира или реальная угроза мировой войны?
— Пожалуй, наиболее важный политический вывод, который содержится в анализе Лениным четвертого экономического признака империализма, заключается в том, что международные картели представляют собой угрозу для мира, являются источниками войн. Вывод, на первый взгляд, парадоксальный. Ведь, вроде бы картельные соглашения предусматривают прекращение конкурентных войн между монополиями за рынки, источники сырья и сферы приложения капитала. И в начале ХХ века некоторые экономисты и политики делали вывод о наступлении на земле «вечного мира», который несут человечеству монополии и интернационализация хозяйственной жизни. Ленин в своей работе, кстати, подвергает резкой критике Карла Каутского за веру этого немца в то, что картели несут человечеству мир.
В заключительной части пятого раздела книги Ленин пишет: «Капиталисты делят мир не по своей особой злобности, а потому, что достигнутая ступень концентрации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли; при этом делят они его «по капиталу», «по силе» — иного способа дележа не может быть в системе товарного производства и капитализма. Сила же меняется в зависимости от экономического и политического развития».
— И как вы прокомментируете это в свете сегодняшнего дня?
— Что ж, монополии для передела мира используют, как могут, собственные силовые возможности (например, опираются на частные военные компании). Но их явно не хватает. Поэтому основной их силовой ресурс — государство с вооруженными силами, готовыми участвовать в военных операциях в любой точке мира. Раздел мира «по силе» делает неизбежным превращение частномонополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм (ГМК).
Анализируя историю создания и развития международных картелей, мы должны извлечь уроки из истории ХХ века. И не впадать в те иллюзии и утопии «вечного мира», которые были распространены среди «ученой публики» в начале прошлого века. Эпоха, когда транснациональные корпорации и транснациональные банки делили мир «по капиталу» близка к своему завершению. Мы вступаем в эпоху, когда экстенсивное освоение мира монополиями (получившее название «глобализация») более невозможно. Монополии начинают делить мир «по силе». Сегодняшние события на Ближнем и Среднем Востоке — яркое тому подтверждение.
Беседу вела Елена Липатова
Специально для Столетия
Цели глобалистов. Фрагмент фильма Питера Джозефа «Дух времени»
