Молюсь в Тебе,
свечусь в Тебе
и дл-ю-ю-ю-сь.
Длюсь междустрочьем,
строчками,
мечтами.
Не длюсь, когда боюсь
и если злюсь,
когда не падаю Тебе на грудь
стихами
и песнями,
слезами-голосами,
дождями-ливнями...
Стремлюсь к Тебе рекой,
ручьем струюсь
и бесконечно дл-ю-ю-ю-сь,
пока бегу к Тебе,
пока молюсь.
Великий, вместивший в себя многое и многих, вместивший высокое и великое. Великий, потому что тебя хочется величать в знак благодарности за то великое, что я беру у тебя. Великий, потому что причащаешь великому, научаешь величию. Великий — потому что величаешь и приумножаешь всё вокруг.
Великий тем великим, что растёт в тебе, цветёт в тебе и приносит плоды; тем, что несешь в себе, хранишь в себе, взращиваешь и передаешь дальше — через себя. Великий не потому, что величаешься, а потому что интересуешься великим, любишь великое и служишь великому, особенно великому в малом (его нужда велика). Великий, потому что несравнимый и несравненный, потому что не вровень с большинством, потому что на высоте всегда — даже в падении (особенно в падении других). Великодушный — потому что душа заполнена и переполнена настолько, что низкому и мелкому не осталось места.
* * *
Радуга в небо уходит красным,
синий порой небесам не виден.
Тот, кто снизу кажется страстным,
с неба — кроток и безобиден.
Красный — страсти:
крест и причастие.
Не говорю...
Может не стоит,
может опасно —
слишком предельно.
Если все тайны
тебе открою,
вдруг мир исчезнет,
вдруг я исчезну?
Тайна — подруга,
тайна — ревнивица,
спутница — тайна,
тайна — сестра,
Бог и ребёнок.
Вход — это выход,
да — это нет,
но и да.
Это слово не я придумала: под ником «схемник» (вероятно, с отсылкой к «схимник») был у нас на форуме пользователь, доставлявший немало хлопот — гонорливый юнец, вечно скачущий яко козлик, поучающий, самоутверждающийся посредством унижения другого. Мы невольно читали «схемник» сквозь английское «scheme», второе значение слова — интрига, махинация, козни, происки. Соответствовало действительности.
Так и появилось в нашем лексиконе это словечко, означающее для нас определенный способ мышления, мировидения, способ отношения к миру и другому.
Вспомнила я об этом, благодаря очередному негативному отзыву на «Пуськи бятые» Людмилы Петрушевской: Бред! Кто может это понять?! Зачем это нужно?
Прости меня за блёклый цвет,
сегодня голубой к лицу.
Я по-разбойничьи одет —
так подобает гордецу.
Хоть зубочистки вместо стрел,
но я терпенья не найду —
как будто начался обстрел,
как будто на войну иду.
И грезится мне ад земной,
и дотянуться не могу
до радуги. Голубизной
стрелять пытаюсь по врагу.
Но краски нет, и сил уж нет:
беру ближайший — алый цвет.
Видя красивый полёт другого,
вспомните Бога! Пойте Бога!
Не пресекайте полёт на взлёте —
птицей нелётной иначе умрёте.
Бог, словно птица, тоже летает —
Он своих любит, Он своих знает.
Божии птички не погибают,
прямо в полёте Бог их встречает.
Слушайте птичек, пойте Бога —
благословляйте полёт другого!
21.09.2013
Ваша чаша
исполнена ядом —
жаждет часа,
когда буду рядом.
А напрасно,
мы с вами не встретимся:
мы различными ранами
светимся,
мы различными солнцами
греемся,
на различное счастье
надеемся.
С.Р.
1
Крикливою вороною на ветке
я вам пою, когда себя не слышу,
когда мелодий дождевые струи
не поливают ноты жизни свыше.
Волшебной музыки изысканные звуки,
как демиурги, шум не мой нарушив,
талантами дарят мечты и руки,
воссоздают расстроенную душу.
Как будто небо вдруг сошло напиться —
небесная река во мне струится.
2
Слушай голос,
не слушай шторм —
ветер шумный пусть учится петь.
Сильный голос —
то дар ветров;
перекрикнуть их — перепеть.
Пересилить — как перекинуть
мост над пропастью
на века.
Полноводная, ярко-синяя
в сером небе поёт река.
Людские мысли спать ложатся,
и шум уходит на покой.
Мне больше незачем сражаться —
я остаюсь сама с собой.
Иду на свет, иду на голос —
жизнь открывает все глаза.
Восходит смысла спелый колос
и в рост пускается лоза.
Когда все спят, о небе думы,
как бабочки легко кружат,
и новое — совсем не ново.
И кажется, что миг назад
в саду небесном птицы пели
и к нам на зов всегда летели.
Мы слышали чудесный сад
всего лишь миг тому назад...
Мотив души —
монетой не звенит;
деньгой бумажной песня —
не шуршит.
Жить ради денег —
Боже упаси!
Ищу любовь,
еси на небеси.
Дарю, беру —
ради любви одной.
Не деньги, но любовь
всегда со мной.
Сброшен с горы —
только грезит,
что птицей летает.
Был он живым,
но в падении жизнь
потеряет.
Камень летит —
о падении
не помышляет.
Мёртвые люди,
как мёртвые птицы —
не поют, не летают:
мёртвым не нужен воздух.
Полёт и песни —
всего лишь грёзы,
они не к лицу мёртвым,
ни к чему мёртвым.
Только живым
необходим
воздух.
Накануне 1 сентября только и слышны были разговоры о непомерных поборах в школах да плохом качестве образования. «Школа нынче совсем не та, что раньше, — говорят родители. — И программы — не те, и педагоги — не те, и отношения между детьми — не те». Действительно, проблемы приходится решать не только финансовые, но и нравственные, причём не всегда легко понять, где проходит граница нормы, пересекать которую не стоит.
Мама моего друга, женщина лет шестидесяти, рассказывала о любимой школьной учительнице. Однажды, к празднику, дети решили сделать ей подарок. Втайне от родителей они собрали свои «пирожковые» деньги и купили ей флакончик духов. Сначала учительница категорически отказывалась, но потом сдалась и со слезами приняла драгоценный дар — знак детской любви.
Как обстоит дело сегодня всем известно. Подарок стал разновидностью взятки, обязательной для всех. Моральное, явно, не в цене, материальное — важнее. Красота отношений отступает под натиском практицизма.
Дороги ширь — какой урок! —
похоронили сотни строк.
Играем в пошлую игру:
другой умрёт иль я умру.
Молчу
бездейственным молчаньем,
журчу
бессмысленным журчаньем...
Утратив и захороненья,
раскапываю бред сомнений,
шепчу
расслабленной доске
о неминуемой тоске
чужого неба...
Шаг, другой —
и ввязываюсь в смертный бой:
за небо бой, за голос свой,
за право быть самой собой.
