Вы здесь

Сказки

Черепашонок Гого

Публикуется в сокращении

Глава первая

КРАПЧАТЫЙ КРАБ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ

Одним симпатичным вечером господин Аист прохаживался у океана, стараясь принять независимый и равнодушный вид. На каждом шагу голова его поворачивалась туда и сюда, чтобы внимательно оглядеть соперников: чаек, крачек и Крапчатого Краба. Госпожа Аистиха неотступно следовала за супругом.

А дело было вот в чём.

Прибрежный песок вот-вот должен был зашевелиться и выпустить в ночь маленьких черепашат.

— Да-да-да! — бормотал себе под нос господин Аист, пошевеливая от нетерпения крыльями — отменнейших и вкуснейших!

— Превосходных, мягких и сладких, — вторил ему, щёлкая клешнями, Крапчатый Краб.

Он двигался неуклюже, не шел, а крался, и притом – только боком.

Принц и принцесса

Ну и переполошились все жабы в окрестных болотах! И было отчего! Ведь ни кто иной, как сам принц, живущий в настоящем английском дворце, сообщил, что переезжает со свой молодой супругой из дворца в свой дом в Лондоне, да и останется жить в этом городе.

 

Первый полет Пятнышка

I

Пятнышко — маленький жучок

В большом лесу жила семья из четырех Божьих коровок. В этой семье были Папа, Мама, сын по имени Пятнышко и дочка Тиша. Родители учили детей преодолевать большие и малые расстояния. Пока были маленькими, они все ползали. Тиша не рвалась в небо, а вот Пятнышко всегда с интересом наблюдал за полетом родителей и других насекомых-соседей.

 — Когда и мне можно будет летать? — спрашивал он почти каждый день.

Кто такой слонёнок Со?

У Мамы-Слонихи родились два сыночка, похожих друг на друга, словно две капельки росы. Одного звали Бо, другого Со. Пока они были маленькими и не задумывались о важных вопросах, им жилось весело. Повзрослев,  Со стал всё чаще уходить в себя и грустить. Бо играл, как прежде, с другими слонятами, удивляясь странностям брата, а Со, казалось, что-то ищет и не находит. Его неудовлетворённость наконец стала заметна Маме-Слонихе.

- У тебя что-то болит? - спросила она у Со?

- Нет, - сказал Со, сдерживая слёзы.

Мама-Слониха забеспокоилась.
- Расскажи мне, о чём тоскуешь, - сказала она сыну, - вдруг я смогу помочь твоему горю.
Голос её был тихим, мягким, так что колючий взгляд сына округлился, оплавился от лучей, стремящихся из её глаз прямо в его глаза.

- Я хочу понять, кто я такой, - сказал Со!

- Тебе мало знать, что ты мой сын, что ты - слонёнок?..

Завтра - это не сегодня

Суслик решил накопить в своих подземных хранилищах зерна на три года вперёд.

- Соберу зерно, - говорил он сам себе. - И буду жить припеваючи, не заботясь о завтрашнем дне.

День и ночь он таскал с полей в нору ячмень, пшеницу, просо, горох. Не досыпал, не доедал, мёрз, простуживался на ветрах и не заметил, как потерял здоровье.

И вот, когда последнее зерно легло в подземные закрома, он упал от изнеможения и слабости на кучу с накопленной едой. Он лежал, не имея возможности пошевелить хвостом и лапами. Испытывал страшную боль в теле, от которой не хотелось ни есть, ни пить, ни спать, ни думать о лучшей жизни. Суслик безразлично смотрел на огромное скопище зерна; ему было противно и мерзко. И сказал он тогда:

Белое Ушко

Вы когда-нибудь были в гостях у зайцев? Если рано утром подойти к их маленькому лесному домику, можно услышать, как оттуда раздается громкий хруст. Это зайчишки едят на завтрак сладкую морковку. Морковка для них – всё равно что для нас пирожное или даже мороженое, только намного полезней. 
А если осторожно заглянуть в окошко, можно увидеть за столом маленьких пушистых зайчат. Все они серенькие, ведь сейчас лето. И только у одного зайчонка на ушке белое пятнышко. Поэтому его так и зовут – Белое Ушко. Он самый старший из братьев и, наверное, поэтому самый ловкий и смышленый.

История одной вешалки

Посередине огромного зала под светом софитов висела яркая, нарядная люстра. Она была создана из красивых металлических завитков, которые придавали ей благородства и изящества. Все посетители театра восхищались работой Мастера и любовались люстрой. А когда свет в зале выключался, под потолком происходили настоящие чудеса. И если прислушаться, то можно было услышать интересный разговор:

- Вешалка, дорогая, расскажите нам увлекательную историю своей жизни. Ведь вы стольких знаменитостей повидали, в стольких шкафах поработали.

Тишка-врунишка

У бабушки в домишке за печкой жили мышки. Все жили, не тужили и с бабушкой дружили.  Мышонок младший Тишка избаловался слишком, ужасным был врунишкой, плутом и шалунишкой.

Но это только присказка, а сказка дальше будет.

***

Сказка

Театральная крыса забралась на стол, поздоровалась с шахматными фигурами и завела беседу с чайницей.
- Все они одинаковые, эти чайники; жаловалась та крысе.
Конечно, чайница была категорична в суждениях, но что делать, если всю жизнь тебе попадаются одни чайники, ну в лучшем случае – чайники со свистком.

Пасха в Клонферте

В Великую Субботу сразу после литургии и вплоть до пасхальной ночной службы игумен Брендан имел обыкновение запираться в своей келье для уединённой молитвы. И в этот раз, как и все мудрые люди, верный своим обычаям он поспешил туда сразу, как только окончилась служба. Каждый, кто отстоял утреннюю, знает, как важно бывает после неё отдохнуть. Но это Брендану сделать не дали — только он расположился на лавке, в дверь тотчас же постучали. Открывать ему в этот раз вовсе не хотелось, и он уже готов было сказать, чтобы пришедший к нему зашел позднее, как вдруг вспомнил слова преподобного Иоанна Римлянина, который, говорят, был игуменом в том монастыре, где учился сам Патрик.

Венчальный подарок

Устав за целый день проведённый в трудах игумен Клонфертской обители Брендан лег отдохнуть. Но уснуть ему не пришлось — в дверь кельи тотчас же постучали. Что ж, если ты служишь людям, то приходится вставать и тогда, когда хочется отдохнуть.

- Входите! Сказал игумен. И в комнату вошел незнакомый ему юноша, худой и робкий.

- Я несколько часов назад пришел в Клонферт из Ольстера; начал он.

- Неблизкий путь; посочувствовал Брендан. Надеюсь, вы уже были в трапезной и поели с дороги?

- Нет, я очень хотел видеть вас, ведь даже до наших краёв дошла слава о вашей мудрости.

Где твоя кротость, Баран?

Упрекал Волк Барана:

— Ну, что ты на меня вечно с рогами прёшь?! Ты же — баран, в тебе живёт благодушная овца, тебя в образец кротости возводят. Где твоя кротость, Баран?

Баран молча сопел и пристально следил за волком умом,  глазами и рогами.

— Ой, беда с тобой, Баран! —  не сдавался волк. —  Отсталый ты какой-то. Времена другие настали, добрые, а ты и не в курсе. Теперь волки и бараны братьями стали, дружат вовсю, только я, горемычный, с тобой маюсь. А ведь мне одиноко, Баран! У меня же тоже душа есть.

Глупый Баран прислушался к речам лукавого Волка, но рога свои не отвёл — не верил рогами. Вот только сердце его баранье обмякло. Стал Баран в голове и так и эдак вертеть мысль о дружбе с волками. С какой стороны ни посмотришь — хорошо. Выходило, что он один, Баран, стоит помехой на пути всеобщего счастья.

Волк и козлята

Новая версия сказки «Волк и семеро козлят»

 

Жили-были на опушке

Семь козлят с козой в избушке.

Вот однажды вечерком

Мать ушла за молоком

И детишкам очень строго

Наказала у порога:

 

― Запирайте крепче дверь,

Чтоб не съел вас хищный зверь.

Открывайте только мне,

До свиданья, детки, ме-е!

Маленькая Мечта

Маленькая Мечта летала высоко в облаках. Она была такая маленькая, что другие Мечты её просто не замечали. Они были большие, тяжёлые, корыстные, и летали очень низко (уж слишком были тяжёлыми). Летали они и ждали, когда смогут сбыться и опуститься на землю. Там была Мечта-много-денег, Мечта-новая-шуба, Мечта-вон-тот-красивый-парень, Мечта-известность, Мечта-всезнайка и другие. Маленькая Мечта смотрела на них, как на больших и важных птиц. Ей казалось, что чем больше Мечта, тем она значительнее и потому скорее исполнится.

Старик и Смерть (сказка в горах)

СКАЗКА ИЗ ЦИКЛА «ДОРОГА НА ВОСТОК» 

…Не так-то сразу и уйти
Придется из земного мира
К садам небесного эфира,
К долинам звездного пути…

Старик жил высоко в горах, жил так давно, что и потерял счет годам. До подножья гор его проводили дети, когда он состарился: сам же и просил — не хотел им мешать… Подумал, что слишком долго ждать смерти не придется, но все-таки взял с собой самое необходимое на первый случай. Дети остались в долине, где жили всегда, а Старик поднялся туда, куда людей еще не заносило. Поднимался не один день, а каждый день — понемногу, и наконец остановил себя: выше — уже некуда.

В углу

— Я не буду вашим винтиком! — сказал шуруп директору завода. В воображении. Он много раз представлял себе этот бунт, когда стоит лишь одному начать бороться за право быть настоящим, цельным — быть собой, и тут же подхватят другие.
Его не устраивала участь бессознательных собратьев, которые безропотно вертелись в руках сборщиков под  насильственным воздействием ключей и отвёрток.

И так случилось (мечты всегда сбываются), что шуруп выпал из ящика, когда его перевозили из цеха в цех. Он валялся, закатившись в какой-то дальний угол, и никому не был нужен.

Сначала шуруп радовался, что удалось избежать участи быть насильно встроенным в какие-то ненужные ему отношения, однако со временем загрустил, поржавел.

— Диалектика жизни такова, — говорил себе никому не нужный шуруп, стараясь по-философски относиться к своей участи. Он уже начинал сомневаться в своем выборе и в себе.

— Может я вовсе не шуруп? — думал он. — А кто же тогда?

Сказка о старом гвозде

В тесной столярной мастерской, в пыльном чулане жил-был старый гвоздь. И не жизнь это была, а одна мука. Вы и сами посудите: ведь он был уже ржавый и горбатый, а чулан — сырой, и тёмный. От сырости гвоздь ржавел с каждым днём всё сильнее и сильнее. А ещё он очень страдал от тоски и одиночества. Лишь воспоминания о давно минувшей юности немного скрашивали его жалкое существование среди пыли и пауков.

...Ах, как он был когда-то хорош! Как радостно и беспечно позвякивал в ящике для инструментов со своими приятелями — гвоздями. Кто только не жил в этом ящике: проворный лобзик и степенный рубанок, визгливая пила и вертлявые свёрла. Но, если честно, гвоздю до них не было никакого дела. Только один сосед не оставлял его равнодушным. Это был новенький столярный молоток. Он казался гвоздю чересчур резким и заносчивым. Но хуже было другое: гвоздь боялся его. Ведь он часто видел, что делал молоток с его товарищами. Даже вид у него был устрашающий: с одной стороны — боёк для забивания гвоздей, а с другой — раздвоенный зубец, для выдёргивания. Всякий раз, при виде грозного соседа, беднягу охватывал трепет и ужас, и он старался спрятаться где-нибудь поглубже на дне ящика.
Но, однажды, пришёл и его черёд. Старый столяр мастерил стол, и наш гвоздь пришёлся как раз кстати. Как он ни сопротивлялся — молоток знал своё дело. Раз, два — и стол готов.

Про тётушку Заботу

Тётушка Забота и Всех Удивляющий Дом

Папа четыре раза вздохнул, три — прокашлялся, два — взъерошил свою шевелюру, и наконец решительно произнес:

— Кхм.

Тётушка Забота, которая вынимала из печки что-то воздушное и душистое, посмотрела на него с укоризной.

— Дорогой папа! Немедленно приступай к делу! Дети ждут пирогов. А я и так обо всем догадалась.

Папа с облегчением вздохнул, сложил руки на груди и признался:

— Всё дело в том, что нам смертельно наскучил наш Городок-Невеличка.

Наивная сказка

В горах Джинала был маленький оазис, окруженный со всех сторон горными вершинами, холмами, как колыбелька или ладошки, соединенные в лукошко. Это было уютное местечко с добротно выстроенным домиком, источником ключевой воды и вечнозелеными цветущими деревьями. И жил там Захар со своими родителями. По какой-то неизвестной причине родители ушли от людей в горы, устроили там себе свой особенный мир, а о прошлом никогда не говорили. Захар думал, что такая жизнь она и есть с ее зазаборными трудностями и радостями. Но родители Захара умерли, стало на душе его тоскливо, одиноко. Предчувствовал он, что где-то есть другой мир, его туда тянуло, поднадоела собственная скорлупка, улиткина ракушка. Родители Захара выучили тому, что считали нужным, да и книги кое-какие в доме имелись.

 

Страницы