Та сторона, где ветер...

(О книге Владислава Крапивина «Тень каравеллы»)

«Тень каравеллы» — самая прекрасная из всех прочитанных мною книг Крапивина. Она — о детстве и обо всем, что с ним связано — о мальчишеских играх и мечтах, о дружбе и первой любви, о детских радостях и бедах, о  трусости и первых победах над собой. Впрочем, обо всем этом Владислав Крапивин пишет и в других книгах. Чем же так хороша именно эта, во многом автобиографическая повесть? Тем, что в ней, на мой взгляд, будто сфокусировались вместе мастерство и талант автора — человека удивительно тонко чувствующего и в совершенстве владеющего словом.

К страницам книги хочется возвращаться еще и еще — в этот этот чудесный, несмотря на тяжелые послевоенные времена, мир детства. Туда, где мальчишеские игры и приключения переплетаются с фантазиями и мечтами о море, путешествиях и подвигах. Не устаю удивляться и восхищаться литературному мастерству Крапивина: так просто, но очень ярко и точно он показывает волшебный внутренний мир маленького мечтателя, его переживания и фантазии. Читая забываешь о том, кто ты и где, а становишься на время мальчишкой по имени Владик. «Чувство, похожее на близость приключения», переживаемое главным героем, удивительным образом не оставляло и меня на всём протяжении книги и даже после прочтения.

Об этой книге можно говорить, наверное, очень долго. Но постараюсь не утомлять читателя, а остановлюсь лишь на некоторых интересных для меня и важных моментах.

Во-первых — это мягкое, адаптированное к нежному детскому возрасту соприкосновение с темой войны и тяжелых послевоенных лет. Эта тема начинается с первых страниц — вместе с виноватым цоканьем каблучков почтальонши и с тревожной свинцовой тишиной, которую вдруг взрывал женский плач. На протяжении всего повествования война напоминает о себе голодом, послевоенной безотцовщиной, нищетой и невзгодами. Современные дети не знают, что такое хлебные карточки, сшитые из газет тетради, одни штаны на все случаи жизни, отсутствие игрушек и сладостей. А это — только лишь отголоски страшного чудовища по имени война. Но в любых условиях детский возраст ищет и находит поводы для радости.

Как хорошо говорит об этом автор:

И все-таки когда я думаю о том времени, то вспоминаю чистое небо июня и радостный полет среди тополиной пурги. Это не потому, что память отбрасывает все плохое. Неправда. Все помнится: и беспощадность военных зим, когда распухали от холода пальцы, и лепешки из картофельных очисток, и короткий лязг ножниц, вырезающих из хлебных карточек мелкие квадратики талонов. Но у детства смелый характер. Оно борется за радость. Оно эту радость находит, несмотря на голод и невзгоды.

Радоваться всегда, в любых обстоятельствах, наверное, можно. Или будучи ребенком, или имея чистое сердце, исполненное любви к Богу и людям.

Во-вторых, это тема воспитания себя, преодоления своих недостатков. Например, трусости. Владик считал себя трусом, мучился, но ничего не мог с собою поделать. Помогла ему в этом… музыка. Удивительно тонко, неподражаемо автор передает чувства, эмоции и переживания мальчика на концерте симфонического оркестра. Давайте прислушаемся:

Четыре раза прозвучало короткое вступление, и медные голоса труб запели приподнято и чисто. Та музыка, которая в самом начале принесла угрозу и печаль, сейчас звучала с такой радостной силой, с таким сверкающим мужеством, что мне захотелось запеть самому.

Это была песня о том, что есть на свете край, где рождаются смелые ветры, зовущие в дальние плавания. Не знаю, тогда или потом сложились слова, но теперь я их не могу отделить от этой музыки:

Та сторона,
где ветер
Встает стеной громадной, словно море…
Та сторона, где ветер
Встает,
как синяя стена!
Растет,
как синяя волна!.. 

А дальше — уже никаких слов, только нарастающая радость и бесстрашие.

Боже мой, ну почему я думал, что я трус? Разве можно быть трусом, когда на свете есть такая  музыка?

Неужели это именно я сегодня боязливо прятался на подоконнике?

Это была Пятая симфония Чайковского. В тот же вечер Владик доказал всем и самому себе, что он больше не трус. И даже взбучка от мамы не омрачила радость победы.

На страницах книги много и других замечательных примеров для подражания. Крапивинским героям всегда присущи такие черты характера как благородство, мужество, сердечная чистота, верность, искренность и мечтательность. Но это не рафинированные образцы для подражания, от которых зубы сводит. Все персонажи — очень живые, каждый со своими неповторимыми особенностями, привычками, темпераментом. Детские наивность, искренность, непосредственность иногда настолько трогательны, что не могут не вызвать у читателя улыбку или добрый смех. Книга не просто читается, она берет в плен и потом еще долго не отпускает.

Закончить хочу цитатой из небольшого послесловия Владислава Крапивина:

Детство — это как сказка, которую каждый раз можно рассказывать по-новому. Главное в нем все равно всегда остается: радость открытия мира, радость ребячьей дружбы и ощущение свежести и синевы. Словно ранним утром ты вышел за калитку на улицу, на которой родился, на которой живут твои товарищи. Я уверен, что каждому человеку хоть раз в жизни выпадало такое утро.