Суд человеческий

…Пришел я домой после работы, а мама мне докладывает.

— Тебе Эка звонила, просила зайти.

Эка — это моя соседка — студентка с первого этажа, на моих глазах выросла. Я у них там не гость, а «свой человек». Впрочем, у Наны, матери Эки, таких «своих людей» выше крыши — весь день их двери хлопают, впуская и выпуская новые партии посетителей. Но об этом потом, тем более, что Нана стоит того, чтоб ее здесь описать.

Эка звонила, значит, ее комп опять вирус поймал или прочно завис. Тоже старье порядочное, но не о нем тут речь.

Прихожу к Эке, смотрю, ее подружка Маико тут же пасется. Ага, значит, Нана опять в Кахетию уехала сельхозработами заниматься, потому как эти двое вместе никогда не стыкуются. И вот почему.

Маико и Эка одноклассницы. Причем всю школу Нана усиленно воевала, чтоб они не общались, с понтом, Маико на Эку «плохо действует». У девчонки, мол, «распутные глаза», учится плохо, одни мальчишки на уме. Война эта привела только к обратному результату. Эка и Маико, вроде, дали друг другу какую-то страшную клятву, стали «неразлей вода» и даже после школы продолжали смситься и встречаться, когда Нана отправлялась в свою любимую деревню.

Последний раз я видел Маико несколько лет назад и подумал, что Нана не зря на нее бочку катит. Очень уж неприятно резал уши босяцкий смех, анекдоты одного уклона да в довершение каждые пять минут лопались гигантские пузыри от жвачки. Руки чесались дать по шее этой наглой пустышке.

А тут… Я поразился перемене. Вместо специально порванных на упитанных коленках джинсов — длинная черная юбка, жвачки нет и в помине, а лицо….

Хотите верьте, хотите нет, от лица исходил какой-то внутренний свет.

Нечто похожее я видел за всю жизнь считанные разы у 2–3 священников и нескольких прихожан. Это при моем-то круге общения!

Сам я, грешным делом, после воцерковления, помню, внимательно изучал свою физиономию в зеркале, надеясь узреть нечто похожее. Увы, никаких изменений после года церковной жизни не обнаружил. Оно и понятно. Мое внутреннее болото пребывало в состоянии благополучного покоя.

Вернемся к двум подружкам. Короче, поздоровался я, уставился по- бараньи на Экину гостью и не утерпел, спросил -таки.

— Ва-а, Маико, это ты?

Девчонки, переглянувшись, захохотали. Потом Эка выдала.

— Правда, круто, Вахо?

(Мы с ней на «ты», 20 лет разницы -ерунда. Тем более, что я терпеть не могу обращений с приставкой «дядя». Забыл сказать, что Эка на мне свой русский оттачивает, а потом своих однокурсников шокирует своими глубокими познаниями в жаргоне. Тем остается только балдеть и завидовать, сами-то в большинстве своем двух слов связать не могут. Маико только исключение, у нее, кажется, бабка русская.)

Эка пояснила:

— Все так спрашивают. Маико теперь в церковь как на работу ходит и по воскресеньям в хоре поет.

Певунья покраснела.

— Ты еще по телевизору объяви.

Я забыл зачем пришел и стал расспрашивать с чего это вдруг «такие люди в Голливуде». И Маико довольно скомканно поведала мне вот что.

— К нам в школу в 7 классе пришел священник мама Антоний, — тут же уточнив скороговоркой. — Его покровитель Антоний Марткопский. Сказал, что, если у кого какие-то внутренние проблемы, давайте, мол, приходите в такую-то церковь, всегда с радостью выслушает. Мне тогда очень нравился один парень из параллельного класса, который на меня никак не реагировал. Вот я и решила сходить, посоветоваться. Мы тогда, наверное, 2 часа проговорили с мамао о том, как властвовать собой, уметь слушать своего Ангела -хранителя, потом мамао о себе рассказывал. Короче, стала я бегать к нему советоваться на разные темы, то родители на меня давят, то в школе конфликты. Мама Антоний во все вникал, где надо, советовал, а о том, что на службы надо ходить и правило читать и намека не было. Это все как-то само пришло.

— А чудеса какие-нибудь были? — Я жаждал услышать что-то сногсшибательное, а этим вроде не пахло.

Маико посмотрела на меня, как на туго воспринимающего.

— Нет, ничего, такого не было. Думаю, само ожидание чего-то сверхъестественного настраивает человека на то, что ему кто-то что-то должен. Так, в итоге и от церкви можно отпасть.

— А что ты Эку в церковь не ведешь?

Девчонки опять переглянулись и захохотали.

— С меня хватит того, что мама в туда в детстве водила, -фыркнула Эка.

(Я и сам наблюдал яростные попытки Наны в этой области не так уж давно.)

Маико тактично постаралась закрыть скользкую тему.

— Эка пока не готова туда идти. Я за нее подаю просфоры, этого достаточно. Может, когда-нибудь созреет.

Я подивился про себя, как у этой хохотушки-толстушки хватает ума не завязнуть в типичных неофитских перекосах, когда так и подмывает спасать человечество, еще не разобравшись с собственной помойкой. Помню себя. Уверовав, я только и делал, что лез ко всем подряд с непрошенными проповедями. И какая была обратная реакция. Сейчас об этом стыдно вспомнить.

Эка не переставала язвить.

— Моя мама там уже, наверно, тонну просфор за меня передала. Так что ты не очень напрягайся.

Маико и тут не спасовала.

— А тебе не по ногам? Расслабся. Я за своих родителей -атеистов подаю, и тебя пишу за компанию. Большое дело.

— Ну, как? Есть результат? — Вскинулся я.

Маико, несмотря на рубенсовские формы, легко подпрыгнула и, вытянувшись в стойке, отрапортовала.

— На западном фронте без перемен. — Потом уже в своей обычной манере добавила. — Было бы странно, если бы что-то координально изменилось. Я, что, вам великая святая, чтоб кого-то вымаливать. Я же говорю, в церковь не ради чудес хожу.

Я вошел в раж. Неужели ничего от ее прошлых увлечений не осталось в этом жизнерадостном колобке.

— Маико, а как у тебя на личном фронте, если не секрет?

— Лучше всех! — у нее засверкали глаза.

Эка ответила за нее.

— Приколись, Вахо! У Маико официальный жених! Учится в семинарии. Сейчас эти двое шизов чувства на прочность проверяют. Саба, как попугай, ей твердит: " Учти, быть женой священника — тяжелый крест!». Ух, с каким удовольствием я бы придушила эту зануду!

— У тебя нулевые шансы! — смеется будущая попадья.

Я балдел от Маико все больше и больше. Классная девчонка. Везет же тому семинаристу. Но дело даже не в этом.

Я не верю в координальное человеческое изменение. Конечно, меряю всех своей меркой. А тут был факт на лицо. Передо мной был другой человек. Бесспорно, в ее метаморфозе не обошлось без участия мамао, нет, скорее, кого-то повыше. По любому надо запастись адресочком этого священника. Не удивлюсь, если он и раковых больных лечит.

Пока я анализировал свои чувства, Эка активизировалась.

— Маико, как мне тебя жаль. Ясно, выйдешь ты замуж за своего святошу, штук пять детей родите, а потом ты превратишься в такую тетку, как моя мать. У меня уже аллергия на этих верующих.

— Вайме, Эка, имей совесть, — взорвалась Маико. — Тетя Нана божий человек, трудяга и жертвенная мать.

— Ты прекрасно знаешь, что этот божий человек тебя не любит и говорит про тебя гадости. Я за объективность.

— Подумаешь, большое дело. Это из-за моих прошлых ошибок. Достойное по делам своим приемлю, — проговорила она заученно соответствующую грузинскую фразу. — Это ее право. В моих глазах она все равно глубоко верующий человек.

— Этот глубоко верующий человек, — Эка скребла длинными ногтями с черным маникюром скатерть на нервах, — типичная шовинистка. Она никого не любит, кроме грузин. Терпеть не может армян и китайцев.

— А кто поехал в Спитак раздавать гумманитарку после землетрясения, — влез я с партией защиты. -Да, у Наны свои тараканы в голове, но она для меня была есть и будет символом Матери -Грузии. Спроси у тех, кто с ней был, как она рыдала, там на развалинах.

— Кто дал тебе право ее осуждать, — наседала с другой стороны на эту максималистку Маико, сверкая своими бархатными карими глазами. — Ах, подумаешь, она тебе запрещает болтать по скайпу с этим французским арабом. Боится. чтобы ты не сделала глупости. Мои родители тоже фырчат на счет моих походов в церковь. Боятся, чтоб у меня крыша не поехала. Посмотрим, какая ты будешь мать в свое время.

— Не ори на меня, — окрысилась Эка, нервно поправляя свои светлые пряди. — По крайней мере я не буду заниматься таким идиотизмом, как «деревня будущего»! — И крикнула мне. — Что, Вахо, молчишь? Признай, что это была супер тупость.

Я только глубоко вздохнул, т. к. был полностью согласен, но, чтобы прекратить этот суд человеческий над Наной, резко сменил пластинку.

— В итоге, что там у тебя с компом?

Девчонки прекрасно поняли мой трюк, и, хлопнув друг друга по рукам, поставили мне диагноз.

— Вот, аферист!

Я, напустив на себя сверхзанятость, углубился в свое дело, грея в душе то чувство новизны, которое подарила мне Маико.

Из цикла «Записки Вахо Антивируса»