Страсти по кресту

«Ты, говорят, в Бога ударилась?» — такими репликами иногда встречают меня давние знакомые, но я не обижаюсь на эти слова, потому что считаю, есть в них некоторая обличительная правда.

Прожив полвека, неслась я по дороге жизни, задрав нос, не замечая, как сшибала с ног встречных, да любимых. И вот однажды наткнулась на Него, на Бога — тряхнуло меня от этой встречи так, что не стало ничего краше и дороже, чем тихое стояние в храме, чем благоговейное пение Херувимской песни, прославляющей Всевышнего. Вот и получается, что в Бога ударилась...

Но если я начну уверять вас, что в храме всё тишь и благодать, то совру. Не только Херувимские песни звучат под сводами старого храма, но и страсти житейские бушуют здесь. А как же иначе — идём мы сюда неспокойные, взбудораженные несправедливостями окружающего мира. Несём с собою обиды, разочарования и неустройства. Несём свои сердца Богу, а биение сердец слышит весь храм. Ведь храм это не стены, а люди. Это живой организм, который ходит, дышит и бурлит, как брага во фляге на печке у моего деда (из детства).

Простите меня за столь грубое сравнение, но как брага должна пройти свой процесс брожения, так и мы приходящие в церковь должны пройти свой путь становления и осветления души. Мой путь, признаюсь вам, затянулся на долгие, долгие годы, но я стараюсь не унывать, а торю свою дорожку, как могу, как умею.

БОГ есть ЛЮБОВЬ и мы приходим в храм напитаться этой любовью, научиться самим любить — не на словах, а на деле. И ведь не скажешь, что нет в нас любви — есть она, пульсирует в наших венах, горячая, справедливая, бескорыстная. Но иногда от этой любви трещат по швам все наши христианские заповеди — «не осуди, не желай зла, не клевещи и прости, прости, прости...»

Я не зря назвала свою небольшую публикацию — «Страсти по кресту», хочу поведать вам маленькую историю, случившуюся в нашем приходе.

Стоял скромный, одинокий деревянный крестик с северной стороны нашего храма, покоились под ним безымянные останки, давно ушедших в мир иной, людей. В девяностых годах прошлого столетия собрал их заботливой рукой настоятель храма отец Андрей. Восстанавливал он храм и на пути коммуникаций встречались безымянные кости усопших, вот и захоронили их с почётом, да с заупокойным пением. По те поры отец Андрей для горожан казался каким-то инопланетянином — молодой, красивый, красноречивый. Перед его обаянием ни одна прихожанка не могла устоять — полное доверие и обожание дорогого батюшки. Да и было за что обожать отца Андрея, но речь сейчас веду не о нём, а о нашей несовершенной любви.

Годы шли, менялся облик старого храма, он хорошел год от года. И всё бы ничего, да вот беда — уехал любимый всеми батюшка Андрей на Афон, стал он молитвенником за городок наш пред лицом Матушки Пресвятой Богородицы. А оставил взамен себя нашего иерея Георгия. Много лет оставался скромный иерей в тени своего учителя, но оставшись один, расправил молодые крылья, да и стал пуще прежнего заботиться о храме. Тут и покраска, и побелка и новый иконостас, тут и двор заиграл преображёнными клумбами, и газоны побритые заблестели глянцем. Но, пошло в храме брожение, как в той злополучной фляге. Не принимала любящая душа старых прихожан нового настоятеля — что ни сделает, всё не в масть! И пол блестит не так, как раньше, и лики на новых иконах не так смиренны, и двери стучат так, что весь храм сотрясается. Бурчат старушки — «При старом настоятеле было лучше...».

А в храме от новых икон, да от покрашенных стен светло стало да просторно и двери новые обошлись по дешёвке (знакомый отца Андрея уступил в цене). Но, как ни старался отец Георгий, без потерь не обошлось. И главная потеря — это уход некоторых давних прихожан в другие, соседние церкви. Горевал молодой настоятель, ночи не спал, но делать нечего — служить надо. Одно утешало — не для себя, для храма старался. Может в спешке, да по неопытности и обидел кого, да уж назад не вернёшь. Но последней каплей в этих страстях стал тот старенький крест, что стоял возле северной стены храма. Стоял он на пути крестного хода и когда шёл народ вокруг храма, неизменно на крест натыкался, на могилку наступал. Решил священник крестик убрать с проторённого пути, чтобы не осквернять бренные косточки. Но Бог Ты мой! Что тут началось! «Кощунство, святотатство...» и прочие эпитеты полились из уст наших бывших, любящих Бога, прихожан. «Бог-то Бог, но и сам будь не плох» — так в народе говорят. И недолго думая, заказал батюшка красивый каменный крест, да надпись мастера сделали соответствующую. Убрали с пути следования крестного хода могилку, перенесли за алтарь и стоит этот крест среди цветущих роз, как напоминание о страстях Христовых. А в первый же воскресный день, после Литургии, поспешил весь храм на улицу к новому кресту, отстоять молебен по усопшим — своим и безымянным. День был студёный, ветреный, но батюшка в бардовой камилавке был так торжественен и хорош, что радостью и любовью заполнялось сердце. Странным и чудесным образом всё дурное носящееся в воздухе перевоплотилось в очень хорошее и доброе дело. Разве нет в этом Божьего промысла? Разве не бережёт Господь любящих Его беззаветно. Слава Богу за всё, и за порицание, и за несправедливое отрицание — за всё, что исправляет наши пути и ведёт нас к Богу и Его Божественной Любви. Аминь.