Вы здесь

Приказ императрицы

Годы правления императрицы Екатерины Второй принято называть золотым веком. Было ли так на самом деле, либо это преувеличение — Бог весть. Известно только, что многие иностранцы приезжали тогда в Россию-матушку, привносили в патриархальную жизнь огромной страны богатую европейскую культуру, современные традиции, принимали российское подданство и начинали трудиться во славу своего нового отечества. Некоторые из них благодаря своим талантам, прилежанию, доблести возвысились при императорском дворе и стали известными людьми.
Именно так оказался здесь и некий Судерланд, сделавший вскоре карьеру придворного банкира. Человеком он был добросовестным, честным, в совершенстве знал банковское дело, потому и пользовался полным доверием самой императрицы. Но придворная действительность — это хождение над пропастью.
Однажды слуга доложил Судерланду, что в гостиной находится полицмейстер (так назывался в те времена начальник полиции) и срочно желает видеть господина банкира; а дом окружён вооружёнными солдатами. Судерланд был обескуражен этим сообщением и в волнении сказал слуге:
— Проси в кабинет!
Вошедший полицмейстер являл собой человека, смущённого не менее, нежели сам хозяин.
— Господин Судерланд, — произнёс высокопоставленный гость, — я получил от императрицы повеление, суровость коего меня пугает... Не знаю, за какой проступок вы подверглись гневу Её величества.
— Похоже, я потерял доверие императрицы, и мне грозит отставка? — потерянно спросил Судерланд.
— Это было бы не столь печально, — ответил полицмейстер. — Доверие можно вернуть и место получить снова.
— Уж не вознамерилась ли матушка императрица выслать меня отсюда? — всё более удивлялся придворный банкир
— Это было бы неприятно, но с вашим немалым состоянием вам всюду открыты дороги.
— Господи! — испуганно воскликнул Судерланд. — Может быть, меня хотят сослать в Сибирь?
— Сибирь не так страшна, как её малюют. И оттуда возвращаются...
— Значит, меня заточат в крепость?
— О, если бы... Крепостные ворота как закрываются, так и открываются...
— Боже мой! Неужели я иду под кнут? — вскричал несчастный Судерланд. — Какой позор!
— Конечно, истязание кнутом — наказание суровое, позорное, но и от него редко умирают...
— Выходит, мне угрожает смертная казнь? — разрыдался Судерланд. — Но за что? За какие прегрешения? Не может этого быть! Ведь накануне императрица так милостиво со мной разговаривала...
— Увы, господин Судерланд, — горестно произнёс полицмейстер, — Её императорское величество приказало сделать из вас... чучело.
— Чучело? — вскочил с кресла поражённый банкир. — Да вы с ума сошли, господин полицмейстер! Как вы могли согласиться исполнить это нелепое, варварское по своей жестокости повеление?
— Ах, друг любезный, — обречённо сказал полицмейстер, — я сделал всё, что мог, даже то, на что не имею права, ведь я начальник полиции: я даже возразил Её величеству. Но императрица, вся в слезах, убитая горем, была непреклонна. Она укорила меня в неповиновении и велела немедленно исполнять приказ...
В это время вошёл слуга и доложил банкиру, что явился граф Брюс, встреча с которым была оговорена ещё вчера.
— Какое это уже имеет значение? — печально сказал Судерланд и тяжело опустился в кресло. — Впрочем, пусть войдёт.
Граф Брюс стремительной походкой словно влетел в кабинет и вмиг опешил, увидев несчастные лица банкира и полицмейстера.
— Господа, что случилось? — спросил он.
Когда полицмейстер рассказал придворному, имевшему прямой доступ к императрице, о страшном её повелении, которое он прибыл исполнять, граф Брюс вскричал:
— Это какое-то жуткое недоразумение! Я тотчас же еду к матушке императрице, чтобы прояснить все обстоятельства дела!
Явившись к Екатерине, взволнованный граф доложил, какая угроза нависла над Судерландом. Императрица всплеснула руками и воскликнула:
— Ужас! Какие страсти! Что этот полицмейстер вообразил? Граф, велите ему скорее освободить моего бедного банкира!
Граф Брюс вышел в приёмную и отдал соответствующее распоряжение. Вернувшись в покои императрицы, он узнал о разыгравшейся комедии, едва не ставшей трагедией.
— Знаете, граф, — сказала императрица, — когда-то банкир Судерланд подарил мне маленькую собачку. Я к ней очень привязалась! И она платила мне взаимностью. И я назвала её в его честь — Судерланд. Недавно моя любимица, увы, околела. И велела я сделать из неё чучело — дабы оставить память. Я была так убита горем, что слабо помню, какие отдавала распоряжения. Недаром полицмейстер всё отнекивался... Оказывается, он решил, будто я требую сделать чучело банкира Судерланда...
 

Комментарии

Наталья Белоусова

как говорят в таких случаях. Стала думать,  в какой стране  и в каком времени подобный оплошный указ высшего руководства  поспешили бы выполнить, не раздумывая? Может, в старину в Китае? Выходит император в сад камней воздухом подышать, а посреди сада уже чучело стоит, извольте полюбоваться...

Евгений Боровой

    ...И я тоже стал думать: о, времена! о, нравы!.. О, женщины! Кстати, по отзывам современников, Екатерина слыла вполне сносной дамой - деликатной, благонравной, разумеется, воспитанной. Наверно, были и прочие мнения... А эту комедию раздули, вероятно, в более поздние времена; я только воспользовался сюжетом. И полицмейстер, подозреваю, такую оголтелую "военную операцию" не проводил...