Вы здесь

Последний лес

Когда известная в мировом совете по делам природы специалистка по экологии Элиссон Гросс явилась к месту своего назначения, она уже точно и чётко знала, что будет делать.

Последний из древних лесов, который ей предстояло облагородить, был вызывающе бесформен и атипичен. Всё в нём росло, цвело и жило, где хотело, а не там, где мудро рассудили люди, оно должно расти, цвести и жить. На всей планете больше не было другого такого леса. Все остальные леса были парками, посаженными людьми, или гигантскими растущими складами готовой древесины служащей материалом для ещё более гигантских корпораций по переработке дерева. Эти корпорации и оплатили труд Элиссон Гросс в полном объёме. Ведь она приехала сюда не одна. Тысячи машин и десятки тысяч рабочих и солдат прибыли с ней, чтобы по её приказу благоустроить лес, приведя его в соответствие мировым стандартам. Для этого Элиссон Гросс приказала всё поравнять. А именно – срубить все деревья, напилив из них восхитительные доски из которых можно делать мебель под настоящий пластик. Пеньки тут же корчевались и отправлялись на изготовление бумаги для научных исследований о этнографии и экосфере последнего древнего леса на земле. Лес был велик и даже тысячи машин и десятки тысяч рабочих и солдат не могли с ним справиться быстро. Элиссон Гросс подгоняла их: «не ленитесь, вы несёте цивилизацию в последний дикий уголок планеты» говорила она.
Никто, впрочем, и не думал лениться. Все понимали ответственность своей миссии.
Покончить с несуразным лесом нужно было за шесть месяцев. Поэтому там, где не успевали рабочие, лес просто жгли, сбрасывая с самолётов напалм.
Трудности начались, когда офицер второго ранга Грей доложил Элиссон, что в лесу кто-то живёт.
- Не может быть! Удивилась она.
- Точно! Отвечал Грей. Наши ребята время от времени с кем-то там общаются, а потом становятся мечтательными и ленятся делать работу. То есть они бы совсем её и не делали, если б им так хорошо не платили.
- Но ведь известно, Грей, что лес необитаем; говорила Элиссон, кто же может там жить?
- Некоторые из моих ребят говорят о какой-то лесной деве. Будто бы она приходит к ним и у них на сердце становится тогда печально, и им ничего не хочется, как только смотреть на неё и плакать.
- Что за чушь, Грей; возмутилась Элиссон Гросс. Какая ещё лесная дева? Хотела бы я её увидеть – я бы ей сказала, как сбивать с толку моих ребят!
…Этой ночью Элиссон не могла уснуть в своей мобильной штаб - палатке. Она закрывала глаза и открывала, даже пила снотворное, но ничего не помогало. А потом она услышала тихую музыку, словно кто-то грустный и родной играл на скрипке. А потом в палату вошла в серебристом сиянии лесная дева.
- Ты хотела  меня видеть, и я пришла; сказала она.
- Кто ты? Поразилась Элиссон Гросс, но совладала с собой. То есть; продолжила Элиссон, я хочу сказать – что ты смущаешь моих  солдат?
- Всякий, кто мог бы понять, отчего рождается музыка и песня, в этом лесу не смущается, а обретает себя.
- Что за глупости, что значит, обретает себя? Все мои люди и так при деле и за это хорошо получают наличными.
- Дело не в том, сколько они получают, а в том, кем они являются…
- Кем?
- Несчастными. Забывшими, что лес, уничтожаемый ими – и есть их настоящая родина, где они могли бы вернуться домой.
- Куда?
- В то место, для которого этот лес есть лишь дверь и дорога…
Элиссон Гросс ощущала в присутствии лесной девы что-то такое, отчего хотелось ей плакать. Ощущение некой роковой ошибки смутно поднималось в ней, и этой ошибкой представлялась теперь вся её жизнь целиком. Но Элиссон не зря была специалистом по экологии и доверенным лицом транснациональных корпораций.
- Тебя нет! Закричала она деве. Я не хочу, чтобы ты была! А скоро, очень скоро, не будет и твоего леса, а на его месте мы построим макдональс, ночной клуб, салон красоты и что-нибудь ещё цивилизованное.
…Дева исчезла. Музыка, зовущая душу куда-то в нездешнее, стихла. Рано утром Элиссон, как обычно, отдавала офицерам приказы о дальнейшей урбанизации леса. Почему-то не было двоих.
- Где эти бездельники? Спросила она Грея.
- Босс, они, похоже, помешались; был ответ. Один из них рисует картину, а другой поёт.
  Когда их привели, оказалось, что первый изобразил на пеньке лесную деву. В песне второго угадывался ночной напев. Элиссон Гросс, решившая с утра считать лесную деву своей галлюцинацией, всполошилась.
- Мы недооценили противника! Сказала она офицерам. Этот противник, оказывается, способен проникать нашим людям в души и будить там антицивилизационные настроения. У нас теперь нет времени пилить лес на дрова. Он должен весь сгореть как можно скорее. Залейте его сегодня же напалмом. А этих двоих сумасшедших упрячьте в психбольницу и не дайте им ни кому ни о чём рассказывать, чтобы не подрывать деловой дух наших ребят. Пенёк с картиной первого выкорчуйте и взорвите отдельно.
…Всё было исполнено тотчас же. Элиссон вместе с офицерами наблюдала из своей мобильной штаб – палатки, как горит последний, представляющий для цивилизации опасность, лес. 
- Мы навсегда покончили с угрозой! Сказала она. По этому поводу объявляю фуршет сегодня же вечером.
- Да, с угрозой покончено; говорили все.
Транснациональные корпорации тоже одобрили её действия.
И они все в тот день были довольны собой. Ведь цивилизация распространилась теперь по всей земле, и они, её творцы, так много могут и знают.
Да, знают они много, но не знают того, что дело было не только в уничтоженном ими лесе, но и в музыке, которая приходила в этот лес оттуда, для коего места лес – лишь тропа и дверь. А то дивное место над землёй, откуда приходит та музыка, являет себя на земле как семя, которое растёт в разных местах, вопреки всем планам Элиссон Гросс и всех транснациональных корпораций. 
И случится так, что тоска об этом месте, куда ведёт последний лес, пробудится у детей и Элиссон Гросс и Грея. И они, эти дети, отыщут лес, который есть дверь вопреки всем планам их прогрессивных родителей. Лес сожжен, но не перестал быть дверью для всех, кто ищет его. И музыка его, всех зовущая на родину и домой, не умолкла в мире, и её не заглушает грохот радиоприёмников и машин. А кто услышит эту музыку последнего леса, тот придёт туда и найдёт там дом, а перед этим снова отыщет этот лес.  Потому, что услышавшие его музыку и затосковавшие о настоящей родине этот лес отыщут везде, даже в цветочном горшке.