1.
В мареве полудня пляжники летом
Тянутся с моря к супам и котлетам,
Ветер осел в камыши.
Море Азовское, словно ручное,
В плоском песке разлеглось подо мною
Как продолженье души.
2.
Дальний залив Средиземного моря –
Древних империй в пустынном просторе
Исчезновенье границ.
Рабство, набеги и зверские страсти
Скрылись от света под мерностью власти
Тихих казачьих станиц.
3.
Храм на майдане, учитель при школе,
Жёнки с детьми, казаки то ли в поле,
То ли в войсках на войне.
Страх и любовь заставляют молиться,
К старости вновь просветляются лица,
Ум же парит в тишине.
4.
Шум революций пошёл не отсюда,
Люд ещё помнил тут лучшее чудо –
О Воскресенье Христа.
Свет этой веры здесь запечатлели
В НКВД в своём следственном деле
Всех, что хотели, уста.
5.
Те же, кто стали тут править при красных
После расправ и расстрелов напрасных –
Их что вело, и куда?
Страсть обличенья, насилия, мести?
Сладостность власти и лести без чести? –
Горе б тогда не беда!
6.
Глубже намного причина их дела:
Жить вместо Бога и быть без предела –
Вот что влекло и влечёт;
Жертва Христова – подумаешь, диво! –
Истина в том, чтоб служить коллективу,
Дав партактиву отчёт.
7.
Грохот войны протрезвил коммунистов,
Стали ценны, кто хоть как-то был истов,
В ком был какой-то устой;
Немцев разбили, руины подняли,
В церковь пустили, но цель не меняли,
Жили простой суетой.
8.
И тишиною наскучились души –
Пробки наушников всунуты в уши,
Чтоб тишину заглушить.
Бездна небесная молча синеет,
Незамечаема снизу, хоть с нею
Только б и жить не тужить,
9.
А без неё и заводы, и порты,
Воздух и воды, войска и курорты –
Все бесполезны места.
Сами царём изберём себе Зверя,
Лестному веря о всём, но не веря
В силу и славу Креста.
10.
Кто из нас верен крещальным обетам?
Хоть бы на время я вспомню об этом,
Даже нырнув в глубину?
Призванный в свет навсегда облачиться,
В море парю две минуты как птица,
Дабы коснуться ко дну.
11.
Море есть воды под сводом свободы
Света и ветра при сменах погоды,
Моды, властей и идей.
В небе над западом гуща клубится,
Нервно туда и повёрнуты лица
С моря бегущих людей.
12.
Молнии с треском ввергаются в море,
Волн обрываются гребни, и вскоре
Берег стал бел, как в снегу.
Еле доплыл до него среди града,
Ветер все вещи размёл – и не надо! –
Туфли нашёл – и бегу!
13.
Просто гроза – но под вечер в итоге
Сорваны крыши, размыты дороги, –
Сам же не веришь глазам!
Край обесточен, и ночью во мраке
Прямо как волки тут воют собаки,
Вторя людским голосам.
14.
Воет и ветер – свободная сила,
Хочет – и веет, людей не спросила,
В уши свистит день за днём;
Солнце блестит даже ярче при этом,
Больно глазам с этим ветром и светом,
Пыль эту с солью клянём.
15.
Мы не выносим ни мрака, ни света,
Ни Императора власть, ни Советов,
Тишь не выносим, ни гам;
Славой казацкой почти что играем,
Пользуясь краем так пошло, как раем
Тешился первый Адам.
16.
Впавшие в мiр суеты и печали,
С Евой детей они смертно зачали –
Но не забыли одно:
Пылью земной пусть и быть им веками,
Но всё равно с неба снидет за нами
Бог – как роса на руно *.
17.
Снидя, взошёл Он на Крест и до ада;
Мёртвый – воскрес, чем и спас от распада
Нашу природу – в Себе;
Людям, народам и царствам открыта
Слава, пронзившая смыслы их быта
В личной и общей судьбе.
18.
…Смыслы размылись. Уже в настоящем
И теплохладность мы ясно обрящем,
И просто жжение тьмы:
Пиво с футболом, и секс в Интернете,
Секты и СПИД, и везде на планете
Деньги – надёжней тюрьмы.
19.
Мiр стал провинцией, власть самозванна,
Скоро споют самозванцу «Осанна»,
Богом его объявив.
Боже Распятый, гряди же к нам снова,
В силе и славе всевластного Слова
Этого Зверя убив!
20.
Солнце открывшейся Божьей приязни
Я ощущу лишь как язвы и казни
В предожиданье Суда,
Если в ответ не разверзну всю душу,
Сам же, как Зверя, себя не обрушу
В сердце от жара стыда.
21.
Раннее утро. Восходит светило.
Полная тишь целый свет охватила,
Море пылает огнём;
Светлы людские безмолвные лики,
Словно сейчас мы в архангельском клике
Время навеки минём.
* См. Суд. 6:36-40.
Азовское, Киев, Москва, Санкт-Петербург.
15 (28) июля 2004 – 13 (26) августа 2005.
