Вы здесь

Монетка

Я сразу увидела его. Он стоял в дверях храма. Вроде не старый, а скрюченный, словно сухая ветвь. И такой же пыльный. Нервно озирается. Ждет.

Я замедляю шаг. Убираю руки в карманы. Отвожу взгляд. Была бы моя воля — я бы заткнула уши. Но — поздно.

— Помоги, ради Христа! — кидается ко мне этот человек. Нищий.

Обреченно останавливаюсь. Если бы он просто сказал: «Подай!», я бы прошла мимо. Но он произнес «ради Христа». Знает.

Шарю в складках куртки. Где-то должна быть монетка. Рубль или два.

В храме уже поют «Блаженны». Служба началась. Успение.

Его глаза быстро бегают. Он причитает:

— Помоги. Очень надо. Мать умерла.Не хватает на похороны.

Поднимаю голову. Стоит близко. Ниже меня ростом. Как ребенок. Но лет сорок, наверное. А в лице странное сочетание простоты и лукавства.

— Это неправда, — говорю.

— Что? — опешил нищий.

— Никто у тебя не умер! — я, наконец, нашла монетку. Зажимаю её в кулак. И гляжу пристально ему в глаза. — Зачем ты обманываешь?

Он помолчал, но не смутился.

— Мать умерла. Да. — потом добавляет. — Неделю назад...

Я качаю головой. Не верю. На Успение просить на похороны матери — здесь что-то не то.

Он сдается. Отходит от меня.

Я иду в храм. Монетка в руке жжет руку.

Встаю в очередь на исповедь.

— Можно за Вами? — спрашивает мужчина средних лет. Свежее лицо, грустные глаза. Шерстяной пиджак.

— Можно.

Во время службы в храме у меня звонит телефон. Я выхожу в притвор, выключаю звук.

Нищий в дверях кивает мне, как знакомой. Денег не просит. Я киваю в ответ. После сказанных накануне нескольких слов что-то нас связывает.

Гляжу на монетку в руке. Отдам — пропьет. Оставлю — все равно потеряю.

Не отдаю.

Под епитрахилью что-то шепчу о своем немилосердии, жадности, черствости сердца. А монетка так и зажата между большим пальцем и указательным. Наверное, приросла к руке.

После Литургии медленно иду на улицу.

— Причащались? — в притворе догоняет тот самый мужчина в пиджаке.

Киваю.

— А я нет. Не готов ещё.

Нищий, как и прежде, стоит у дверей.

Мужчина быстро вытаскивает кошелек, вытрясает себе на ладонь содержимое, протягивает нищему.

— Держи! Больше нет.

И убегает на улицу. Как на крыльях.

А я открываю кулак и протягиваю свою жалкую монетку.

Нищий удивленно смотрит мне вслед.

«Блаженны милостивые!» — почему-то стучит в висках. Счастливые они, милостивые.

Комментарии

Инна Сапега

С праздником! Хотя и запоздало отвечаю на поздравление, с праздником!

Спасибо, Света, за твои теплые слова и внимание.

Иногда мне очень нравится писать маленькими предложениями. Ёмко. Не всегда выходит, правда. Рада, что тебе понравилось.

Как всегда, у Вас - убийственная правда, но поданная на удивление светло. И вопрос: кто грешней - побирушка, просящий не на похороны, а на выпивку. Или, так сказать, праведник, идущий на исповедь с прилипшей к руке монеткой, бромочущий привычные фразы о немилосердии и скупости. Зато ясно, кто оказался праведнее их - "захожанин", высыпавший на протянутую ладонь содержимое кошелька, не думая - на что просит нищий, и так ли он нищ, как говорит. Поступок, продиктованный не расчетом и не жаждой наживы - просто горем...

С Покровом Вас! Е.welcome

Инна Сапега

А еще страшнее, дорогая Матушка, что эта история - списана с жизни. Порой сталкиваешься со своей мелкостью, жалкостью, и.... смиряешься, наверное, перед тем, как милостив Бог и к тебе такому "хорошему".

Как у Вас дела? Пишите? ПиШИте!

Пишу, уважаемая Инна! Стряпаю! Сейчас в работе очередная история про Жоха, Фархада (он все более становится отрицательным героем) и журналюгу Евфимия. Ну, а последний готовый текст висит тут...стр-рашный.

История Ваша очень жизненная и узнаваемая. Для меня - повод задуматься и о пресловутом врачебном милосердии...

Но у Вас (к счастью) везде свет...и это радует и обнадеживает: люди мы, люди...

Всегда Вас помнящая - Е.welcome