” Друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастья.” (Притчи 17:17）
«Некий святой Отец как-то сказал: «Если я попаду в рай, то удивлюсь трем вещам. Я не увижу в раю тех, кого думал там увидеть. Я увижу в раю тех, кого не ожидал увидеть там. И, наконец, я буду удивлен, если спасусь сам!»? – архимандрит Рафаил (Карелин)
– Все, Мариночка, я отвезла анализы, – услышала я по телефону спокойный голос Лены, – завтра будут готовы.
– Ох, спасибо тебе, родная! – горячо поблагодарила я, – а то, если через поликлинику, то десять дней готовится, а мне срочно надо!
И уточнила:
– Леночка, ты легко их нашла? А то тут говорят, что лаборатория на каких-то задворках…
– Ты знаешь, они и вправду в каких-то дворах! – неожиданно рассмеялась подруга, – Ворота были закрыты, попыталась объехать, а въезда нигде нет! Пришлось припарковаться где попало и через гаражи перелазить во двор! Но ты не волнуйся, – успокоила она меня, – я твои анализы доставила в целости-сохранности!
Ну что у меня за подруги?! Чем я заслужила такое отношение?!
В зрелом возрасте, в дорогом «прикиде», бросив свою машину где попало, серьезная красивая женщина лазит по крышам гаражей, чтобы отнести в лабораторию баночку с чужими анализами! К слову сказать, не всякий бы еще взял в руки эту баночку без брезгливости – материал на анализ костного мозга, красный тоненький червячок, плавающий в формалине…
Давным-давно мечтаю сказать, как я благодарна своим друзьям. Много раз говорила им об этом, но все не могу сказать так, чтобы в сердце понять – все, всю силу высказала своей благодарности! Да, наверное, и не найду таких слов, тем более, никогда их не будет достаточно, потому что эта благодарность живет в моем сердце постоянно…Но все-таки, попробую еще раз…
Когда я пришла в церковь, в 29 лет, я была очень ревностной христианкой (так мне казалось, конечно). Классическая неофитка, в общем. Я сразу же начала “видеть грехи” там, где они были и там, где не было. Решила вскочить на гору одним прыжком, образно говоря, сразу стать святой. Перестала краситься, стала одеваться нарочито небрежно, поминутно вставляла в свою речь “Господи, помилуй”, чем ужасно раздражала не только своих абсолютно светских родителей, но и смущала подруг. Моя страсть поучать и опекать “неразумных” проявилась особенно ярко именно в этот период начального воцерковления, причем, что самое грустное, именно по отношению к старым друзьям, о чем я позже не раз вспоминала со стыдом.
Я “тонко намекала” подругам, что такой-то фильм “неполезный”, многозначительно молчала и смотрела взглядом, полным праведной укоризны, когда при мне рассказывали что-то об неидеальных отношениях в семье, которые я сразу же определяла, как “неблагочестивые”.
О своих грехах и об отношениях в своей семье, которые оставляли желать лучшего, я так много не думала, как о чужих…
Помнится мне, что оправдывала себя мыслью – это хорошо, что я стала замечать грех, а если замечаю, то просто обязана остерегать и обличать!
Вот такой поворот. Так легло призвание к вере на мою грешную душу…
Конечно, из-за своего неумеренного и бестактного стремления “спасти всех” вокруг себя, я ругалась с родными, бунтующими против такого моего высокомерия, но утешала себя тем, что страдаю за правду…
И с подругами, давними и верными, я тоже разошлась в то время… Меня перестали звать на встречи – придя, я никого не радовала и сидела с постной миной. Постепенно, мы практически перестали встречаться – мое “спасение души” требовало “чистоты жизни”, и, не особо заморачиваясь очищением своего внутреннего состояния, я, как неизбежность, принимала “очищение” своего внешнего пространства, считая, что это – естественно, что я остаюсь одна, без друзей. Ведь я теперь – не такая, как прежде, “несть, кмо прочие человецы”…
А потом, когда, как снежный ком, начали нарастать проблемы в моей собственной семье, в супружеских отношениях, я еще более замкнулась в своем мирке. Мне стыдно было выносить на суд людей, что у меня, такой «набожной и верующей», все так плохо и летит в тартарары… Хотя, подруги еще пытались меня “раскрутить” на общение, мои любимые и искренние подруги, которые никогда бы меня не осудили и не позлорадствовали, а молча выслушивали, разделяя боль – как Леночка, или горячо сочувствовали, как Маринка. Но я держала все в себе, пытаясь сохранить лицо…
И вот что у меня вышло.
Мой брак развалился. Я долго приспосабливалась к новым обстоятельствам жизни, и при этом не делилась своими бедами с друзьями, потому что на тот момент они уже привыкли, что я в них не нуждаюсь, и оставили меня в покое. Я искала утешения только у Господа, участвовала в Таинствах, исповедалась и причащалась, общалась со священниками. Но, видимо, вера моя оказалась на поверку очень слаба, и я никак не могла утешиться…
В какой-то момент я все-таки начала выходить из этого тупикового состояния, но было уже поздно – мое физическое тело дало сбой. Мне диагностировали онкологию. Детям 10 и 13 лет. Я упала в пропасть отчаяния.
Некоторое время я никому не говорила о диагнозе. Даже родители не знали. Я помню это необъяснимое ощущение, будто между тобой и всеми другими вдруг поднялась стена, которую не преодолеть. Прозрачная стена. Ты видишь всех, но – уже ты не с ними…
И поэтому я говорю – самое страшное, это остаться одному, когда тебе плохо.
Я сразу начала думать, кому пристроить детей, в случае моей смерти. И, конечно, в первую очередь подумала о Леночке – подруге моей с отрочества, с которой мы тренировались с 13 лет, потом учились в институте, и дети у нас родились в один год, сыновья. И мы когда-то были очень близки…Но в последние годы, из-за моего неразумного поведения, наши отношения охладели, мы и созванивались-то теперь только по праздникам, и давно уже не встречались и не говорили по душам.
И вот, пока я думала, оглушенная диагнозом, Лена буквально протянула мне руку и вытянула меня из-за страшной стены горя.
– Привет! – услышала в трубке я ее голос, – Ну, что, как анализы?
Ленка знала, что у меня взяли биопсию, потому что об этом я все-таки сказала ей, когда звонила позвать на похороны нашего любимого тренера, Юрия Ивановича. В тот день, когда я узнала о его кончине, у меня и взяли биопсию, и в разговоре я не смогла сдержать это в тайне от Лены.
А потом мы встретились на похоронах, и по моему виду – а я очень похудела, осунулась и почти не могла разговаривать – Лена и приготовилась к худшему.
Вот она и позвонила, зная, когда я иду за результатами. И оказалась первым человеком, кто принял удар моего отчаяния на себя.
Спаси ее Господь!!!
Я не помню, что я ей говорила, помню, что не плакала, а наоборот, была заторможена, в шоке. Лена приехала через полчаса.
Она не стала меня жалеть и утешать, а сразу приняла деловитый тон, что мне именно и было нужно. Лена настроилась на борьбу, и это было очень кстати – я успела начитаться разных ужасов в Интернете и приготовилась только умереть.
– Так, – начала она, присев за кухонный стол, – и что теперь предлагают врачи? Как у нас лечат такие заболевания?
Я начала рассказывать ей, что успела узнать, опять же, из Интернета – до врача я еще не добралась, анализы не отнесла.
Лена внимательно и внешне спокойно меня слушала и высказывала свои соображения, что мы сможем сделать, если события будут развиваться так. что нужно будет искать лечение заграницей.
– Слушай, Мариночка,- осторожно сказала она мне, – давай мы откроем тебе счет и разместим его в соцсетях. Ребята все равно деньгами захотят тебе помочь, возможно, так будет удобнее…
Вначале я от мат.помощи отказалась наотрез. Мне было неудобно брать деньги и ничего не отдавать взамен. И лишь потом, когда я поняла, сколько затрат потребуется, чтобы пройти курс лечения даже при оплате дорогущих лекарств по полису (какое счастье!), я согласилась на открытие счета.
Однако со счетом все-таки не получилось что-то, и ребята помогали мне по-другому.
Но это все было потом, а на тот момент я еще надеялась, что обойдусь своими ресурсами, главное, лечение чтоб подобрали верное. Дело осложнялось тем, что окончательный диагноз еще не был поставлен – только тип заболевания и стадия (не первая, скажем так). Предстояло пережить кошмар всех заболевших в России людей – двухнедельные новогодние каникулы, когда на лечение не принимают и закончились все квоты…
Мне было трудно разговаривать – опухоль перекрыла горло, и в основном я переписывалась смс-ками. Информация о моей болезни очень быстро распространилась среди друзей, и каждый считал своим долгом поддержать меня хотя бы словом, а очень многие – и делом.
Не перечислить всего, что делали для меня добрые люди.
Меня взяли в плотное кольцо заботы, со всех сторон пытались подложить соломку, предугадывали мои просьбы и желания – в общем, это было именно то, что называется «у Бога – наши руки». Я просто физически чувствовала, что рядом – Христос… Вот что значит «В любящем сердце Бог живет»! Где любовь, бескорыстная и сострадательная – там и Господь…
Собравшись умирать, уверенная, что мир ничего не потеряет от моего отсутствия, я получила вдруг столько любви и заботы от добрых людей, что моя опустошенная душа наполнилась ею, как наполняется пустой, растрескавшийся кувшин- целебною водою. Хотя физическое состояние мое, до начала лечение, лишь ухудшалось, моральное становилось лучше. Уверена, что я держалась еще и силою Таинств – пока могла, ездила сама на Соборование, а потом меня возил к Чудотворной иконе Пресвятой Богородицы муж моей подруги Марины, Юра.
Как я им благодарна, Марине с Юрой! Немногословный и на вид суровый, Юра поразил меня какой-то бескрайней душевной щедростью и готовностью оказать помощь. Маринка скрупулезно выясняла, когда и куда мне ехать – ребята возили меня на анализы, в храм, Юра забирал меня после госпитализации, чтоб я не собирала вирусы в такси, и помогал мне заносить сумку с вещами домой… Если я долго не звонила, уже стесняясь обременять их, Юра с Мариной звонили сами, и выуживали из меня всю информацию, тут же предлагая свою помощь. Спаси их Господь!!!
Я не смогу перечислить всего, что делали для меня добрые люди, причем, без всяких просьб с моей стороны. Мне непрестанно звонили (когда я уже смогла разговаривать), так, что я, закончив разговор с одним, почти сразу принимала другой звонок, и каждый из абонентов старался поддержать, развеселить меня, предложить помощь – и этим не давали места страху, который возникает от ощущения того, что ты остался в беде один…
Постоянно приносили еду – разные продукты, но самые лучшие и «витаминные», по их разумению – фрукты, овощи, красную рыбу, бульон т.д. Я никогда не питалась так полноценно, как во время прохождения этого тяжелого лечения, и это – заслуга моих друзей! Это ж так дорого! Но и заботу о материальной составляющей моей жизни разделили со мной мои друзья и коллеги, периодически передавая мне «пособие» собранное «по кругу» и отказываясь брать деньги обратно…Спаси их всех Господь!!!
Меня спасла любовь. Любовь, выраженная в делах. Любовь моих родных, моих друзей, и других не близких мне, но добрых людей.
Людей, из которых, наверное, многие крещены, но точно знаю, что не все. А воцерковленных – и того меньше. Но все они оказались намного лучшими христианами, чем я, мнящая себя таковою…
