Грибной сезон

Дождик был теплым и скоротечным. Я переждал его под елью — достаточно развесистой, с плотной кроной, такой, что под ней укрыться от дождя могли бы еще человек пять. Если не десять. Я стоял под деревом и смотрел на сверкающие на солнце капли.

— Грибной…

Раздался сзади чей-то довольный голос. В другой ситуации я бы вздрогнул, но… в лесу! Откуда? Я обернулся — никого. Или я сам это произнес в задумчивости? Лес располагал.

— Теперь полезут везде, только замечай.

Так. Не померещилось. С другой стороны ели медленно вышел человек. Седой, с такой же седой бородой. В резиновых сапогах и старой брезентовой куртке.

— Добрый мокрый день! Тоже от грозы спрятались?

Он снял фетровую шляпу и стряхнул с нее мелкие брызги.

— Ну, не вас же подстерегал… Похоже, что дождь был грибной. Теперь они полезут…

Фраза ни к чему не обязывала, и я собирался идти дальше. Но почему-то все не решался.

— Простите, а как я сейчас к озеру выйдут?

Мужчина улыбнулся в бороду. Или нет? В такой бороде любая улыбка затеряется.

— К озеру? Ну, смотря к какому. Их здесь много.

Я вздохнул.

— К ближайшему.

И представился. Он снова пошевелил бородой.

— Очень приятно! Владимир Сергеевич. Житель местный. Грибы любите?

— Готовить люблю. А собираю редко.

— Оно и видно. Подосиновики не признаете?

— Почему? Очень даже…

— А что не берете? Тогда это мой. Вы не возражаете?

Он нагнулся, и сорвал огромный подосиновик с темно-красной шапкой почти у меня из-под ног.

— Сразу видно, что грибы вы любите только на сковородке. Давно приехали?

Я удивился его наблюдательности. Мы шли через лес, хрустя ветками. Владимиру Сергеевичу не нужно было искать грибы: его глаз, настроенный на них годами, будто сам автоматически находил искомое. Лучше миноискателя. Пока мы дошли до озера, он нагибался за очередной находкой раз пять, а я ни разу.

— Простите, Владимир Сергеевич, вы всю жизнь здесь живете?

Он опять улыбнулся одной бородой.

— Не совсем. Я киновед. Специалист по истории кино. На пенсии. В лесу глаз отдыхает. Мозги тоже…

Я оторопел.

— Киновед-грибник…

Он продолжал улыбаться.

— А чем плохо? Могу прочесть вам лекцию хоть сейчас: «Кризис идей в Голливуде», например… Вот еще один!

Он зашел в кусты, и вышел оттуда с солидным белым в руках.

— Колосовики… Немного. Вот осенью здесь будет раздолье. Только снова эти уроды понаедут…

Тропинка поднималась в гору. Трава стала будто выше.

— Вы про каких уродов? Про городских грибников?

Владимир Сергеевич обернулся.

— Они — полбеды: в крайнем случае, заблудится кто, или в болоте увязнет. Я про наркоманов, которые галлюциногенные грибы собирают. Есть здесь две-три полянки… Они их давно облюбовали. Прямо на полянке сядут, спецгрибочков наедятся, и ловят свой кайф. Я сам слышал, как один из них заметил бабочку, и кричал, что она и есть его лучший друг… И ведь никто из них по ошибке бледную поганку не съест. Грамотные. Отыскали нужные грибы в энциклопедии. А ненужные не берут. И кто только их этому научил?

Тропинка вышла на берег озера.

— Вы к озеру хотели? Пришли.

Озеро было небольшое. Тихое. Лес по берегам задумчиво отражался в воде. Смешанный: березы, осины, ели. У дальнего берега застыла черная лодка с рыбаком. Владимир Сергеевич подошел к поваленному когда-то дереву, и медленно присел. Видно было, что это место он облюбовал давно.

— Одно из местных озер. Наша деревня так и называется — Заозерье. На соседнее мой сын ходит щук из ружья стрелять. Оригинальная рыбалка.

Я прошелся вдоль берега озера в одну сторону, потом в другую. И вернулся к поваленному дереву.

— Ну, и как вам наше озеро?

— Замечательно. Лес и вода.

— Верно. И никаких подводных чудовищ. Правда, сосед, что в лодке рыбачит, после литра самогонки иногда и не такое видит. Если хотите, я крикну, он подгребет к нашему берегу, и расскажет. Позвать?

Я вздрогнул: рассказов деревенских алкоголиков я слышал немало.

— Нет, спасибо. Я верю. А что за рыба здесь водится?

Владимир Сергеевич встал с бревна и потянулся.

— Мелкая. Но очень даже вкусная. Вам в какую сторону?

— Кабы я знал… Здесь все стороны для меня чужие. В какую ни пойду — обязательно что-нибудь обнаружу. Вы какую посоветуете?

Старик снова улыбнулся в бороду.

— Тогда, сначала нужно озеро обойти с этого края. Дальше я покажу. У вас сапоги прочные?

— Не жалуюсь… Камыш на вашем озере красивый.

Он обернулся и посмотрел на меня с унылым сожалением.

— Давно вы на природе не были. Это не камыш, а рогоз. Постарайтесь не отставать.

Я хмыкнул: старик двигался медленно. Но постарался следовать за ним шаг в шаг. И удивился: с каждым шагом Владимир Сергеевич медленно набирал темп. Сказывалась сноровка и знание этих мест. Через пять минут мне уже стало трудно поспевать за ним.

— Владимир Сергеевич! Куда мы идем?

Он остановился.

— Вот на этой просеке все и было. Он на этом пеньке сидел…

Я отдышался.

— Что было? Кто сидел?

Он негромко рассмеялся.

— Человек. Или не совсем. Уже несколько лет назад. Я тогда за грибами ходил. Устал. Вышел к этому месту. А он сидит на пеньке и на меня смотрит. Незнакомый. —

Владимир Сергеевич посерьезнел. — Я даже описать его не могу. Высокий он был или нет. Старый или молодой… Только улыбался. И спрашивает: «Сколько жить хочешь?»

Я подумал, что если сейчас помру, то жене детей одной не поднять. Сказал ему.

А он говорит: «Тогда живи, сколько хочешь!» Я опять спросил: «А ты кто?» — «Я твой отец». Своего отца я помнил, сказал ему, что он не похож. Он рассмеялся: «А я вам всем отец!» И пропал.

Владимир Сергеевич снова прибавил шагу.

— Здесь это было. Помню как вчера.

Тропинка становилась все уже. По краям кустарник сменялся елями.

— А куда мы направляемся?

Он невозмутимо шагал дальше и бросил через плечо.

— Вглубь леса. Или вы боитесь заблудиться?

Я промолчал. Действительно, вызвался идти с ним, значит надо ждать результата. Вокруг тропинки мох начал попадаться все чаще. Он лежал какими-то зелеными шапками, напоминающими низкие кресла, или мохнатые платформы. Именно туда и держал путь седой грибник, он свернул с тропинки, и осторожно, раздвигая ветки, четко шел к неизвестной цели. Неизвестной мне, а ему, судя по всему, она была знакома. Под подошвами сапог вода хлюпала все чаще и чаще.

— Так что это был за человек? Тот, который у вас спрашивал, про ваши жизненные ожидания.

Он даже не стал оборачиваться.

— Я бы тоже хотел знать. И спросить не у кого. В этих лесах можно встретить кого угодно.

— Вы про зверей?

Он помотал седой головой.

— С ними все понятно. Дикий зверь от человека бежит. Обычно…

Опять полоса кустарника. Владимир Сергеевич почему-то осмотрелся, раздвинул кусты и пригласил меня вслед за собой.

Мы вышли на полянку. Кустарник окружал ее со всех сторон. На самой полянке были все те же моховые кочки, над которыми жужжали слепни. А посредине…

Я сначала даже не понял, что это такое. Вроде, дерево. Но потом присмотрелся. И седой грибник отозвался.

— Вот, вы же хотели что-то особенное. А он только вчера появился. Я случайно набрел: грибы искал, но такого не ожидал….

Это был гриб. Вернее грибище. Он рос как раз посредине моховой кочки. Огромная белая ножка, похожая на ствол трехсотлетнего дуба. К коричневой его шляпке прилипла сухая березовая ветка. Но, при этих размерах, это могло бы быть и целое деревце.

— Но ведь грибы растут быстро! А здесь — три обхвата…

Владимир Сергеевич осторожно приблизился к гигантскому грибу и постучал кулаком по ножке-стволу. Звук был глухой.

— Ну, да, не дерево все-таки…

— А он не галлюциногенный?

Старик рассмеялся.

— Боровик?! Если бы хиппи про это пронюхали, он бы здесь не стоял. В том то и дело — нормальный белый, только с дуб величиной.

Я подошел и задрал голову: да, гриб был не меньше трех метров высотой. Коричневая шляпка, если так можно назвать огромное навершие, по сравнению с толстенной ножкой была скромнее, метра два в диаметре.

Владимир Сергеевич скрылся за грибным стволом, и радостно вскрикнул оттуда:

— Теперь я знаю, как его назвать! БОРОВИК-ОГРОМНИК. Лучше не придумаешь.

Теперь улыбнулся уже я.

— Наверное, вы правы… Но пусть сначала ученые приедут. Уж они-то подберут и латинское название. Вы теперь точно прославитесь! Сенсация будет всемирной…

Он вышел из-за гриба-огромника и резко посерьезнел.

— А зачем?! Чтобы наши леса вытоптали журналисты-телевизионщики?! Никогда!

— Предпочитаете, чтобы эту грибную тонну черви съели?

Владимир Сергеевич молча достал из кармана брезентовой куртки столовый нож, подошел к грибу, и легко отхватил от него кусок в пол-ладони величиной. Кусок был белый как снег. Старик решительно откусил чуть не половину. Пожевал, расплылся в улыбке, и проглотил.

— Настоящий! Насчет червей вы правы. Скоро мухи слетятся. И белки сбегутся. Быстрее нужно срезать…

Я тоже обошел боровик-огромник. Он будто воплощал собой мощь и непредсказуемость леса.

— Владимир Сергеевич, а не жалко? Ведь чудо лесное…

Старик вздохнул.

— Я ведь почему вас сюда привел? Человек вы не местный, и, вроде, нормальный. Не наркоман-гибоед. Хотели увидеть что-то особенное. Смотрите. Во второй раз можете и не увидеть.

Он потеребил бороду.

— Жалко? Неужто про финансовый кризис не слышали? А этого грибочка на всю деревню хватит. Я еще и насушу. Главное, чтобы телевизионщики с наркоманами не понабежали…

Я протянул руку и тоже отколупнул кусок гриба. Владимир Сергеевич махнул рукой.

— Берите кусок побольше! Поужинаете.

Я осторожно положил кусочек в карман и с невольным восхищением снова взглянул на боровик-огромник.

— А чем срезать будете? Не ножичком же грибным…

Владимир Сергеевич тронул меня за плечо, и мы побрели к заветной тропинке.

— Я двуручную пилу из дома прихвачу. Вдвоем с соседом управимся. Он не проболтается: пьет много, ему все равно никто не поверит про боровик-огромник. А тем, кому грибы раздам, скажу, что много собрал и решил с соседями поделиться. Вот тут они мне поверят. К моим чудачествам все привыкли. Вы адресок свой оставьте: я сухих и вам пришлю.

Мы брели по тропинке, и я думал, а мне-то поверит ли кто-нибудь?

Мы прибавили шагу, и вышли к озеру. Владимир Сергеевич остановился.

— Ну вот, дальше вы дорогу найдете. С боровиком-огомником я скоро разберусь. Так что, сели найдете это место опять, там не будет ничего, кроме мха.

Я еще раз прошелся взглядом по озерной глади.

— Спасибо вам, Владимир Сергеевич, за все…

Старик снова беззаботно рассмеялся.

— Не за что! Просто сезон грибной неожиданно случился…