Вы здесь

Татьяна Касаткина

Разговор о любви с Татьяной Касаткиной

«Не говори об этом часто – скажи раз и навсегда», — говорил о любви мудрый польский поэт Ян Твардовский. Действительно, пожалуй, нет на земле более «затёртых» и осквернённых, искажённых нашими ложными представлениями слов, чем Бог и любовь. Как же быть: вообще табуировать всякую речь о любви? Как отличить разговор любящего и разговор влюблённого? Почему поэзия кажется более органичной в разговоре о любви, нежели проза? Как изменилось современное представление любви? На эти и другие вопросы отвечает филолог, культуролог, философ, религиовед, писатель прекрасная Татьяна Александровна Касаткина.

– Каждая эпоха создаёт свой идеализированный образ любви. А каков современный миф любви, на ваш взгляд?

– Эпоха постмодерна характеризовалась, собственно, тем, что у нее не было характеризующих ее мифов. Она открыла пространство для одновременного присутствия всех мифов, которые пытались нечто объяснить человечеству на протяжении многих и разных веков и в границах многих и разных культур. В принципе, и сейчас каждый может выбрать что-то, наиболее ему подходящее из накопленного. Но некоторые процессы формирования общего, объединяющего сознания современников уже пошли.

Татьяна Касаткина: «Христианин — это новое существо, преображающее мир»

Статьи

Татьяна Касаткина

Творчество Достоевского изучают давно, но его романы до сих пор хранят много загадок. Завесу тайны приоткрывает Татьяна Касаткина, доктор филологических наук, председатель комиссии по изучению творческого наследия писателя научного совета «История мировой культуры» Российской академии наук.

— Татьяна Александровна, последние двадцать лет в России наблюдается настоящий взрыв в изучении творчества Достоевского. Как вы считаете, с чем это связано?

— С возвращением христианства, конечно. Мы совсем иначе встретились с Достоевским и впервые смогли увидеть всю глубину его романов, соотнеся их с евангельским текстом. Начнем с того, что у Достоевского и современных читателей совсем разное понимание действительности, того, как она устроена. И это связано с тем, что многие из нас не видели тех икон, которые в свое время поразили Федора Михайловича. Мы мало знакомы с западноевропейской религиозной живописью. И главное — многие из нас почти не читали Ветхий и Новый Завет. А перефразируя философа Владимира Соловьева, можно сказать, что Достоевский писал для тех, кто забыл Евангелие, но не для тех, кто его вовсе не знал.

Сейчас вектор восприятия Достоевского смещается из области слышимого в область зримого. Известный мыслитель Михаил Бахтин сосредоточил наше внимание на голосах автора и героя в произведениях Достоевского. Но проблема в том, что голоса автора в произведениях Федора Михайловича практически нет. Чтобы понять, что хочет сказать нам писатель, мы должны научиться вглядываться в текст, открывать за слоем повседневности христианские образы, помещенные Достоевским в ее глубине.