Тимофей, часть вторая. Начало русско-японской войны.

  Под утро, сквозь пелену ночной тишины настойчиво прорвался сигнал телефонного аппарата.
  Сперва Тимка подумал, что ему это приснилось, и накрыл голову подушкой, но звонок продолжал  верещать, заставляя встать с кровати и бежать в прихожую.
–Алло, это квартира доктора Мокеева?
–Да, сейчас я его разбужу, – потряс головой Тимофей, прогоняя остатки сна. Будить никого не пришлось. Мигая глазами спросонья, Пётр Сергеевич босиком стоял в дверях, торопливо натягивая на себя рубашку.
Он отрывисто сказал в телефонный рожок несколько слов, и, не попив чая, ушёл в больницу.
–Случилось что-то важное, –понял Тимофей, и не ошибся.
Про это «важное» он узнал, едва приоткрыл дверь на улицу, чтобы отнести Крысе свежего молочка.
–Гимназистик, ура! Войнушка началась! – стукнул его по голове растрёпанной кипой свежих газет мальчишка-разносчик, – Представляешь! Вот здорово!
–Война с Японией! Японская эскадра вероломно напала на Порт-Артур!–перекрикивая друг друга метались по улице закутанные в зипуны юркие продавцы газет.— Свежие новости! Покупайте свежие новости!
Тимошка поёжился от пробежавшего по спине холодка, второпях сунул в руки тётки Параски матово отсвечивающую белым молоком стеклянную банку, и со всех ног дунул в гимназию. Учителя, наверняка, подробно растолкуют, что произошло за сегодняшнюю ночь.
Ещё не помешало бы увидеться с Севой Езерским, он наверняка знает самые последние новости, если вообще не сбежал на фронт, как планировал.
«Может быть, и мне с ним? – промелькнула мысль, но сразу же исчезла, – Эх, нет здесь бабки Досифеи Никандровны, – вспомнил свою подругу Тимофей и от расстройства чуть не споткнулся об кучу снега, – лучшей советчицы и придумать невозможно. Она всё наперёд знала».
У ворот гимназии, несмотря на мороз, толпились гимназисты, в накинутых на головы башлыках с обмотанными вокруг шеи длинными концами.
– Слышали, началась война с Японией? – то и дело говорил кто-нибудь вновь подошедшему, – Японская морская эскадра ночью напала на российскую крепость Порт-Артур.
Внезапно тяжёлая дверь гимназии распахнулась, и на пороге замаячила короткая фигура директора господина Эрлиха.
–Господа гимназисты, попрошу всех пройти в актовый зал, – резко выкрикнул Иван Карлович, и его голос сорвался на фальцет. – Вам будет зачитан высочайший манифест.
–Виват, Россия! – пробасил над Тимошкиным ухом усатый выпускник, – Боже, царя храни!
–Боже, царя храни, – дружно подхватила многоголосая толпа мальчишеских голосов, сквозь которую прорывались богатые вибрациями дисканты старшеклассников, – Грудью встанем на защиту Отечества!
Срывая по пути шинели, гимназисты затопали по лестничным пролётам, заполняя собой небольшое помещение актового зала.
–Чижиков пропустить вперёд, – раздалась чья-то звонкая команда, и первоклассников мгновенно вытолкали в первые ряды, чтоб было лучше видно и слышно.
–Господа! Попрошу внимания! – господин Эрлих вышел на середину сцены и позвонил в колокольчик.
Тимошка увидел, что за спиной директора выходят на сцену все преподаватели и строятся, наподобие ровной линейки.
Иван Карлович по-совиному покрутил головой в разные стороны, пару раз переплёл пальцы, и вдруг, жестом фокусника, выудил из кармана сюртука сложенную газету.
В зале стало тихо.
    –Господа, от генерал-майора Флуга, из нашей российской крепости Порт-Артур в Маньчжурии, получена следующая телеграмма, – он перевёл дыхание, вытер вспотевший лоб и заглянул в газетные гранки:
 

"Доношу, сего числа, около одиннадцати часов утра, японская эскадра в составе пятнадцати броненосцев и крейсеров подошла к Порт-Артуру и открыла огонь. Неприятель был встречен выстрелами приморских батарей крепости и огнём нашей эскадры, принявшей участие в бою. Около полудня японская эскадра прекратила огонь и отошла к югу. Наши потери во флоте:
Офицеров ранено два, нижних чинов убито девять, ранено сорок один, на береговых батареях нижних чинов убит один, ранено трое.
  Генерал-майор Флуг".

Директор закончил чтение и обвёл глазами взволнованные лица гимназистов,
–А теперь, господа, прослушайте Высочайший манифест об объявлении войны:
 

"Божиею поспешествющей милостью, 
Мы, Николай Вторый,
Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Государь Польский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский, и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский. Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский. Мстиславский и всея Северныя страны Повелитель; и Государь Иверский, Картлинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горский Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Сормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем Нашим верным подданным…»
 

Чтец так долго перечислял все земли, над которыми распростёрлась рука Его Императорского величества, что Тимошка потерял нить повествования. Самое ясное из того, что он понял, это были страшные слова «Россия вступила в войну». Тимка покосился на свою ногу и подумал, что вступить, оно, конечно, куда проще, чем вылезти. Дай Бог, чтобы всё обошлось, и война оказалась совсем нестрашной. Не такой жуткой, как русско-Турецкая, на которой изранили душу деда Ильи и изуродовали жениха Досифеи Никандровны.
Весь день в гимназии только и было разговоров, что о войне. Оказалось, что японцев ребята видели лишь на картинках. Серж Тараканов уверял, что японские самураи носят шлемы с рогами и стреляют из особого лука с названием «аркебуза». Фима Ефимкин говорил, что японцы надевают на головы вовсе не шлемы, а исключительно соломенные шляпы, похожие на тарелки, и кушают палочками.
За последнее утверждение, Серж покрутил Фиме пальцем у виска. Это надо такую глупость выдумать – есть палочками! Сам бы попробовал. Есть палочкой щи или котлету не будет даже последний дурак.
Тихий Федя прошептал, что японцы живут в Китае, где совсем нет деревьев, а кругом одна пыль. Им приходится много щуриться и поэтому у них такие узкие глаза.
Дискуссию о японцах прервал звонок на урок математики. Строгий учитель Афанасий Иванович, отступив от жёсткого учебного плана, вместо законов сложения и вычитания, показал ученикам карту Российской империи и подробно рассказал про Японию и японцев.
Самым поразительным оказалось то, что японцы действительно едят палочками! Посрамлённый Серж Тараканов невероятно расстроился и исподволь показал Ефимкину кулак, чтоб впредь не умничал.
Словом, когда Тимошка доверху наполненный новостями и впечатлениями ввалился домой, сил у него уже совсем не осталось. Всё что он успел сделать перед сном, это аккуратно разобрать свои вещи: вдруг придётся ехать с доктором Мокеевым на войну – теперь он его одного нипочём не отпустит. Ещё Тимофей догадался сунуть в вещевой мешок шкатулочку Досифеи Никандровны. Поди знай, когда наступит день, указанный бабкой Досифеей.
Ведь война на дворе. Надо быть готовым ко всему.