Радек кидал листья в пенящиеся волны реки, размышляя о времени. В этих краях давно не происходило никаких привычных для человека событий. Ледяные берега с голубоватым снегом, собранным в белые стога, размывали границу между водой и землей. Казалось, здесь хранились печати времени. Никто не забредал сюда даже случайно. Новорожденный ветер испускал со свистом первый вздох, разгоняясь до урагана, и устремлялся в привычные человеку пространства. Все, казавшееся правильным там, в городах и селениях мира, было лишь семенем здесь. Самых разных размеров, семена цеплялись за течение, исчезая за первой излучиной горной реки. Только Радек знал их будущий цвет и вкус. Он любил наблюдать, как они, оказавшись в холодных хрустальных водах, уплывают за поворот, не сталкиваясь друг с другом.
Будучи отшельником уже много лет, Радек видел подлинную красоту в этом размеренном круговороте природных стихий. Семена растений - это почти как семена чувств. Горечь должна прорасти и оставаться горечью какое-то время, а тихая радость не может в мгновение ока забить в душе фонтаном бездумных страстей. С высоты горных перевалов мир казался бурным морем, а все, отчаливающие в лодках с берегов, точками в кипящей воде. Люди всегда искали берег, не понимая, что берег не спасет от волн, если встать на самом краю бури.
Волны накатывали и накатывали одна за другой, словно механические часы, отмеряющие промежутки между глубокими вздохами ветров. Время, казалось, прикрывало мнимым постоянством временного безусловный финал человеческой истории, и этим мнимым и были волны. Путешествие по океану за границы видимого до края вечности привлекало многих авантюристов. Вечного в понимании этих путешественников было возможно достичь и на дырявой лодке, тонущей на середине бурной реки. А некоторые просто остановливались где-то на повороте течений, превратив борьбу с течением в жизнь.
Радек любил размышлять таким образом, понимая, что мысль полна и истинна только тогда, когда чувства осязают не кусочек времени, а его поток от начала и до конца, учитывая и вес маленькой травинки и взмах крыльев невесомой бабочки где-то на краю равнинной поляны у подножия старой ветхой осины.
Затворников, отшельников и юродивых земной мир перемен не ласкает так, как своих временных фаворитов – баловней судьбы. Отшельничество – это призвание вечности, инакомыслие успеху и хромированным поверхностям пространства роскошной агонии тела. Никто пока что не убежал от последнего вздоха, но выдох в иное пространство пугал многих. Человечество заворачивалось со страхом в безликий комфорт только ради того, чтобы не вспоминать о конечности бытия.
В это время где-то у края огромного озера, там где горная река впадает в прозрачные холодные воды, скатываясь с заснеженных склонов, молодая пара пыталась завести заглохший мотор. Мужчина в пиджаке от Kiton ковырялся в капоте, а женщина всматривалась вдаль. Потухший взгляд серо-голубых глаз загорелся на мгновение, но красоты озера хватило лишь на несколько минут нетерпеливого трепета сердца.
- Я устала от здешних ветров, они пронизительны и тоскливы.
- Выпей успокоительное и наслаждайся жизнью! Дай мне разобраться, что случилось с мотором!
Радек видел эту пару в первый раз, но его поразила отчужденность двоих. Они ехали на одной машине, шли одним путём, но в разные стороны. Так бывает, когда соль отношений вымывается и теряет вкус, тогда даже обиды не ранят, а оставляют горькую пустоту. Радек видел, как по ветру понеслись семена амброзии для обоих и бледно-жёлтого нарцисса для мужчины. Колючий ветер закинул часть под капот, а маленькое семя амброзии попало в глаза женщины.
- Ой, - вскрикнула Марго, - что-то попало в глаз!
- Надень очки! Поднимается пыльная буря! Я устал протирать глаза от пыли.
Наступило молчание, привычное обоим. Женщина нервно просматривала свою ленту в Instagram, любуясь платьем от Monique Lhuillier, приобретённым по случаю на одной из распродаж в Нью-Йорке. Читатели ленты выражали неизменный восторг от новых нарядов Марго, снятых на качественную камеру на самых престижных модных тусовках. Сама Маргарита прилагала все силы, чтобы соответствовать созданному виртуальному образу.
Муж женщины занимался оптовыми поставками самого разнообразного барахла в собственную же розничную сеть. Жизнь казалась стабильной и монотонной, как часто бывает у тех, кто не испытывает нужды. От достатка начинает подташнивать сначала по вечерам, потом и утренний кофе теряет привычный терпкий аромат, ну а на завершающей стадии начинается вселенская тоска о подлинном бытии, которое почему-то путают с комфортом или острыми ощущениями. Многие начинают тихо спиваться, некоторые пытаются придать остроту банальному чувству пресыщенности, прыгая со скал где-нибудь на острове Краби в Таиланде ради острой сопричастности полету или победе над срахом, который им никогда не победить в этом телесном плену. Иные гоняют по ночным городам на запредельной скорости на дорогих авто ради того, чтобы огоньки уличных витрин превращались в гиганские растянутые солнца на пути к мифической славе новых титанов, выбравших превосходство материи над духом в глупом размыкании контактов с теми, кто чуть ниже, или с теми, кто живет в ином измерении достатка. А кто-то просто пускается во все тяжкие. Но подлинное бытие ускользает с завидным постоянством от всех, оставляя в голове тяжелое похмелье и горьковатый привкус пустоты, незавершенности того, что не может быть завершенным в их материальных координатах.
-Дорогой, там на горе виден силуэт мужчины! – Марго буквально подпрыгнула от неожиданности.
- Ну и что? Здесь, наверняка, встречаются и туристы и местные жители. И что с того?
- А то, что человек стоит на остром крае скалы, и просто смотрит вдаль!
- Тебя это удивляет?
- Разве это не странно?
Радек знал, что общение с Богом происходит неприметно для громогласного мира. Это не странные голоса в голове, а тишина, которую можно услышать в себе как чуткий и сострадательный к чужой боли призыв.
Подлинные чувства не похожи на их привидения, это не таинственный шифр на листках вашей надежды и не бурная радость от новой шмотки «haute couture». Описание этих чувств похоже на воспоминание языка Адама в раю. Счастьем может быть и то, что многие принимают за досадную неприятность. Например, ожидание встречи, растянутое на многие года. Ведь это и есть верность, неведомая ветрам непостоянства. Их дуновения дарят лишь мимолетную сопричастность жизни, вырывая то, что и не успело дать настоящие корни.
- Дорогой, этот мужчина меня пугает, мне кажется, что он смотрит в наше будущее!
- Наше будущее находится в наших же руках! Не стоит драматизировать события, Марго! Ты всегда все преувеличиваешь!
продолжение следует...
