Пепел и крест

…В детстве Владлен часто видел удивительный сон. Будто он идет по темной безлюдной улице, чутко прислушиваясь к звуку своих шагов и шорохам вокруг. Но в тот момент, когда он готов заплакать от страха, появляется бородатый человек в длинной черной одежде, берет его за руку и куда-то ведет. С его приходом тьма исчезает. Вот они уже шагают по зеленому лугу, залитому солнцем. «А хочешь полетать?» — спрашивает незнакомец Владлена. Он соглашается. И тогда они взмывают в небо. Под ногами их, словно в сказке, проплывают луга, леса, сады, домики, которые с высоты кажутся игрушечными. А еще — красивый белый дом, похожий на новогоднюю коробочку-фонарик от конфет, с голубой крышей, которую венчает блестящая золотая луковка с крестом. Они кружат над ним, снижаются… И тут бабушка будит Владлена и чудесный сон кончается.

Однажды он рассказал о своих снах бабушке. Но, услышав про незнакомца в черной одежде и дом с золотой главкой, она отчего-то резко оборвала его, заявив, что все это глупости и выдумки. Владлен не поверил бабушке. Ведь он рассказывал ей то, что не выдумал, а действительно видел во сне. И он вовсе не считал свои сны глупыми. Разве это глупо — летать по небу и видеть всякие интересные вещи? А еще он очень жалел, что тогда ему так и не удалось побывать в доме с золотой главкой наверху. Потому что после разговора с бабушкой его чудесные сны больше не повторялись, и постепенно стали забываться…

Пожалуй, бабушка, назвав эти сны «глупостями и выдумками», была уж слишком категорична. Ведь их можно было бы объяснить очень простой и убедительной причиной. Дело в том, что детство, да отчасти и школьные годы Владлен провел у бабушки. Потому что его родители на много лет уехали на Крайний Север, чтобы заработать на квартиру в каменном доме. А его бабушка по отцу, Октябрина Васильевна, жила в пригороде, очень похожем на деревню, в собственном деревянном домике, на самом берегу неглубокой речки, где летом можно было купаться, кататься на лодке и ловить мальков, а зимой лихо гонять на санках или лыжах с крутого берега. Вдобавок, возле соседских домов стояли старые сараи, прямо-таки созданные для того, чтобы по их крышам лазили мальчишки. И росли деревья, на ветвях которых можно было повесить качели или веревку, и, взмывая под самые небеса, почувствовать себя Чингачгуком или Картушем… После всего этого стоило ли удивляться тому, что, наигравшись с соседскими ребятами в индейцев или мушкетеров, Владлен видел сны, так напоминавшие сказку?

Надо сказать, что его бабушка, в общем то, была не против сказок. Но всегда напоминала внуку, что «сказка — ложь». И что сказочные чудеса — это всего лишь нелепые и глупые выдумки невежественных людей. В то время как наука способна создавать куда более удивительные и полезные вещи. Судя по всему, Октябрина Васильевна не питала любви к самому слову «чудо». Поэтому она чаще читала внуку не сказки, а книжки про героев и революционеров, и про хорошего мальчика Володю Ульянова. Но, странное дело, Владлену отчего-то был противен этот кудрявый пай-мальчик со злыми глазенками и фальшивой улыбочкой на кукольном личике. Однако бабушка прямо-таки восторгалась им и твердила, что Владлен непременно должен ему подражать. Более того, именно она в свое время настояла на том, чтобы ее внука назвали «Владленом» в честь Владимира Ленина. Поэтому он не решался сказать ей правду. Тем более, что и сам не мог объяснить, почему и чем именно ему ненавистен человек, чье изображение в то время можно было увидеть везде и всюду — на открытках и плакатах, в газетах и журналах. И на маленьких красных значках, которые Владлен — октябренок, а позднее пионер и комсомолец, должен был носить на груди, у сердца… Хотя он, как говорится, всем сердцем почему-то был против этого…

…Как уже упоминалось, бабушка Октябрина Васильевна верила во всемогущество науки и человеческого разума. Возможно, именно поэтому однажды она подарила внуку на день рождения детскую энциклопедию — два толстых тома со множеством цветных картинок. На них были изображены всевозможные чудеса науки и техники — автомобили, подводные лодки, ракеты, и даже советский спутник на Луне. Но разве она могла предположить, к каким странным и неожиданным последствиям приведет ее подарок? Конечно, Владлену очень понравились ракеты и спутники. Но все-таки больше всего его заинтересовала совсем другая картинка. На ней мастера в старинных одеждах строили дом, очень похожий на тот, который он когда-то видел во сне. А еще один мастер рисовал на его стене прекрасную и печальную Женщину с прильнувшим к Ней Ребенком. Почему-то Они сразу так полюбились Владлену, что он хотел вырезать картинку и повесить над своей кроватью. Однако не решился это сделать, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему вырезать картинки из книг.

Но еще более удивительное случилось тогда, когда Владлен стал читать энциклопедию. Казалось бы, совсем нетрудно предположить, что могло бы там заинтересовать советского мальчика, воспитанного на книжках про революционеров и Ленина. А вот Владлена почему-то привлекла глава под названием: «религиозные обряды» В ней рассказывалось, как некий умненький пионер спросил свою верующую бабушку, что делают в церкви. «Богу молятся, младенцев крестят», — ответила она. И пояснила внуку, что их погружают в специальную «ванночку» под названием «купель», со словами: «Крещается раб Божий». Эти таинственные слова настолько понравились Владлену, что с тех пор его любимой игрой стало «крещение» — он опускал своих солдатиков и мишек в тазик (правда, без воды), приговаривая: «крещается раб Божий». Но однажды бабушка застала его за этой интересной игрой и задала ему хорошую взбучку. После чего он обнаружил, что в энциклопедии недостает страниц, где были главы: «Церковь», «Иисус Христос», «Бог». Владлен не мог понять, почему бабушка, требовавшая, чтобы он бережно относился к книгам, на этот раз сама вырвала из его энциклопедии несколько страниц? И зачем она это сделала? Ведь там же было написано, что в Бога верят только темные и отсталые старушки, а на самом деле Его нет. Чего же тогда испугалась бабушка? Может быть, на самом деле Бог все-таки есть?

Однако тогда Владлен так и не решил для себя этот вопрос. Потому что через месяц он пошел в школу, и думать о Боге ему стало некогда. Пока однажды не произошло событие, которое снова напомнило ему о Нем.

Как-то раз Владлен нашел на дороге крестик. Маленький медный крестик с обрывком цепочки. Свою находку он показал бабушке. Но, увидев крестик, Октябрина Васильевна в ужасе отшатнулась:

— Где ты это взял? Выбрось, сейчас же выбрось…

Владлен не послушался бабушки и спрятал крестик в коробку, где хранил цветные стеклышки, ножичек и другие свои сокровища. Однако вскоре он исчез. Бабушка говорила, что не знает, куда он девался. Хотя Владлен не поверил ей. Ведь он уже понял, что бабушка почему-то боится всего, что связано с Богом. И жалел, что не спрятал крестик получше. Например, не положил в карман или не надел на шею. Уж тогда-то она нипочем бы не нашла его…

Тем временем вернулись с Севера родители Владлена, купили квартиру в центре города и взяли сына к себе. Теперь он мог бывать у бабушки только по воскресеньям и в каникулы. Вдобавок, после приезда родителей его перевели в другую школу, по соседству с которой находился Дом пионеров, и после уроков и в выходные Владлен бегал туда на авиамодельный кружок и в бассейн. Отныне все его время было занято учебой, занятиями в кружке, пионерскими собраниями, соревнованиями, олимпиадами, сборами металлолома и макулатуры. Он жил словно в ярком сне, переполненном всевозможными делами и событиями, под визг горнов и грохот барабанов и бодрую музыку пионерских, а потом и комсомольских маршей и гимнов. Но почему-то иногда вся эта шумиха казалась ему постылой, безрадостной и бессмысленной. И за ней виделась страшная темная бездна, в которую поодиночке срываются люди и исчезают в небытии. Ибо человек, шагающий «с песней по жизни», покоряющий небесные просторы и морские глубины, все-таки одинок, беспомощен и бессилен перед небытием по имени смерть. И когда-нибудь эта бездна поглотит и его…

Он стал задумываться о смерти после гибели отца. Его отец, сильный, бесстрашный и жизнерадостный человек, погиб безвременно и нелепо, попав под машину. Навсегда запомнил Владлен, как они с мамой и бабушкой сидели в коридоре, освещенном голубоватым, мертвенным светом, перед запертой белой дверью с надписью: «реанимационное отделение». Потом к ним вышел врач. Мама не хотела верить ему и умоляла пустить ее к мужу. А бабушка стояла с окаменевшим лицом, словно неживая. Такой она была и во время похорон сына. Но когда стали заколачивать гроб, и мама Владлена закричала: «За что? За что?!», Октябрина Васильевна упала замертво… Прямо с кладбища ее увезли в больницу. Она провела там около месяца. Когда ее выписали, соседи с трудом узнали в сгорбившейся, замкнутой старухе прежнюю бодрую и энергичную Октябрину Васильевну…

Возможно, именно гибель отца повлияла на решение Владлена поступить в медицинский институт. Или, может, причиной было то, что вскоре его маме поставили диагноз неизлечимого заболевания? А ему верилось, что, став врачом, он успеет найти средство, чтобы спасти маму, и она будет жить долго-долго. Да, его мама действительно прожила еще долго, и умерла спустя год после того, как он получил диплом врача…

Когда Владлен окончил пятый курс, его отправили на практику в соседнюю область. Так он оказался в городе В. Однажды, гуляя по улочкам этого старинного города, Владлен набрел на маленькую церквушку с серебристым куполом. К его удивлению, дверь в нее была открыта, и он ради любопытства решил заглянуть внутрь.

Странное чувство испытал Владлен, когда впервые переступил церковный порог. Ему показалось, что он вернулся домой после долгих блужданий где-то на чужбине. И что тут его давно ждали. Он не помнил, сколько времени простоял в церкви. Но, покидая ее, решил, что непременно вернется сюда. После этого он много раз заходил в храм и подолгу стоял там, глядя на иконы, слушая пение хора. И на сердце у него становилось легко и радостно…

Тогда, в середине 80-х годов, молодежь еще редко появлялась в церкви. Возможно, именно поэтому Владлена приметил тамошний настоятель, отец Николай. Итогом долгого разговора пожилого батюшки и юного студента-медика стало то, что через неделю о. Николай крестил Владлена. Причем сделал это совершенно бесплатно и вдобавок, тайно, поскольку в те времена верующего студента могли отчислить из института. Разумеется, в крещении Владлен получил другое, православное имя — Владимир, в честь святого князя, некогда просветившего Русь светом Православной веры. После крещения о. Николай подарил Владимиру Евангелие и молитвослов. Ту маленькую церковь в чужом городе — свой самый первый в жизни храм — он запомнил навсегда. Как и о. Николая, ставшего его духовным отцом.

Домой Владимир вернулся другим человеком. Ведь теперь он знал, что жизнь вовсе не бессмысленна и безысходна. И что со смертью она не кончается. Потому что Христос «сокрушил смерти жало», и подарил людям радость воскресения и жизнь вечную. А еще он понял, что Бог призывал и вел его к Себе с давних пор, еще тогда, когда он был ребенком. И сны, в которых он видел церковь и священника, и картинка в энциклопедии с ликом Владимирской Божией Матери на стене храма, и найденный крестик — все это было зовом Бога, Который различными путями приводит к Себе людей. И он был счастлив, что наконец-то расслышал этот зов и стал православным.
Но вскоре в их дом опять пришла беда. Умерла бабушка Октябрина Васильевна. Перед смертью рассудок изменил ей. В жаркий августовский день она вдруг вздумала топить печь. Когда же из раскаленной трубы во все стороны полетели искры, соседи забеспокоились и принялись стучаться к ней. Однако она заперлась изнутри и не подавала никаких признаков жизни. А ночью она, в одном халате и в тапочках, прибежала к своей знакомой, жившей на другом конце города. Она сказала, что ее невестку и внука арестовали, и умоляла спрятать ее до утра. Разумеется, подруга спрятала Октябрину Васильевну… до приезда вызванной ею «Скорой помощи». Через неделю бабушка умерла в психиатрической больнице. Она до последнего верила, что ее родные арестованы, и отказывалась отвечать на расспросы людей в белых халатах, которых принимала за следователей.

…Когда Владимир вошел в опустевший бабушкин дом, он был изумлен. Он помнил, что бабушка очень любила чистоту и порядок. А теперь на полу валялись выброшенные из шкафов книги и одежда, обрывки каких-то бумаг. Даже висевший в углу портрет Ленина в красной рамке, и тот лежал на полу, среди осколков разбитого стекла. Ящики старого письменного стола были пусты. А еще не остывшая печь была полна пепла. Что сжигала в ней обезумевшая Октябрина Васильевна — так и осталось тайной…

Осматривая дом, Владимир поднялся на чердак. К его удивлению, чердачная дверь, при жизни бабушки всегда запертая на замок, и никогда не отпиравшаяся, была распахнута. Чердак был завален обломками мебели, сундуками со старой одеждой, кипами полуистлевших от времени газет и журналов. Он долго разгребал эту рухлядь, пока, наконец, не нашел одну старую фотографию, завалившуюся между сундуками и ящиками. На ней молодой бородатый мужчина в светлом подряснике держал на руках пухленькую серьезную девочку в платьице с матросским воротником. Рядом с ним стояла улыбающаяся молодая женщина в длинном платье и кружевной шали… Потом он отыскал в одном из сундуков альбом для фотографий в плюшевой обложке. Но он был пуст. Судя по всему, Октябрина Васильевна успела сжечь все, что казалось ей опасным.

Наконец, на полу чердака уже не осталось ничего, кроме куска полуистлевшей мешковины. Владимир поддел ее ногой, и вдруг… Ему показалось, что половицы под ней качнулись. Тогда он сбегал вниз за инструментами и приподнял половицы. Под ними лежало что то, завернутое в холст. Опустившись на колени перед таинственной находкой, Владимир развернул ткань. В ней оказалось длинное черное одеяние с широкими рукавами. Он понял, что это — ряса. В нее был завернут серебряный священнический крест…

В течение следующих месяцев все свое свободное время Владимир проводил в архиве. Там и нашел он разгадку тайн, связанных с их семьей и им самим. Он узнал, что его прадед, протоиерей Василий Зорин, был священником, настоятелем Спасо-Преображенского храма, стоявшего на окраине города. В 1922 г. он был арестован, якобы за отказ пожертвовать церковные ценности для голодающих Поволжья. На самом же деле причиной ареста священника была его смелая проповедь, в которой он обличил ложь и жестокость богоборцев. Спустя год о. Василий погиб в лагере. Впоследствии, уже учась в семинарии, Владимир прочел в учебнике по церковной истории отрывки из печально знаменитого письма Ленина, в котором тот призывал под предлогом борьбы с голодом уничтожить как можно больше «контрреволюционного духовенства». Именно тогда он понял, почему ему был так ненавистен Ленин. Ведь это он был виновен в гибели его прадеда. Разумеется, Владимир рассказал матери, что дед ее мужа был священником. Он утаил лишь одно. Среди архивных документов он видел листок, где аккуратным ученическим почерком было написано: «поскольку поп Василий Зорин — контрреволюционер и враг родной и любимой Советской власти, прошу больше не считать меня его дочерью. Я отказываюсь от всякого родства с попом Зориным, от данного мне им имени „Ангелина“, и от религиозного дурмана. Прошу оказать мне доверие и принять в ряды строителей коммунизма по заветам славного вождя пролетарской революции — великого Ленина». Внизу стояла подпись — «Октябрина Зорина». Содержание этой записки навсегда осталось его тайной. Ведь ее автор уже заплатил за свое предательство слишком страшной ценой…

Но поиски Владимира привели его к еще одному открытию. Оказалось, что Спасо-Преображенский храм, где служил его прадед, уцелел. Потому что долгие годы его использовали то под склад, то под колхозную конюшню… Правда, теперь в полуразрушенном здании с провалившейся крышей трудно было узнать церковь. Но Владимир все-таки узнал в нем тот самый храм, похожий на новогоднюю коробочку-фонарик для конфет, над которым он когда-то летал во сне на руках у человека в черной рясе. Он не помнил, как выглядел тот человек, но был уверен, что это был его прадед-священник, фотографию которого он нашел на чердаке. Именно тогда, стоя перед поруганной церковью, Владимир решил, что он не вправе предать память прадеда. И что он посвятит жизнь возрождению этого храма и веры в душах людей, чьи предки когда-то молились в нем. Ведь может быть, именно это завещал ему прадед, оставив ему, словно палочку духовной эстафеты, свой иерейский крест.

…Спустя восемь лет Спасо-Преображенский приход был открыт заново. Правда, поскольку храм требовал длительного и серьезного ремонта, Богослужения временно проводились в доме, который пожертвовала Церкви одна местная старушка. Совершал их иеромонах о. Василий. Поговаривали, что он — бывший врач и приехал сюда из города. И люди удивлялись, как это молодой, образованный, обеспеченный человек вдруг бросил хорошую и прибыльную работу и квартиру в городе и добровольно обрек себя на одиночество и полную лишений жизнь на крохотном и нищем приходе. А некоторые даже говорили, что, сделав это, он «загубил свою жизнь». Им было невдомек, что даже в самые тяжелые моменты своей жизни о. Василий все-таки не жалел о сделанном им выборе. Ведь он откликнулся на зов Христа, и последовал за Ним, взяв свой Крест. И видимым знаком этого следования за Христом был священнический крест на его груди — тот самый крест, что когда-то принадлежал его прадеду, о. Василию Зорину. Может быть, кому-то из вас это напомнило историю Тиля Уленшпигеля, который носил у сердца ладанку с пеплом своего отца, казненного врагами, повторяя, как зловещее заклинание: «пепел стучит в мое сердце»? Нет, пепел и Крест — «две вещи несовместные». Ведь человек с пеплом у сердца способен только ненавидеть и мстить. А вот созидать и возрождать под силу лишь тому, кто носит у сердца и в сердце Животворящий Крест Христов.