Овраг с уклейками

Лето разгоралось. В этих краях оно короткое, вот и старается. Быстро все изменилось в этой деревне. Вроде бы, совсем недавно мы с ребятами гоняли по дороге, вымощенной булыжниками, стараясь не вляпаться своими сандалиями в свежую кучу навоза. Поскольку стадо местных коров вели на пастбище той же дорогой. Били мерзких слепней, что пытались высосать каплю-другую свежей детской крови. Бегали купаться на карьер, что остался после добычи песка. Там было неглубоко, и родители отпускали нас без опаски. На Ладоге другое дело, но до нее было восемь километров.

Сейчас эту дорогу заасфальтировали. Появилось много новых красивых домов. На месте школы подле пруда, куда я пошел в первый класс, построили несколько дач. Пруд обмелел до предела. Наверное, и караси уже все передохли.

Я помнил, как когда-то мы с ребятами, проходили мимо местного футбольного поля, выходили из деревни пересекали бетонку и шли с удочками на овраг. На дне его был небольшой прудик, где водились уклейки. Или не совсем уклейки? Мелкие зеленоватые рыбешки. По размеру чуть больше гуппи в аквариуме. Теперь уже и не разберешь. Настоящие уклейки покрупнее будут. А эти годились разве что для кошек. Или на суп, вроде супа со снетками. Сушеных снетков бабушка привозила из командировки в Новгород. Это древнее лакомство я с детства очень любил. Зачем мы топали так далеко за мелкими уклейками?! Наверное, для разнообразия, когда надоедало ловить карасей на прудах. Или лень был ехать на Ладогу за настоящей рыбой. В детстве нам казалось, что путь до этого оврага был неблизкий. Но мы выросли, шаг стал шире. Столько лет прошло, зачем я туда поперся?! Уклейки ведь были мелкие. Да и времени сколько прошло: этот овраг могли засыпать. Но день был жаркий. Хотелось вспомнить детство. Мой двоюродный брат Антон, которого когда-то оставляли со мной дядя и тетя, тоже вырос. Даже снимается в кино, хотя и в эпизодах. Он и привез меня в Ириновку на своей машине. Еще он увлекался кладоискательством. Я таких «специалистов» знал немало. Ходили с миноискателем и саперной лопаткой, в надежде на удачу. Как правило, находили ржавые гвозди и пивные пробки. Один раз вытащил со дна Ладоги медный винт какого-то катера и сдал в металлолом. Но кладоискатели утверждали, что это дело увлекательнее, чем рыбалка и охота. Верно: зверье и рыбы от этого не страдали. А старинные монеты, что иногда попадались во время таких археологических набегов, как правило, были медные. Даже затраты на бензин не окупались. Но Антошка грезил, что когда-нибудь он найдет свой вожделенный чугунок с золотом. И в одночасье разбогатеет.

-Антошка, по статистике, средний клад, это россыпь монет. Ведь сундук или горшок, в котором они хранились, давно были уничтожены временем. Фильмы про целенаправленные поиски кладов, снимаются для детей младшего школьного возраста. Сдался тебе этот чугунок…

Антошка флегматично крутил баранку и смотрел на дорогу.

-Я статистику найти не планирую. Мне чугунок с золотыми империалами нужен. Наверняка он где-то притаился: меня ждет! Достаточно проехали? Где должен быть этот твой овраг с уклейками? Порыбачили бы лучше на Ладоге.

-Захотелось детство вспомнить. И посмотреть, что от этого оврага осталось. Местность похожая… Но машину придется оставить здесь: дальше только пешком.

-Вот ты и иди, а я здесь подожду. Мне этот овраг без надобности.

-Думаешь, твой заветный чугунок тебя здесь поджидает?!

-Будешь издеваться, оставлю здесь. До дома пешком доберешься.

-Добреду как-нибудь.  На Ладоге в прошлый раз рыбачили, так ничего и не поймали.

Суеверный Антошка деловито пояснил.

-Потому, что в дорогу с собой рыбные консервы взяли! А верная рыбацкая примета говорит: едешь на рыбалку, не бери с собой ничего рыбного. А то клева не будет. Ну, иди, ищи свой овраг…

-Суеверный. А что такого ты на поиски монет с собой берешь, что никак свой заветный чугунок с золотом не найдешь?! Наверняка, фальшивую золотую царскую пятерку. Я ее у дядьки видел…

Фальшивую царскую пятирублевку его отец действительно хранил с давних времен. Она была бронзовая, но, наверное, представляла из себя ценность только для коллекционеров фальшивок.

Антошка хмыкнул и остался в машине. Он открыл дверь машины, высунул свои длинные ноги на дорогу, развалился и закурил.

Бетонка стала грунтовой дорогой и я, пыля ботинками, побрел вперед. Овраг должен быть где-то здесь. Воспоминания детства самые яркие. Вот и овраги начались, машина здесь точно не проедет. А где же тот, с уклейками? Все вокруг заросло. Сколько лет прошло с тех пор! И где сегодня те ребята, с которыми мы удили уклеек?

Жара набирала силу. Я оглядывал местность: она изменилась серьезно. Но овраги никто не засыпал. Один, другой. Кажется, это тот самый. Хотя деревья серьезно подросли. Я собрался спуститься вниз по знакомой тропинке. Или не стоит?

-Ты куда собрался?

Меня окликнул незнакомый голос. Я обернулся. Незнакомый мужичок моих лет. Белобрысый, невысокий, помятый, в клетчатой рубашке. На улице летняя жара, а он в резиновых сапогах…

-Ты что, меня не помнишь? Ну, да, много лет прошло. Я слышал от соседей, что ты приехал. А я вот тебя помню. Я Славка, мы с тобой и с твоим братом в детстве играли. Давай, вспоминай. Я через три дома от вашего живу.

Славка, Славка… Точно, вспомнил!

-Привет! Не сразу, но узнал. Когда мы зимой снежную крепость строили, ты моему брату по голове лопатой заехал!

Славка смутился.

-Маленькие мы были. Что-то не поделили. Как брат?

-Ничего. Шрам от твоей лопаты точно зажил. Слушай, ты ведь с нами на овраг ходил, уклеек ловить. Ты помнишь: это точно тот самый овраг?

Славка вдруг хмыкнул.

-Овраг-то тот самый. Но все изменилось. И уклейки уже не те. Не ходил бы ты туда. Здесь прудов много, Ириновка ими славится. Да и Ладога недалеко.

-Детство хотел вспомнить. Да я туда ненадолго собрался: меня Антошка в машине ждет. Помнишь его?

Славка замялся.

-Овраг этот деревьями давно зарос. Его отсюда почти не видно: сплошная зелень. Сильно изменился. И уклейки уже СОВСЕМ не те.

Я вздохнул.

-И мы уже не те. Только я оврага-то и не вижу. Деревья огромные вымахали. А почему ты туда ходить не советуешь?

Славка махнул рукой.

-Разное старики рассказывают, всему верить нельзя. Но есть в Ириновке более приятные места. Ладно, я домой пошел. Не задерживайся там.

В это время из оврага, из-за зеленых крон деревьев, выпорхнула стая мелких птиц. Выпорхнула молча, без щебета, и скрылась в соседней чаще.

-Видел?! Это они. Ну, я тебя предупредил, а дальше как знаешь.

Славка медленно побрел по направлению к Ириновке. Что он хотел мне этим сказать? Птички как птички, мало ли их здесь летает. Оврага  из-за зелени не было видно совсем. Песчаная тропинка спускалась куда-то вниз. Я осторожно зашагал по ней. Раньше овраг был поросший кустарником, а за годы этот «кустарник» вымахал в огромные деревья. Они будто укрывали заветный овраг от палящего летнего солнца. Да и песок здесь тоже добывали: раскопали основательно. Раньше был мелкий прудик на дне, а сейчас получилось целое озерцо. Темное. Дна не видать. Что же стало с уклейками? Здесь явно образовался свой микроклимат: кругом печет солнце, я над этим озерцом тень и прохлада. Интересно, а уклейки еще остались? Жаль, я удочку с собой не захватил.

Я присел на валун и стал глядеть на темную воду. Интересно, насколько углубили пруд?

Тут из-за листвы снова выпорхнул стая мелких, чуть зеленоватых птичек. Стая пронеслась к центру пруда. И, вдруг, погрузилась в мутную коричневатую воду, вызвав крупную рябь!

Что это за птицы?! Колибри в этих широтах не водятся. И почему они вдруг нырнули в пруд и погрузились на дно? Летучие рыбы тоже живут в теплых морях. Надо будет Славку подробнее расспросить. А меня Антошка в машине ждет: ругаться будет. Я выбрался из оврага и быстро зашагал к машине младшего брата. Антошка, открыв дверь, высунул ноги на дорогу и дремал.

-Подъем! Брат вернулся. Без меня происшествий не было?

Антошка зевнул.

-Славка о мои ноги споткнулся и дальше побрел. Ну, как, навестил своих уклеек в овраге?

-Изменился овраг. Ты знаешь, где Славкин дом?

-Примерно. А зачем он тебе?

-Расспросить его надо. Сверить увиденное с услышанным. Он ведь здесь все эти годы постоянно проживал.

-Ну, это уже завтра. На сегодня поездок хватит. Даже в пределах одной деревни.

Я залез в машину, и мы с Антошкой поехали к дому.

Ириновка. Интересно, надумают Антон и сестра дом перестраивать? А может, и продадут его вовсе. Жаль. Сколько родных на местном кладбище похоронено. Да и память детства. Антошка остановил машину и открыл проржавевшие ворота, покрашенные бледно-зеленой краской. Раньше здесь рос высокий клен, к нижней ветке которого были привязаны качели. Мы бегали до них наперегонки: кто первый добежит, тот первый и качается.

-А что с кленом у ворот стало?

Антошка загнал машину во двор и деловито закрыл ворота.

-Срубили его. Разросся – повода стал задевать.  Я в этой экзекуции принял участие: твердое было дерево, намаялся. А сейчас нам обедать пора.

Мы зашли в дом. За прошедшие годы он сильно обветшал. Жареная картошка с колбасой закончилась быстро.

-Ну, ладно, я вздремну часок, а потом заглянем к твоему другу детства, который лопатой дерется. Не буди, я сам проснусь.

И Антошка отправился в соседнюю комнату.

Так, что мы имеем? Старый овраг, который разрыли. Мелкие зеленоватые птички, что летают по воздуху, а потом ныряют в озеро. И местные слухи. Вот их-то мне хотелось повнимательней проанализировать. А пока вздремну.

Я смотрел на знакомые сероватый потолок. Зачем меня сюда потянуло? Да еще этот овраг с уклейками. Но самое интересное часто прячется за самым обыденным. Нужно только глубже копнуть. Но в овраге с уклейками, вроде бы, уже копались. И что это за зеленые птички?

Я задремал.

-Эй, братец! Ты же к Славке хотел? Вставай, а то пешком пойдешь. Хотя, здесь недалеко. Здесь все недалеко. Не  город.

Машина проехала несколько десятков метров. Антошка остановил автомобиль и заглушил двигатель.

-Славка! Ты дома? К тебе тут гость из детства.

Домик Славки был будто серая картинка из советских будней. Зеленый, неброский, но опрятный. Сам он вышел из дома и жестами попросил не шуметь.

-Дети спят. Мы можем и в садике посидеть, на завалинке, пока тепло. Могу и стопочку налить.

-Спасибо, я давно ни капли не пью.

Антошка возмутился.

-Про себя говори! Я не откажусь: двадцать метров по деревне, гаишники не поймают.

Славка закивал и тихо прошмыгнул в дом. Вернулся уже с бутылкой и двумя рюмками.

-Вот здесь, на завалинке и расположимся.

Мы присели на скамейку. Стопки Славка и Антошка держали в руках. Солнце уже напекло, но к вечеру начало становится чуть прохладнее.

-Ну, за воспоминания детства!

Они с Антошкой выпили по рюмке и закусили колбасой без хлеба.

-А я ведь знал, что ты придешь. Ну что наловил уклеек?

Славка говорил так, будто в чем-то извинялся.

-Я и удочку с собой не брал, только на этот пруд в овраге хотел взглянуть. А что это за мелкие зеленоватые птички, что в пруд нырнули? И вода там какая-то черная..

Славка часто закивал головой.

-Точно. Никто не знает, какой глубины этот пруд. Там лет пятнадцать назад песок добывали. Копали-копали… Так экскаватор в этом пруду и утонул. Шофер насилу выплыл. Потом подъемный кран пригнали, чтобы экскаватор вытащить. Так не нашли ни экскаватор, ни дна! Плюнули и уехали. Решили, что песок будут в другом месте добывать.

Я удивленно поднял бровь.

-Странно.  Вроде бы овраг как овраг. А что это за птички были?

Славка наполнил две рюмки по второму разу.

-Это уклейки и были.

-Славка, с двух рюмок так не развозит! Рыбы по воздуху не летают. По-крайней мере, не в наших краях.

Славка скривился.

-В том то и дело. ОБЫЧНО. Но не в этом пруду. Туда уже ученые приезжали, пробы воды брали, замеры проводили, анализировали. Но все это закончилось ничем. Не любит наш народ этот овраг, нехорошее место. Я вот несколько лет назад тоже решил там порыбачить. Поймал несколько рыбешек, так целая стая уклеек из воды выскочила и давай меня клевать, будто птицы! Зубов у них нет, но когда целой стаей набросятся, защипали меня сильно… Пришлось пластырем рожу заклеивать.

-Как пираньи?

Славка пожал плечами.

-Про таких не слыхал. Просто после этого рытья котлована уклейки малость взбесились. Наверное, экскаватор какую-то жилу подземную задел. Лучше бы золото нашел…

Славка замолчал и прожевал кусок колбасы.

-Славка, а куда потом эти уклейки подевались?

Он пожал плечами.

-Наверное, обратно в овраг улетели. Но на этом дело не закончилось. Настала зима, я как-то мимо оврага по делам проходил, дай, думаю, загляну и посмотрю, что там. Кругом снег, все пруды замерзли. А на дне оврага черное озеро как было, так и осталось. Будто лето вокруг. Ну, я на всякий случай туда камень бросил. Булькнул, как положено. И все. Ну, я домой пошел. А ночью…

Славка опять виновато улыбнулся.

-Можешь думать, что хочешь. Но я в тот день вообще не пил. Лег спать. Ночью проснулся от стука в окно. Встал, подхожу к окну. А там стая уклеек в окно своими мордочками стучат! Разгоняются и опять. С оврага прилетели. Глазенки красные, свирепые. Я никого будить не стал, занавесил окно, и спать пошел, хотя сам дрожу и ничего не понимаю. Ночь была морозная. На это я и рассчитывал: даже если эти рыбы летают, то такой мороз точно не переживут. Пожалел я, что камень этот в пруд зашвырнул. Стук вскоре прекратился. Утром во двор выхожу: так и есть! Весь косяк этих сумасшедших уклеек во дворе замерзший валяется. Будто в магазине, в рыбном отделе. Чертовщина какая-то.

Славка замолчал.

-Я их трогать не стал. Но вот кот мой, Васька, иначе решил. Как я дверь открыл, так он во двор на снег и выбежал. Увидел замерзших уклеек. Так весь косяк мороженый и сожрал, только хруст стоял. Мурлыкал от удовольствия.

Я спросил:

-Не простудился?

Славка замотал головой.

-Уж лучше бы простудился! Довольный был: с улицы вернулся, сиганул на печку и кайфовал весь день, урчал. Даже есть не просил.

Антошка, похоже, водки больше не просил: бутылку они допили.

-Вот и славно. Сожрал котяра твоих таинственных обидчиков: тут и сказке конец.

Славка замотал головой.

-В том-то и дело, что не конец! С самим котом такое стало творится….

Он тихо поставил пустую бутылку под скамейку.

-Был кот как кот. Мышей ловил, жрал, на птиц охотился, в марте на кошачьи свадьбы убегал. А после этих уклеек стал мрачный. Слонялся целый день по дому, все углы обнюхивал, будто искал чего-то. Или кого-то. Людей стал сторониться. А летом вышел во двор, огляделся. Потом как будто громко прорычал человеческим голосом: «Нечего мне здесь делать»! Фыркнул и побежал прямо в лес, через поле.

Антошка пожал плечами.

-Коты они своенравные, не собаки. Наверное, погуляет и вернется. А он это точно по-русски сказал?

Славка хмыкнул.

-Я других языков не знаю. Это лет десять тому назад было. Не вернулся. Ну, кот ведь не велика пропажа, тем более в деревне. Только Ваську этого потом многие в лесу видели. Изменился он. Подрос, заматерел, на рысь стал похож. Завидит человека, подкрадется  сзади из кустов и как зашипит: ты зачем сюда приперся?! Несколько грибников  так заиками стали.

Я понял, что пора возвращаться.

-Спасибо, Славка, за угощение и за рассказ. Пора нам.

Славка вскочил на ноги.

-Так ведь это еще не все! Пропавшая Танька в том овраге, говорят,  утопилась. Но это вам лучше ее бабка Матрена расскажет, она ее потом сама видела.

-А как найти эту Матрену?

-Дом номер семнадцать, не так далеко от станции. Скажите, что от меня, а то она чужаков не любит. Вы скажите, что внуки Николая Павловича, она вашего деда помнит.

-Спасибо, Славка! До свидания, мы домой.

-Не за что. Больше я ничего про этот овраг не знаю. Да и во всем, что рассказал, сам сомневаюсь.

Обратный путь был недолгим.

-Завтра к этой Матрене съездим. День уже заканчивается, да и хватит на сегодня.

Спорить с Антошкой я не стал.

Мы быстро прикатили домой. Антошка поставил машину на место, заглушил мотор.

-Ну, вот, уже смеркается. Поужинаем, новости по телевизору посмотрим и спать.

-Я пока по саду прогуляюсь.

Я медленно обходил наш старый участок. Сколько здесь всего когда-то произошло. Вот камни, которые Антошка привез с Ладоги. Хотели ими участок украсить, сделать что-то вроде патио. Я сорвал несколько спелых ягод с куста белой смородины. Интересно, что же происходит в этом овраге? Летающие уклейки, говорящий кот. Надо будет завтра с Матреной побеседовать. Все-таки профессия журналиста обязывает. Чудеса под носом.

Кусты у забора зашевелились. Я вздрогнул: неужели, косяк летающих уклеек?! Но из-за кустов высунулась кошачья морда.

-Ты что делаешь на чужом участке?! А ну, брысь!

Соседский котяра быстро зашуршал в  кустах и убежал. Говорящим этот кот не был, а то бы посла меня куда подальше. Завтра узнаем, что нам расскажет Матрена.

Проходя мимо окна кухни, я услышал, как Антошка разговаривает с кем-то по мобильному телефону.

-Да, поговорили… Пьет он много. Какие-то мушки его покусали, а ему померещилось, что это уклейки летающие. Кот в лес сбежал, а ему почудилось, что он его чуть не по матушке послал. Ерунда. Послезавтра приедем.

С сестрой, наверное. Да. Антошка всегда был скептиком. Может, так оно и лучше. Разговор по мобильному в Питере называют «говорить по трубе». Оригинально. Как все в нашем городе. Пора спать.

Утром мы собирались недолго.

-Ты уверен, что хочешь навестить эту Матрену? По-моему Славка точно не просыхает. Он тебе уже достаточно ерунды наплел. Пьяного деревенского бреда наслушался, хочешь еще бабушкиными сказками разбавить?

-Антошка, мы завтра уезжаем. Мне нужно быстро собрать про овраг все необходимые сведения. Анализировать будем потом. Ириновка не такая большая деревня.

Где же он, дом номер семнадцать? Ближе к станции.

Домик был синий, аккуратный, но без излишних украшений. Только резные наличники, что давно выцвели в местном сыром климате. Занавески  на окнах когда-то имели свой цвет, но выцвели на солнце, и казались бледно-серыми. Я негромко окликнул хозяев:

-Есть кто дома? Это внук Николая Павловича. Нам ваш адрес Славка дал. Мы с Матреной поговорить хотели.

Несколько минут тишины. Потом из окна высунулось пожилое морщинистое лицо. Седая женщина настороженно посмотрела на нас.

-Ну, я Матрена. Помню Николая Павловича. И внуков его видела. Только они маленькие совсем были.

Ну, слава Богу! Разговор завязался.

-Так выросли мы. Сколько лет прошло.

Все старикам кажется, что дети остались такими же!

Дверь отворилась и на невысокое крыльцо вышла маленькая старушка в пестром сиреневом платье.

-Добрый день. Вы Матрена? Славка нам сказал, что вы много про овраг знаете.

Женщина оглядела нас с ног до головы и покачала головой.

-Оврагов здесь много. А Славка трепло известное. Небось, за выпивкой все это рассказал?

-Это мой брат Антон, он с ним и выпивал. А я вообще ни грамма не пью. Только беседовал.

Старушка подозрительно скосила глаз.

-Не пьешь? Уважаю. Коли не врешь. Таких сейчас мало. Да у меня в доме и спиртного-то не водится. Ну, проходите, чаем напою. Только ноги не забудьте вытереть.

Мы осторожно вошли в домик. Запах дерева и пыли. И еще чего-то деревенского. Знакомый и непонятный. Но очень уютный. В углу телевизор, накрытый салфеткой. Стол, три стула.

-Садитесь, я сейчас чайник поставлю.

Антошка плюхнулся на стул. Я продолжал осматриваться в доме. Выцветшие обои. Старый сервант. Цветок на подоконнике. Осматривать было особенно нечего.

-Не знаю, сколько вам ложек сахару класть. Я лучше сахарницу на стол поставлю: сами справитесь.

Матрена принесла из кухни три чашки и заварной чайник. Потом сходила за чайником с кипятком.

-Угощайтесь. Пряники купить не успела, пейте так. Так что вам Славка наплел?

-Ничего особенного. Он про уклеек рассказывал и про кота. Что все это случилось после того, как овраг углублять стали. Что теперь там черное озерцо, которое, вроде как, бездонное. И зимой не замерзает.

Матрена отхлебнула из своей чашки и хмыкнула. Чай у нее был стандартный: не безвкусный, но и не слишком ароматный.

-Можно подумать, он туда часто зимой прогуливается! Я там и то чаще бываю. Но зимой оно точно не замерзает: черное такое, но пар от него не идет.

-Уважаемая, а вы-то, зачем туда зимой ходили?

Матрена вздохнула.

-Значит, было зачем… Я туда в любое время года ходила: внучку искала. А все эти, экскаваторщики! Песок они добывали. Зачем было так глубоко копать?! Вот они какую-то важную земную жилу и задели. А Земля наша обид не прощает.

Да, похоже, что старушка уже не первой молодости. Ворчит и выдумывает деревенскую фантастику. Надо будет знакомым шахтерам рассказать, чтобы они по землей ненужные жилы не задевали.

-Почему вы так считаете?

Матрена фыркнула.

-Так все считают. Кто бывал на этом овраге ДО и ПОСЛЕ. Только путно объяснить никто ничего не может, самим непонятно. А потом началось…

Матрена вздохнула.

-Что началось?

Было слышно, как к станции подошла электричка.

-Все началось. У Витьки сука ощенилась, так он понес щенков в этом овраге топить. Утопил, думал, что и дело с концом. Лег спать. А ночью проснулся от страшного воя. И сучка та жалобно завыла. Витька в окно глянул: а там стая щенят по воздуху летает и жалобно так воет… Дескать, мы еще и жить не начали, а ты нас ни за что в овраге утопил! Покружили над Витькиным домом и обратно в овраг улетели. Сучка чуть с ума не сошла. Потом с визгом тому оврагу убежала за своими щенками, в черную воду вслед за ними бросилась и с концами. А он в один миг после этого поседел. Хотя не старый был еще. Этот вой пол деревни слышало, можешь спросить.

Электричка прогремела и укатила вдаль. Почему-то вспомнилось, что на дверях в советских электричках была стандартная надпись: «Не прислоняться! Открывается автоматически»! Однажды я ехал в Ириновку и увидел, что какой-то пацан от скуки долго тер монеткой эти буквы, исправлял их, и получилось: «Не писаться! Отрыгается ароматически»! Детское хулиганство. Почему это вспомнилось сейчас?! Я замялся, не зная, как бы поделикатнее задать следующий вопрос.

-А Таня была ваша внучка?

Морщинистое лицо Матрены нахмурилось.

-У меня уже и слез не осталось: все выплакала. Такая чудесная девчонка была. И умница, и отличница. В институт поступила. Приехала ко мне на лето. А тут этот Мишка. Стажер. Зоотехником собирался стать. Рыжий, с усами, здоровущий. В наш совхоз приехал на стажировку. Лучше бы он в какой другой совхоз подался!

Антошка подал голос.

-Бабушка, а у вас точно ничего другого, кроме чаю, в доме нет?

Матрена сморщилась.

-За этим к Славке иди! Я тебе сразу сказала.

Антошка вздохнул.

-Ничего, потерпим…

-Так вот, познакомились они с этим Мишкой. Дело молодое, парень он был видный. Роман у них случился. Таня на всю ночь стала пропадать. Уж как я ее ругала… Да все без толку. К концу лета она ему и призналась, что беременна от него. А он ей в ответ признался, что женат! И сын у него есть. Тут их роман сразу и закончился. Таня сама не своя была: все по деревне ходила, искала своего Мишку. А он уже в город уехал, никого не предупредив. Сбежал. Узнав это, Таня в лес ушла и не вернулась. Она до сих пор в полиции пропавшей числится. Я, вместе со всей деревней, ее искала. Потом вспомнила, что про овраг рассказывали. И отправилась туда. Нашла на берегу черного озера ее босоножки. И все. Ведь говорят, что оно бездонное. Босоножки в полицию отнесла. Собака их понюхала и назад привела, к озерцу на дне оврага. И все.

-На этом дело и кончилось?

Антошке хотелось закончить разговор. Матрена вздохнула.

-Ах, если бы… Вам Славка ничего не говорил?

Я покачал головой.

-Намаялась я тогда, изнервничалась. Легла спать.  Ночью: стук в окно! Я с постели вскочила: вдруг, нашлась?! Подбежала к окну, выглянула. А за стеклом она. Таня. Бледная, растрепанная, волосы мокрые. В упор на меня смотрит и говорит: Ты Мишу моего не видела? Я за дверь выскочила, а там никого. Думала, привиделось, нервы. Но только Таню после этого многие видели. Даже в окнах местной больницы. Там медсестры после этого жаловались: какая-то бледная девушка Мишу искала. А все они, кто в овраге эту яму вырыл! Песка им мало…

Бедная старушка. Внучка пропала, а она под это теоретическую базу подводит. Но Матрена не останавливалась.

-Земля наша все чувствует. И жилы у нее важные повсюду проложены. Знать надо, где копаешь. Повредили жилу: Земля и ответила. Мало не покажется.

Матрена оправила свое скромное сиреневое платье.

-В космос ракеты запускают, атмосферу дырявят. Вот климат и портится: то жара, то холод. Землю роют в разных направлениях, вечно им чего-то не хватает! А земля-то ведь живая. Ей больно. Вот она и мстит! Мы на ней живем, с нее кормимся, после смерти в нее зарываемся. Нужно было о ней заботиться. Земля бы и отблагодарила. Вот был себе овраг с мелким прудом, уклейки там водились. Так нет, нужно было все раскопать. И земную жилу перерезать. А даром такое не проходит!

Да, похоже, нам пора.

-Спасибо, хозяюшка! Наши вам соболезнования по поводу Тани. Спасибо за рассказ. Но мы к дому: завтра уезжать. До свидания!

Видимо, Матрене нужно было кому-то душу излить. Старушка тепло с нами простилась. Антошка завел машину.

-Ну, что, все узнал про овраг?

Он ехидно улыбался.

-Всего никто не знает. Но достаточно, чтобы за уклейками туда больше не ходить. Вот ведь какая чертовщина творится в нашей тихой Ириновке!

На следующий день Антошка собрал наши  вещи, запер дом и мы отправились в Петербург. Как говорят здесь: «в город». Мимо дома Славки мы проехали тихо, а вот Матрена, в своем сиреневом платье, сидела у окна, будто поджидала нас. Она приветливо помахала нам рукой. Я помахал ей в ответ.

Когда выезжали на автостраду, стая зеленых мошек пронеслась перед окном.

Мы с Антошкой одновременно вздрогнули. Антошка прибавил газу.