Страницы
«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. (Мат. гл. 18, 3)
«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро». Как тут не вспомнить Вини-Пуха, когда в 11 часов утра застаешь у подруги человека, чей разговор не может оставить тебя равнодушной.
— Спасибо, Нато, тебе за кофе, — говорила седая, интеллигентного вида гостья, отодвигая от себя пустую чашку. — Я ведь 20 дней ничего горячего не пила. Совсем ослабела.
— Как так? — у нас округлились глаза.
—В нашем районе газ на месяц отключили, а у меня ни электроплитки, ни минутки нет.
Мы переглянулись. В Тбилиси у каждого керосинка, минутка, газовый баллон, свечки — всегда в полной боевой готовности, а тут — «ничего».
— Был у меня газовый баллончик. Да я отдала, — поясняет Хатуна, — пожалела тех, кто просил. У них дети, а я, думала, как-нибудь обойдусь... Были и минутки и плитки... Соседи заходят, просят. У меня постоянно «день открытых дверей». Кто что взял — не уследишь. И квартирантка моя туда же. Куда что денет — концов не найдешь.
— Как это вы так ее на голову посадили?
— Да, знаете, девочки, — улыбается Хатуна, подымая брови домиком, — такой уж я человек. Не умею ссориться, не могу на своем настоять.
— А вы других квартирантов найдите.
— Эх, — отмахивается она безнадежно, — были у меня и другие. Семья жила. Эти и 50 лар за комнату не платили. И еще я за их ребенком смотрела. Так просто. Люблю с детьми возиться...
Я вот все думаю, как я глупо свою жизнь прожила: ни денег не скопила, ни нужных знакомств не завела. Эта двухкомнатная, где я сейчас живу, и та не моя.
— А чья же? — мы уже перестали удивляться.
— Внучка столько давила на меня, что я ей отписала. Как только я это сделала, ее и след простыл. Раньше хоть она мне еду приносила, а как своего добилась — все, не нужна я ей стала.
Говорилось все это без тени какого-либо осуждения или недовольства, с грустной улыбкой, как обычно люди констатируют превратности судьбы.
— ...Я всю жизнь проработала на киностудии «Грузия-фильм». — Хатуна продолжала рассказывать будто не нам, а самой себе. — Грузинские фильмы на русский переводила. Только работой и жила. Кто бы мог подумать, что такое время настанет — без денег до врача не дойдешь. Катаракта у меня на оба глаза — об операции даже не мечтаю.
Сейчас себя ругаю: надо было золото скопить. Да и на это ума не хватило. Тогда думала: «Зачем?»
Что было — 2–3 кольца внучке отдала. Оставила себе как память: отцовский золотой крест и материнское обручальное кольцо. А тут, как снег на голову, война в Абхазии.
— И что? — не выдержала Нато.
— Вы, наверно, помните, Джаба Иоселиани объявил: «Люди, помогите, чем можете! Грузия в опасности!»
И я пошла на ту, указанную в объявлении улицу и оставила приемщику крест и кольцо.
— Так, ведь, эти деньги потом неизвестно в чей карман ушли! Беженцы эти деньги и во сне не увидели! — прорвало меня. — Как можно верить политикам?! Я бы им 5 копеек из принципа не дала!
Хатуна в этот момент будто проснулась и удивленно взглянула на источник шума.
— Мне сказали «Это нужно Грузии!» Я и отдала, не задумываясь, все, что было. Туда, кстати, многие шли, несли, кто что мог. Я, ведь, — она смущенно отвернулась и, глядя, в сторону, тихо пояснила, — я тоже немножко патриот.
