Мелочи

В детстве я собирал спичечные этикетки. Это было не только увлекательное хобби, но было занятием познавательным и интересным. Этикетки были красочные, сделаны были очень качественно. Были целые тематические серии о самолётах, ледоколах, космосе, писателях, художниках и их творениях, флоре и фауне, политических деятелях и много другого. Да и сами спички выпускались с интересными этикетками. Были даже подарочные наборы спичек с разной тематикой.

Как-то это стало в новые времена исчезать, теперь на прилавках лежат наборы из десяти коробочек, упакованных в грязно-серую бумагу. На коробочках только исходные данные, нет даже таких традиционных надписей как: «Берегите лес от огня!»; «Лес наше богатство»; «Не играйте с огнём!». А зачем? Экономически нецелесообразно, краска дорогая, дизайнеру платить нужно, возрастут расходы и цена соответственно.
И вдруг! Беру коробочку (серая и невзрачная), а на ней рисунок. Невесть как нарисованный, смазанный, серый, как и сама коробочка и нарисован на ней (можно приглядевшись догадаться!) — мост! А что бы было понятно какой, внизу написано «Бруклинский мост». Изготовлено это творение на фабрике в городе Кирове. Захотелось воскликнуть: «Wow!».
Почему мост и почему Бруклинский? Что больше нечего было изобразить? Нет в городе Кирове красивых храмов, исторических памятников, мостов? Какой-то деятель решил изобразить на российских спичках этот памятник самоубийцам, людям разорившимся, потерявшим работу, смысл жизни, попавшим в депрессию. Кому это надо? Кто это знает? Кто читает сейчас В. Маяковского? Почему было не изобразить Троицкий мост, Мост Петра Великого, Благовещенский Мост? Почему нужно было изобразить мост, который находится далеко от нас за океаном, в далёкой чужой Америке? Можно, конечно об этом не думать, потому как это, в сущности, — мелочи.
Недавно приспело время выборов. И залетело к нам словечко западное — праймериз. Не само прилетело, а сверху его спустили. И, что показательно, заталдычили, загалдели все: праймериз, праймериз. Вроде мелочи, экономия сил. Наше « промежуточные выборы» длиннее, а телевизионное время дорогое. Но если говорить всё время праймериз, праймериз, праймериз можно ощутить некую свою значительность. Прилипчивое слово такое, загадочное, не наше — оно и быстрее прилипает. Но и это мелочи.
Еду в маршрутке. Впереди дамочка с журналом, на обложке дива заморская и её слова, крупным шрифтом: «Любовники должны быть молодые!». Дама долго, будто по слогам, шевеля губами, читает надпись, придирчиво рассматривает фото дивы. Смотрю в окно, на встречных автобусах красочная реклама: « Жилой комплекс Gusi-Лебеди!»
Ещё один умник придумал написать первое слово на латинице. Так оно в глаза бросается быстрее. Gusi-Лебеди всего за 60 тысяч рублей за квадратный метр! Такого рода уродства вижу сплошь и рядом. Какую-то букву в русском слове заменят на латинскую, или русское слово напишут как-нибудь шиворот-навыворот, с издёвкой. Некоторые производители товаров и услуг стали писать фамилии с двумя Ф на конце, Никифорофф, Cинебрюхофф, Петроff, — так весомей, народ давно полюбил заграничные товары.
Маршрут мой длинный, из одного конца мегаполиса в другой. Начинаю считать надписи Кока-Кола и Пепси, на бесчисленных, магазинах, кафе, ларьках. Через шесть остановок сбился со счёта. Почему это висит на фасадах торговых точек? Указывает, что в данной точке имеется «сверхдефицитный» товар Кока-Кола? Или, что это специализированные точки по продаже напитка, или это блажь владельцев магазинов, или кто-то всесильный обязывает их выставлять товарный знак этого вредоносного напитка?
Мелочи это, скажешь тоже, Игорь Иванович!
Попутно промелькнули рестораны «Токио», «Нагасаки» и «Киото». Хорошо, что Фукусимы не встретилось. Не жизнь нам без японской стряпни! Какая там уха, кулебяка, рыбные котлетки, бифстроганов, голубцы, борщец наваристый, пельмешки, пампушки, грибы, — роллы давай! Суши давай! Суши вёсла, мелочи всё это … японские. В конце концов, в эти японские забегаловки не все ходят. Почему же тогда так много этих ресторанов? Вопрос риторический.
Проехал один «Макдональдс», а за ним пару китайских ресторанов, два Sex- шопа, один назывался «Розовый кролик», потом были Кофе Хауз и мебельный салон Country house. Порадовал владелец магазина автодеталей. Он назвал свой магазин «Винтик и Шпунтик», и изобразил на фасаде магазина, этих улыбающихся персонажей, с ключами в руках.
Дама с журналом вышла, на её место сел мужчина, он читал «В круге первом», А.И. Солженицына. Я почему-то вспомнил, как Александр Исаевич отказался принять орден из рук Ельцина, вспомнил, что Горбачёв от такого же Ордена не отказался. И получил из рук президента нынешнего Орден Андрея Первозванного! Какие времена! Вручать Иудам Орден имени глубоко почитаемого православным народом апостола! Да мелочи всё это мелочи, хочется сказать, да не говорится. Темно на сердце от таких мелочей. А вручили-то как? Тихо в тиши президентского кабинета тет на тет. Мысли разворчались, обрушились тяжёлой волной. Как обрадовались, когда САМ, Дмитрий Анатольевич стоял в храме с супругой на службе, ну, думали мы с женой, Слава Богу, и этот почитает! И вдруг, нате вам! Элтон Джон, жабоподобный, оскорбитель и хулитель нашей Веры, приглашает его на концерт. Не придёт, решили мы твёрдо, не дурак же он. Умным оказался. Пришёл! С женой и с цветами. Мелочи? Мелочи! В политике главное во время поднять бровь, а не голос. Но по жизни, не руку же подавать с улыбкой педерасту знатному аглицкому. Чуть позже опять неожиданный приём: в Кремле у президента важные гости — «Комеди клаб». Хамоватая наглая кампания вышла в тираж и как бы получила благословение на свое гнилое дело.
Да, что говорить? Дошло новое, залётное и до Храма Николы Морского, так звали ленинградцы храм Николая Угодника. Храм, между прочим, во время войны и блокады был открыт, единственный был открытый храм. Обходил я его как-то вокруг, любовался и замер. Глазам не поверил. С тыльной стороны храма дверь и надпись «Офис». Нехорошо стало от такой современности. Разве нет такого: «Служебное помещение», «Администрация», других наших слов.
Метр Ерофеефф прилетает в Питер на премьеру пьесы по его рассказу. Афиш много, крупно на них выведено: если всё происходит по взаимному согласию — это не разврат. Мелочи, мелочи, мелочи.

В магазине зубная паста для детей с Человеком-Пауком и Бэтменом, для девочек с Барби, Шрек, Томагочи, японские востроносики, с блюдцевыми глазами, тетради с мордами зарубежных рок-идолов, красоток; на детском новогоднем утреннике оркестр играет не «В лесу родилась ёлочка», а американскую Jingle Bells, на дня рождения начальника заводят Happy birds day to you; прекрасное ЗДРАВСТВУЙТЕ заменили на привет, а до свидания на пока, «православные» целители лечат по фото и по телефону, по телеку сонм петросяновских уродцев расслабляет россиян убойным инфернальным юмором, Дом 2 – обучает цинизму; телеакадемик Познер вещает о том, что Православие откинуло Россию на два столетия назад, за ним коневод Невзоров туда же, Новодворская тут же, туда же крысится гендерная Маша Арбатова и хамоватая балерина и иже с ними легионы; шестиклассники пишут новые глаголы трясутца, смеютца, бьюца; а что говорят на просторах инета, какой ненавистью пылают к нам всякие обладатели личного диванного Бога в себе, имеющие с Ним личный контакт, в любое время суток!
Невольно вспоминаю пресловутую доктрину Даллеса, о его плане разрушения России. « Мы бросим всё, что имеем, — всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание, способны к изменению. Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их верить в эти «ценности», говорил этот ястреб в своей доктрине.

Мелочи, мелочи, мелочи. Они песчинка к песчинке стремительно падают в трюм нашего родного Корабля, тысячу лет уже плывущего в Святых водах Православного Моря, становятся балластом, который уже погрузил его в воды ниже ватерлинии.
Господи, спаси нас погибающих! Се, корабль наш бедствует от искушения волн житейских и близок к потоплению. Но Ты, как Бог Милосердный и Сострадательный немощам нашим, властью Твоею всесильной запрети волнению бедствия, хотящих погрузить нас во глубину зол, и да будет тишина, яко ветры и море послушают Тебя, Аминь.