Крест Ивана Шмелева

Став известным писателем уже в начале ХХ века, И. С. Шмелев вместе со всем русским обществом пережил в годы после октябрьского переворота огромную духовную и личную трагедию. В начале 1990-х его книги, написанные в изгнании, были изданы в России. Сейчас они стали неотъемлемой частью духовного возрождения нашего общества.

Предсказание

Иван Сергеевич Шмелёв родился в Москве 3 октября 1873 года в глубоко православной, патриархальной купеческой семье.
Детство, проведенное в Замоскворечье, стало главным истоком его творчества, всю свою жизнь он черпал из этого неоскудевающего источника.

Жизнь, укорененная в церковности, тесно связанная с годовым кругом православных праздников, такая естественная и органичная для верующего человека, воспитала детскую душу. Она влила в нее силы, стала той основой, которая помогла будущему писателю не только выстоять в вынужденном изгнании первой волны эмиграции, но и исполнить задачу огромной важности — сохранить для потомков душу православного русского народа: его веру, обычаи, быт.

Теперь мы как будто все делаем заново, будто только что началась русская культурная и духовная традиция, словно не существовало беспрерывного потока развития и преемственности. Но если бы это было так, то мы сегодня не стали бы свидетелями реального духовного обновления России.

Одним из пророков и предтечей этого обновления и был Шмелёв, писатель от Бога, классик «чистой воды» и «высокой пробы».
Только вглядываясь в жизнь Ивана Сергеевича, можно увидеть, до какой степени она — сочетание пасхальной радости и страданий, несение своего креста. Крест фигурировал в жизни Шмелёва с самого детства:

«Как-то приехала матушка от Троицы. Была она у батюшки Варнавы, и он сказал ей: „А моему… — имя мое назвал, крестик, крестик…“. Это показалось знаменательным: раза три повторил, словно втолковывал… „а моему… крестик, крестик!“ … — „А тебе вот крестик велел, да все повторял. Тяжелая тебе жизнь будет, к Богу прибегай!“ — не раз говорила матушка. И мне делалось грустно и даже страшно. Сбылось ли это? Сбылось».

«На скалах Валаама»

В августе 1895 года студент юридического факультета Московского университета Шмелёв «случайно», как тогда казалось ему, выбрал по желанию своей невесты Ольги — худенькой, синеглазой девушки, дочери генерала Александра Охтерлони, героя обороны Севастополя, — местом для их свадебного путешествия древний Валаамский монастырь.

В течение 50 с лишним лет, вплоть до смерти Ольги Александровны, Шмелёв почти не расставался с супругой. Благодаря ее набожности он во время поездки на Валаам вернулся к своей детской искренней вере уже на осознанном, взрослом уровне, за что всю жизнь был жене признателен.

Впечатления от путешествия были столь сильны, что Шмелев должен был рассказать о них другим людям.
Так появилась его первая книжка «На скалах Валаама», которая определила его судьбу.

Перед отъездом они с женой направляются в Гефсиманский Черниговский скит Троице-Сергиевой Лавры — получить благословение у старца Варнавы.

Однако не только на предстоявшее путешествие благословил старец Шмелёва. Преподобный Варнава чудесным образом провидел будущий писательский труд Шмелева; то, что станет делом всей его жизни: «Смотрит внутрь, благословляет. Бледная рука, как та в далеком детстве, что давала крестик…

Кладет мне на голову руку, раздумчиво так говорит: «превознесешься своим талантом». Все. Во мне проходит робкой мыслью: «каким талантом… этим, писательским?»

Воспоминание о той встрече он пронес через всю жизнь и по удивительному совпадению скончался в день преподобного Варнавы.

Крымский расстрел

Одно из самых важных в судьбе писателя мест — Крым. Здесь Шмелёв не только любил отдыхать и работать, но даже мечтал иметь свою собственную творческую мастерскую.

Мечта — жить в Крыму — сбылась для Шмелева, но страшным образом. Писатель пережил здесь все ужасы гражданской войны и самую страшную беду — 3 марта 1921 года большевики расстреляли в Феодосии его единственного сына Сергея, 24-летнего офицера-инвалида.

Не было у Ивана Сергеевича более глубокой незаживающей раны, нежели эта. Шмелёвы в эмиграции сильно нуждались. Но писатель наотрез отказывался от гонораров за свои книги, издававшиеся в Советском Союзе, не желая ничего принимать от власти, убившей его сына.

Впервые Иван Сергеевич побывал в Алуште в 1907 году в Профессорском Уголке — на даче издателя детского журнала, своего редактора Д. И. Тихомирова. Крымская природа произвела на писателя большое впечатление. Позже это отразилось в рассказах «Под горами» (1907) и «Виноград» (1913).

В письмах к сыну Шмелев не раз пишет, что ему хотелось бы поселиться в Крыму.

Летом 1917 года он живет месяц на даче у С. Н. Сергеева-Ценского. Шмелёву удалось купить находящийся неподалеку участок.
Писатель намеревался строить дом, сажать виноград, наслаждаться чудесным Крымом…

И вот прошел год. Россию содрогнули революция, гражданская война. Летом 1918 года, бежав из красной Москвы, писатель, его жена Ольга Александровна и их единственный сын Сергей оказались в Крыму. Шмелёвы бедствовали и голодали. В поисках заработка Иван Сергеевич часто ездил из Алушты, где гостили сначала у Ценского, потом у вдовы своего редактора Е. Н. Тихомировой, в Симферополь. Там Шмелёв читал лекции по истории русской литературы студентам Таврического университета.
Позднее Шмелёвы жили в Алуште в собственном маленьком глинобитном домике. Жили, как явствует из письма писателя большевистскому наркому просвещения Анатолию Луначарскому, «на скудный заработок» Ивана Сергеевича за изредка публикуемые очерки в неофициальных газетах.

Глинобитный домик Шмелёвых в Алуште сохранился. В нем теперь открыт музей писателя.

Как только большевики окончательно взяли власть в Крыму, они развязали террор. Было объявлено, что белые офицеры, которые добровольно явятся с повинной, будут отпущены безо всяких дальнейших преследований.

Десятки тысяч военных поверили большевикам. Но это обещание оказалось ложью — все они были казнены практически без суда и следствия — приговоры выносили сотнями в день.

Под огромным списком фамилий просто ставилась резолюция — «расстрелять». В Ялте, Феодосии и Симферополе репрессии приняли огромный размах. «Врагов революции» не только расстреливали, но и сбрасывали живыми в море.

Погиб и Сергей Шмелев.

Шмелев тщетно искал его могилу.

Не веря в его гибель, Иван Сергеевич даже писал письма пролетарскому писателю Горькому с просьбой похлопотать о судьбе Сергея.

О его судьбе родители узнали только много времени спустя…

«Как пушинки в ветре…»

В январе 1922 года, вырвавшись из красной России за границу для лечения, Иван Сергеевич пишет своей любимой племяннице и душеприказчице Ю. А. Кутыриной:

«Мы в Берлине! Неведомо для чего. Бежал от своего гopя. Тщетно… Мы с Олей разбиты душой и мыкаемся бесцельно… И даже впервые видимая заграница — не трогает… Мертвой душе свобода не нужна… Итак, я, может быть, попаду в Париж. Потом увижу Гент, Остенде, Брюгге, затем Италия на один или два месяца. И — Москва! Смерть — в Москве. Может быть, в Крыму. Уеду умирать туда. Туда, да. Там у нас есть маленькая дачка. Там мы расстались с нашим бесценным, нашей радостью, нашей жизнью… — Сережей. — Так я любил его, так любил и так потерял страшно. О, если бы чудо! Чудо, чуда хочу! Кошмар это, что я в Берлине. Зачем?».

Из письма к Бунину: «Как пушинки в ветре проходим мы с женой жизнь. Где ни быть — все одно…».

Из Берлина по приглашению Бунина они перебираются в Париж. Шмелёв еще не знал, что никогда не вернется на Родину, еще таил надежду, что его единственный сын Сергей жив, еще не отошел от пережитого в вымороженной и голодной Алуште.

Летом 1923 года Шмелевы решают в Москву не возвращаться. Единственный смысл жизни писатель видит в долге рассказать миру о том, что произошло в России.

«Солнце мертвых»

Его эпопея «Солнце мертвых» — одна из самых трагических книг за всю историю человечества, эпитафия всем жертвам террора. Эпопея создавалась в марте—сентябре 1923 года в Париже и у Буниных, в Грассе.

По словам Ю. А. Кутыриной: «…Что было пережито им в Крыму, мы можем догадываться по „Солнцу мёртвых“, которое французский критик сравнивал с Дантовским Адом после изображения. Но ад-то был реальный, земной, а не потусторонний. Самые интимные личные страдания, однако, в этой книге целомудренно скрыты, поэтому и мы не имеем права говорить о них, пусть о них когда-нибудь скажут другие».

Томас Манн, Герхард Гауптман, Сельма Лагерлеф, другие знаменитые писатели с мировым именем считали «Солнце мертвых» самым сильным из созданного Шмелевым.

Так, Томас Манн писал по поводу «Солнца мертвых», переведённого почти сразу на пять иностранных языков: «Читайте, если у вас хватит смелости».

Учитывая условия выживания людей в наших сегодняшних «горячих точках» (свежий пример — Южная Осетия!), эта история одичания людей в братоубийственной Гражданской войне, к сожалению, опять актуальна.

Эмигрантская критика встретила эпопею восторженными откликами.

По мнению Александра Амфитеатрова, «более страшной книги не написано на русском языке…».

Но, пожалуй, наиболее проникновенно высказал своё мнение о «Солнце мертвых» прекрасный
прозаик Иван Лукаш:

«Эта замечательная книга вышла в свет и хлынула, как откровение, на всю Европу, лихорадочно переводится на „большие“ языки… Читал ее за полночь, задыхаясь.

О чем книга И. С. Шмелева?

О смерти русского человека и русской земли.

О смерти русских трав и зверей, русских садов и русского неба.

О смерти русского солнца.

О смерти всей вселенной, — когда умерла Россия — о мертвом солнце мертвых…».

Современники также сравнивали «Солнце мертвых» с плачем библейского пророка Иеремии о разрушенном Иерусалиме.

«Лето Господне» и «Богомолье»

С болью узнавал Иван Сергеевич о разрушениях московских святынь, о переименовании московских улиц и площадей. Но тем ярче и бережней он стремился сохранить в своих произведениях то, что помнил и любил больше всего на свете. Этим он совершил писательский и человеческий подвиг.

В замечательной книге «Лето Господне» писатель вспоминает свое детство. В соответствии с церковным календарем он воссоздал в ней неизменный круг бытия «святой Руси»: повседневную жизнь большого купеческого дома и работников, почитающих этот дом как свой собственный, религиозные и семейные праздники, крестные ходы, Масленицу и Великий пост, паломничество к Святой Троице… Жажда праведности составляет, по Шмелеву, коренную черту всего русского обихода.

Укрепленный в своей вере чудом исцеления в 1934 году от тяжелой язвенной болезни по молитвам преподобного Серафима Саровского, Шмелев отдает все свои силы и талант тому, чтобы «оповестить» людей об истинности веры православной.
Несмотря на все тяготы, эмигрантская жизнь Шмелевых в Париже по-прежнему напоминала жизнь старой России с годовым циклом православных праздников, с многими постами, обрядами, со всей красотой и гармонией уклада русской жизни.

Православный быт, сохранявшийся в их семье, не только служил огромным утешением для самих Шмелевых, но и радовал окружающих. Подробности этого быта произвели неизгладимое впечатление на их внучатого племянника — Ива Жантийома-Кутырина. Крестник писателя, он воспитывался в семье Шмелевых и заменил Ивану Сергеевичу и Ольге Александровне их погибшего сына Сергея.

«Дядя Ваня очень серьезно относился к роли крестного отца, — пишет Жантийом-Кутырин. — Церковные праздники отмечались по всем правилам. Пост строго соблюдался. Мы ходили в церковь на улице Дарю, но особенно часто — в Сергиевское подворье».
«Тетя Оля, — продолжает он, — была ангелом-хранителем писателя, заботилась о нем, как наседка… Она никогда не жаловалась… Ее доброта и самоотверженность были известны всем. …Тетя Оля была не только прекрасной хозяйкой, но и первой слушательницей и советчицей мужа. Он читал вслух только что написанные страницы, представляя их жене для критики. Он доверял ее вкусу и прислушивался к замечаниям».

Старая Москва с ее раздольем, богатством, красочностью быта живет и дышит в прекрасных автобиографических повестях Шмелева «Лето Господне» и «Богомолье», которые стали венцом его православного миросозерцания.

«Пресвятая Богородице, спаси нас!»

Когда фашисты бомбили в конце Второй мировой войны Париж, недалеко от дома Шмелева упали сразу четыре бомбы, превратив два здания напротив в руины.

Обычно Иван Сергеевич вставал рано, но в то утро из-за недомогания залежался в постели. Это и спасло ему жизнь. Стекла в окнах были разбиты вдребезги. Острые осколки изрешетили насквозь спинку его рабочего кресла. Хлопали пустые рамы, ветер гулял из угла в угол.

Вдруг маленький листок бумаги влетел в обезображенную комнату и, слегка покружив над письменным столом, опустился прямо под ноги Ивану Сергеевичу. Он поднял картинку. Это была репродукция «Богоматерь с Иисусом» итальянского художника Балдовинетти. Как залетела она сюда?

Видимо, Царице Небесной было угодно сохранить жизнь больному и одинокому русскому писателю — эмигранту.
На следующий день в Сергиевском подворье Шмелев отслужил благодарственный молебен.

…Чтобы полнее проникнуться атмосферой монастырской жизни, 24 июня 1950 года Иван Сергеевич переехал в обитель Покрова Пресвятой Богородицы в Бюсси-ан-Отт, в 140 километрах от Парижа. В тот же день сердечный приступ оборвал его жизнь.
Монахиня матушка Феодосия, присутствовавшая при кончине писателя, рассказывала:

«Мистика этой смерти поразила меня — человек приехал умереть у ног Царицы Небесной под ее покровом».

Последняя воля

30 мая 2000 года, спустя полвека после кончины во Франции, останки Шмелева упокоились, как и его предки, в родной Московской земле. Во исполнение последней воли Ивана Сергеевича в некрополе Донского монастыря состоялось перезахоронение с кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем праха писателя и его супруги Ольги Александровны. До сих пор не могу забыть это волнующее событие.

Как сказал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в. своем Слове после панихиды, совершенной в Большом соборе Донского монастыря, «настало время, когда мы можем воздать должное этому прекрасному человеку, православному писателю и истинному русскому патриоту; прежде казалось, что это время никогда не наступит».

Во время погребения к могиле протиснулся мужчина, который передал целлофановый пакетик с землей: «Можно высыпать в могилу Шмелева. Это из Крыма, с могилы его сына — убиенного воина Сергия».

Крымскую землицу высыпали в могилу.

«Неужели нашли?!« — спросили мужчину.

«18 мая, полторы недели назад, найдено захоронение 18 убиенных в 1921 году офицеров», — отвечал Валерий Львович Лавров, председатель Общества Крымской культуры при Таврическом университете, специально приехавший на перезахоронение Шмелева с этой землей. …Дни памяти, посвященные 50-летию со дня кончины Шмелева, в его родном Замоскворечье — рядом с Государственной Третьяковской галереей и Государственной педагогической библиотекой имени Ушинского — был установлен бюст писателя. Он выполнен на основе единственного прижизненного скульптурного портрета Ивана Сергеевича незадолго до его кончины известным в Русском Зарубежье скульптором Лидией Лузановской, дружившей с семьей писателя.

Символично, что взгляд пожилого, измученного страданиями и болезнями человека, обращен в сторону библиотеки. В этом здании — бывшей усадьбе Демидовых — в конце Х1Х-начале ХХ века помещалась 6-я мужская гимназия, где учился будущий писатель.
Шмелев смотрит в прошлое — в свое детство и юность. А книги его устремлены в будущее.

К Троице

С 1998 года Православный культурный центр имени И. С. Шмелёва ежегодно организует паломнические походы для православных школьников из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру по маршруту, описанному в книге Ивана Сергеевича Шмелёва «Богомолье». Юные почитатели таланта великого русского писателя отправляются каждое лето в путь, чтобы вслед за героями любимой книги пройти по Святой Дороге.

За эти годы по Троицкому пути прошли вместе со старшими товарищами из Центра имени И. С. Шмелева ребята из Москвы, Зеленограда, Солнечногорска, Тамбова, Тулы, Ставрополя, Печёр, а также из Беларуси и Молдовы…

«Тропой «Богомолья» — это православное паломничество в Дом Пресвятой Троицы, в обитель преподобного Сергия Радонежского, совместные молитвы в пути и на привалах, встречи со священнослужителями, прихожанами и православными сверстниками из придорожных храмов.

Это краеведческая экспедиция, изучение истории Троицкого пути, по которому ходили сотни лет наши предки, знакомство с хозяевами Святой Дороги, старающимися сохранить её традиции.

И, конечно, это мемориальный поход, посвященный памяти любимого писателя, поиск мест, описанных в книге, исторических свидетельств о её прототипах и панихида в Троице-Сергиевой Лавре о упокоении души автора.

2008