Багряный рассвет

Светает. Небо на востоке из фиолетово-розового постепенно становится багряным. Капли росы беззвучно стекают с отдохнувших от жары листьев. Дверь подъезда широко распахивается, и из нее с увесистой сумкой на плече во двор быстро выходит Александр. Он направляется к своей недавно купленной машине, торопится, ведь скоро должен подъехать товарищ, с которым они вместе работают. Дмитриевич давно обещал показать ему место, где хорошо ловится рыба.

Александр радостно заводит мотор и оглядывается по сторонам, размышляя, как ему выбраться из кольца плотно припаркованных автомобилей. Потом начинает маневрировать и вдруг нечаянно задевает чью-то машину. Утреннюю тишину нарушает пронзительный крик сигнализации, в котором тонет шуршание шин небольшого автомобиля Дмитриевича. Через ветровое стекло он замечает Александра, который с растерянным видом ходит вдоль чужого автомобиля. Толкнув дверцу, Дмитриевич быстро выбирается наружу.

Внезапно из дома с шумом выбегают три человека. О чем-то переговариваясь друг с другом, они бросаются к своей машине. Увидев царапины, с руганью спрашивают Александра, кто повредил их машину. Он, краснея и нервно теребя ключи, признает свою вину и предлагает уплатить необходимую сумму за ремонт или вызвать полицию и оформить протокол.

После упоминания о полиции все трое замолчали, а их опухшие от бурно проведенной ночи лица исказились, как от внезапной боли. Один из них, высокий и худощавый, со злостью выхватил нож, другой, коренастый и крепкий, достал кастет, а третий угрожающе поднял кулаки. «Полицию, говоришь, вызывать будешь?», — прошипел Длинный. «Пацан, мы тебя сами накажем», — продолжил Крепыш.

Дмитриевич, стоявший невдалеке, развернулся и молча направился к своему автомобилю. «Вот, вот, батя», — обратился к нему Длинный. — «Ты лучше сваливай. Мы тут сами разберемся», — ехидно добавил он. Дмитриевич завел мотор, резко открыл дверцу рядом с водительским местом и крикнул: «Саша, садись»! Александр стремительно побежал, и через пару секунд они рванули с места.

«Ах, вы так!» — хрипло прокричал им вслед Длинный. «Ну, ну, посмотрим, далеко ли вы уедете», — добавил Крепыш. И они дружно бросились к своей машине.

Дмитриевич уверенно управлял «помощницей», как он ласково называл свою машину, и городские улицы с бледнеющими в лучах восходящего солнца рекламами быстро промелькнули. Они понеслись по пустынной черной трассе. Но в зеркала было видно, что расстояние между ними и преследователями постепенно сокращается. Дмитриевич, хорошо знавший окрестности, свернул на проселочную дорогу. «Догонят они нас», — испуганно произнес Александр. — «А ты молись», — с теплотой, по-отечески, посоветовал ему Дмитриевич. — «Я не умею», — опустив голову, признался Саша. — «Повторяй два слова: Господи, помилуй», — продолжил Дмитриевич. И Саша громко зашептал слова молитвы.

Расстояние между ними и преследователями неумолимо сокращалось, и те, предвкушая скорую расправу над дерзнувшими не сдаться им в руки, стали непрерывно сигналить. Проселочная дорога заканчивалась, и впереди показался перекресток с трассой. Вдруг Дмитриевич резко затормозил и сделал поворот. Преследователи же, не ожидавшие такого маневра, на полном ходу врезались в опору электропередач.

«Теперь не догонят», — радостно закричал Саша. Дмитриевич, увидев в зеркало происшедшее, остановил машину, а потом задним ходом стал сдавать к месту аварии. Саша в недоумении посмотрел на него, а потом с усилием выдавил из себя всего одно слово: «Зачем?». — «Надо помочь людям», — спокойно произнес Дмитриевич. «Этим... помочь»? — негодующе произнес Саша. — «Да», — коротко ответил ему товарищ. Остановив машину, захватив с собой аптечку, он поспешил к месту происшествия. Подошел к искореженному автомобилю. Все трое в нем находящиеся стонали от боли. Через разбитое стекло Длинный прохрипел: «Ну что ж, ваша взяла. Можете нас добить». — «Помолчи», — сказал ему Дмитриевич, — тебе силы надо беречь«. И стал перевязывать Длинному разбитую голову. «Саша, что стоишь? Вызывай „Скорую“ и помогай», — крикнул Дмитриевич оторопевшему Александру.

Светало. Багряный рассвет окрашивал утреннее небо. Дмитриевич по обычаю пришел в храм на раннюю Литургию. Служба еще не началась. Людей было немного. Все друг друга знали и приветливо здоровались. Только один молодой высокий мужчина со сжатой в руке кепкой неподвижно стоял перед иконой Богородицы и молча молился. Дмитриевич посмотрел на него, и ему показалось, что он его уже где-то видел. Незнакомец тоже пристально глянул в его сторону, а потом неожиданно через весь храм зашагал к нему. Подойдя к Дмитриевичу, он внезапно опустился перед ним на колени и прошептал: «Христа ради простите меня»! — «Длинный!», — молнией пронеслось в голове Дмитриевича. — «Слава Тебе, Боже! Бог простит тебя», — радостно ответил ему Дмитриевич.