Пусть облаков кочуют корабли,
Неведомых обличий и оснастки.
И сорок дней минует после Пасхи
И небеса склонятся до земли.
Он оттолкнется невесом и светел
Заветом Новым-Смерти больше нет!
А там внизу Апостолы, как дети
Глядят...
и в дымке тает силуэт.
Так благодать прольется новым днем
Сквозь Вознесенья тихое прощанье,
Знаменье, изумленье, обещанье
И будет Он во Царствии Своем.
Мне тебя не хватает, шепну я, уткнувшись в плечо.
Общий быт, суетятся в дому вездесущие дети
Днем и вечером рядом, в ночи и в холодном рассвете,
Но мне тебя не хватает, мне мало, мне надо еще.
Не делить и заполнить стихами пустую тетрадь,
Осознать в себе это горенье души роковое,
Так в единую плоть неизбежно срастаются двое,
Чтоб потом от минутной разлуки вдвоем умирать.
Кто хоть раз голодал, тот и крошки хранит со стола
Сердце словно податливый воск-оплавляется, тает.
Я тебя так ждала, что однажды сгорела дотла,
Ты так много даешь мне, но как мне тебя не хватает.
Видимо, все мимо — от дождя не скрыться.
Теперь только руки окунать в его сталь.
Мне глаза закроют крыльями птицы,
Всего, что не случится со мной — жаль.
Не гадать на воске — я и так знаю
Какие свечи выплавит завтрашняя рань.
Сердцем постучусь я во дворцы рая,
Открою границы заоблачных стран.
Господи, прости! На глазах — бахрома
Плачей покаянных, не вылитых ранее.
Я пыталась в небо взлететь сама,
Пока Твоей любовью не была ранена.
Над растерзанной Родиной радостный крик воронья
Путь мой будет кровав и заведомо мрачен исход...
Боль заполнила все, и полынны источники вод,
Но и в этом аду.. Да исполнится воля Твоя...
В благодатном страданье до самого пепла горя,
Ничего за душой и в душе много дней пустота
Но и в этой грязи, я ношу в себе образ Христа...
Слезы солью в песок…Да исполнится воля Твоя!
Когда-нибудь душа насытится сполна,
Наполнив до краёв все чаши и фиалы.
И встанет тень моя у черного окна,
Которое открыть давно пора настала.
А за окном туман, а за окном Июль
И воздух за окном тяжел и неподвижен.
Лазейку отыскав меж стирок и кастрюль
Я прячусь в тишине, в волшебном замке книжном.
Не только отдаю, но и беру с лихвой
И тихий голос мой, как прежде чист и звонок
Над трудным списком дел и ворохом пеленок —
Тяжелых два крыла я чувствую спиной.
От женских слез пустых отныне отдыхая,
Я выбросила прочь все горести мои.
Смотрите — я дышу. Услышьте — я живая!
Над выводком птенцов, воркую о любви...
Меж черных деревьев листвою рыжей
Тигриная осень свой бисер нижет.
Стеклянный бисер прозрачных ливней
Сухих соцветий узор павлиний.
Играет осень туманом сонным,
Дает остынуть от летнего жара.
Любовь крадущимся скорпионом
Над самым сердцем склоняет жало.
Стучит мое веретено
И рвется нитка то и дело,
И верит мне разрешено
Лишь в это горе без предела.
Лишь в этот день, где смысла нет,
Где оба мы любить устали.
И не проникнет Божий свет
Сквозь позолоченные ставни.
Октябрь ускорит твой уход,
Я за тобой закрою двери.
Бог нынче каждому по вере
Святым страданье воздает.
Тишина в Твоем храме, лишь треск от коптящей свечи
И в ключицах распятого, та же осенняя мгла.
Я пришла к Тебе, Боже. Давай же вдвоем помолчим
Каждый шаг был так страшен, что я позабыла слова…
Здесь живут мироносицы, можно ли мне среди них?
Я не сто́ю прощенья и если прогонишь пойму.
Только книжная вера — пустой неоконченный стих
Понуждает меня прорываться сквозь липкую тьму.
иногда мне кажется, что я очень скоро умру...
Выскользну, как глупая рыбка из сети.
И все чем я дорожила на этом свете
Забудет меня, как тяжелый сон поутру.
Я порой просыпаюсь ночью в самую тишь
И слышу как время насмехается надо мною.
Я слышу дыханье ангела за спиною
и вижу звезды на скатах пологих крыш.
В тишине четыре недели...
Босиком по льду, меньше метра...
Богу ли нужна я, тебе ли?
Или никому, кроме ветра?
Ну же, ни пера и не пуха,
Может завтра снова оттаю,
Но, я уже не бабочка — муха,
Страшная, жужжащая, злая.
Над детьми устало воркую,
Подтыкаю им одеяла..
Разве ты влюбился в такую?
Я в дороге все растеряла.
