Встреча под фонарем

— Пей! — трясущаяся рука протянула Ксении стакан с водкой.

Толпа подростков обступила девочку. «Что-то сейчас будет!» — взвизгнул женский голос.

— Пей за здоровье твоей сестры.

Ксения замотала головой:

— Нет, нет, спасибо, я не хочу…

— Ты что нас не уважаешь?

— Я… не хочу, я не пью…

— Аааа… водку никогда не пила?

— Нет…

— Клёво! Надо начинать! Сколько тебе?

— Тринадцать

— Пей давай. От одной рюмки ничего не будет!

Толпа загоготала: Пей, Пей, Пей!

Ксения ничего не могла понять.

Это был день рождения её двоюродной сестры Нади, которой исполнялось семнадцать лет. В то лето сестры часто оставались на даче одни, родители работали, а дедушка лежал в больнице. И сегодня, в день рождения Нади, никого из взрослых не было. Зато пришла вся молодежь с дачных участков и деревни, притащив с собой ящик водки и две сумки пива. Вечеринка была в самом разгаре, когда вдруг кто-то из друзей сестры заметил в углу Ксению, спокойно читавшую книгу. Тогда родилась идея напоить эту тихую, замкнутую девочку. Смеха ради.

Ксения беспомощно оглядела толпу, ища глазами Надю. Той нигде не было.

— Да брось ты, мы никому не скажем — пей. Иначе — обидимся на тебя, тоже мне фифа.

— Я…не хочу…

— Пей!

Громко заорала музыка, заглушая Ксенины мысли. Она взяла стакан.

— Вот, молодец! Пей!

Пей! Пей! Пей! — молодежь визжала, кричала, хохотала.

Выпить что ли? Чтобы не обижать их, чтобы они ушли, оставили её? Ксения зажмурилась и сделала глоток.

— До дна, до дна, до дна.

Еще один, третий. Жидкость обжигала ей горло. Всё.

Она открыла глаза.

Ребята стояли и молча смотрели на неё.

— Жива? Молодчина! — раздался хохот.

Красные лица загримасничали и запрыгали вокруг неё.

— Может, ещё одну? — кто-то засмеялся.

Девочка замотала головой, и снова забилась в угол.

Музыку сделали еще громче — в доме начинались танцы.

Ксения сидела на диване, поджав под себя ноги. У неё стала кружиться голова, мутились мысли. Все вокруг ревело и дрыгалось. А самое страшное, что-то ревело в ней самой. Что-то скользкое, гадкое вдруг зашевелилось в груди, прося — выпей еще, иди потанцуй, смешайся со всеми, обо всем забудь, развлекайся. Ком подошел к горлу. Кто-то протянул к ней руки и схватил за талию.

Ксения вырвалась и побежала, переступая через чьи-то тела. Она еле нашла в темноте дверь и выскочила на улицу.

На улице было темно, шел дождь. Она рванула за калитку.

Дождь хлестал её по лицу, в кромешной тьме ничего не было видно. Ксения сама не знала, что она делает, куда бежит. Хотелось одного — уйти от этого гадкого чувства в самой себе, заглушить эту тревогу, эту тягу. Но как? Мысли путались, мокрая рубашка облепила её спину, волосы сосульками падали на лицо. Она, как раненный зверь, скулила, и отчаянно била себя по рукам и ногам, всё идя куда-то. Тревога душила её. Тревога и одиночество.

Вдруг за поворотом показался свет. На обочине стоял фонарь, освящая своим лучом серебряные капли дождя.

Ксения остановилась. Фонарь стоял и будто тихонько звал её. А дождь стучался, шепча: Открой, открой. Пусти же Меня. Я тебя успокою.

Ксения медленно пошла к фонарю. А когда дошла, она встала под его луч, и притихла. Под фонарем было удивительно спокойно. Как будто рядом кто-то был. Кто-то очень добрый, кто то, кто всё знает и всё понимает. Кто знает саму её — Ксению.

Все будет хорошо. Я здесь. Это Я с тобою. Ты, наконец, нашла Меня. Я помогу тебе.

Девочка стояла в свете фонаря, дождь все лил и лил. Девочка молчала и слушала дождь.