Торт на полвторого

Капа подошла к тумбочке и посмотрела на старый будильник. Его стрелки не шевелились. Она крутнулась на одной ножке и снова взглянула на циферблат. Это не помогло: стрелки стояли на том же самом месте.
«Сломался, что ли?» – подумала Капа и прижалась ухом к стеклу. Внутри будильника что-то простужено хрипело:
– Грипп-хрип… Грипп-хрип…
Капа повернула будильник боком и покрутила колёсико на его железной спине. Стрелки вздрогнули и побежали. Маленькая бежала еле-еле, а большая летела, как угорелая.
– Не отставай, – точь-в-точь как папа говорила большая стрелка.
– Ну, пожалуйста, не иди так быстро, – хныкала маленькая, – я за тобой не успеваю…
– А ты постарайся. Нашла время хныкать. На нас люди смотрят.
Стрелка-папа торопился сдать стрелку-Капу в детский сад, чтобы успеть на работу. Он шагал широко, и его ботинки сердито скрипели: «Грипп-хрип… Грипп-хрип…»
– Капитолина! Капитолина! – послышался голос бабушки Тони.
Бабушка Тоня лежала в спальне и хворала. Выйти она не могла, и ей казалось, что, если в доме тихо, значит, с Капой что-то случилось. Из-за этого она, как могла, боролась с тишиной и чуть что громко кричала, кашляла или скрипела пружинами.
– Капитолина! Капитолина!
* * *
Капитолиной Капу назвали в честь бабушки, только не этой, а другой, которую Капа ни разу в жизни не видела. Невидимая бабушка жила в деревне со смешным названием Поросёнки. Этим летом папа обещал свозить Капу в Поросёнки, чтобы познакомиться с поросёнковской бабушкой, хотя она не понимала, зачем папе знакомиться. Ведь он был знаком с ней ещё тогда, когда бабушка Капитолина была никакой не бабушкой, а папиной мамой.
* * *
– Капитолина! Кхе-кхе! Отзовись! Не хватало, чтоб ты выпала с балкона…
Кроме бабушки Тони, полным именем Капу никто не называл. До Капитолины она ещё не доросла. Имя Капитолина было похожим на капитальный дом с колоннами, а Капа была маленькой, как кустик у подъезда…
– Бабушка, не волнуйся. Ни с какого балкона я не выпадаю. Просто жду, когда будет полвторого.
– Полкакого? – не расслышала бабушка.
– Полвторого, – повторила Капа, тихонько ставя будильник на место.
– Долго же тебе ждать придётся. Уже почти два.
Но Капа не могла долго ждать. Ровно в полвторого к ней обещали прийти гости: Михаил Иванович, Настя и старый доктор, который ещё лечил её маму, когда та была маленькой. Капа схватила будильник и покрутила колёсико в обратную сторону. Развернувшись, большая стрелка побежала назад. Маленькая всхлипнула и поплелась следом.
– Вот так! – сказала Капа и пошла на кухню, которую они построили с папой из картонной коробки.
Достав ведёрко и лопатку, она аккуратно пересыпала муку в большую миску – так, что мимо просыпалось совсем чуть-чуть. Хорошо, что мукой Капа запаслась заранее, а то пришлось бы сейчас мучиться. Замесив тесто, она переложила его в алюминиевую форму-ромашку, поставила в духовку и вытерла руки об живот. Когда торт испёкся, Капа вытряхнула его на тарелку, намазала кремом и воткнула сверху жёлтый одуванчик. Не для вкуса, а просто так.
– Вот! – сказала Капа и вернулась в комнату.
* * *
Гости уже сидели за столом и дружно показывали вымытые руки.
– Здравствуйте, – поздоровалась Капа, ставя песочный торт на середину. – Я не сильно опоздала?
– Нет, – пробасил Михаил Иванович. – Сейчас ровно полвторого.
– А бабушка говорит, что уже два.
– Это она надвое сказала, – буркнул Михаил Иванович. – Как по мне, ты пришла вовремя…
– Смотрите, какое у меня платье! – вмешалась в разговор Настя.
Она крутнулась на одной ножке, и все увидели, что платье у неё просто замечательное. Капа подумала, что обязательно сошьёт себе такое, когда вырастет.
– Что-то вы сегодня бледный, – стараясь быть вежливой хозяйкой, обратилась Капа к старичку в белом халате.
– Кхе, кхе… Какой там бедный? – не расслышал доктор. – На болячки я богатый: колени скрипят, борода выпадает. Надо бы к доктору сходить, а не могу.
– Почему? – спросил Михаил Иванович, не отрывая глаз от торта.
– Потому что я и есть доктор, – ответил доктор. – Как же я сам к себе пойду?
– И то верно, – кивнул головой Михаил Иванович и быстро спросил: – А он с мёдом?
– С мёдом, с мёдом, – успокоила его Капа, – Сама собирала. У нас липа прямо под балконом.
– Липовый мёд – это хорошо! Правда, доктор?
– Правда, – подтвердил доктор. – Правда, если им не злоупотреблять.
– А как им злоупотребишь, если его пчёлы охраняют? – обиженно загудел Михаил Иванович. – Пчёлы мёд жалеют. У меня уже вся спина пережаленная.
– Так у вас же мех кругом, – удивилась Настя – Разве такой мех пчела прокусит?
– Был мех, а теперь – смех… Где моль побила, где сам протёрся…
Капе стало стыдно. Она давно хотела нащипать нового меха из маминой шубы, да всё забывала. Чтобы загладить вину, она подвинула Михаилу Ивановичу блюдце с самым большим куском. Михаил Иванович радостно зарычал, и кусок исчез. Можно было подумать, что его вообще не было, если бы не кучка песочных крошек на ковре. Доктор хмыкнул и, выдернув из торта одуванчик, начал его разнюхивать. В последнее время старик ел совсем мало, потому что у него шатались зубы.
– Настя, а ты почему не ешь? – спросила Капа.
– Я худею. Ну, разве что совсем чуть-чуть… Буквально пару маленьких кусочков.
– От торта не толстеют. От торта поправляются, – прогудел Михаил Иванович. – А хозяюшка у нас – молодец! Вкусно готовит. Надо бы нам чаще собираться. И не по выходным, а каждый день. Как раньше…
– Как раньше, я не могу. Бабушка заболела, и меня теперь сдают в садик.
– А что говорит медицина? – спросил у доктора Михаил Иванович.
– Кхе, кхе… Я бы в два счёта вылечил старушку, но вы же знаете, что я детский доктор. Вот если бы она болела свинкой…
– У бабушки радикулит, – сказала Капа.
– Радикулит – это когда спина болит, – с видом знатока пробасил Михаил Иванович. – Ей надо в дупло залезть: пчёлы радикулит в один счёт вылечивают.
– Капитолина! Где ты? – заскрипела пружинами бабушка. – Что-то я тебя совсем не слышу. Кажется, я очки потеряла.
– Бабушка, я сейчас! Только вы не уходите, – попросила гостей Капа.
– Не получится, – взглянув на будильник, сказал доктор. – У меня в полвторого приём. Если опоздаю, дети всю больницу разнесут.
– Посидели и хватит, – прогудел Михаил Иванович.
– Всё было очень вкусно, – прощебетала Настя, доедая третью порцию.
– Ну, пожалуйста! Вон ещё сколько торта осталось, – сказала Капа и бросилась в спальню.
* * *
Бабушка лежала на кровати. В одной руке она держала очки, а другой рукой шарила под подушкой.
– Вот так всегда. На минутку сняла, а теперь не найду никак.
– Бабушка, да они же у тебя в руке!
– Точно! Вот голова садовая! Нет чтобы сразу в руке поглядеть.
Бабушка надела очки и внимательно осмотрела внучку. Руки-ноги у Капитолины были на месте, но бабушка всё равно недовольно поджала губы:
– А почему ты вся в песке? Опять торт делала? Лучше бы цветы полила.
– Ну, бабушка, – захныкала Капа, – я их уже сто раз поливала. И потом мне надо одно дело сделать…
– Какие у тебя могут быть дела? Не понимаю…
Ответа она не дождалась, потому что Капы в комнате уже не было.
– Руки помой! И колени! Всю квартиру пропесочила! – крикнула вдогонку бабушка и погрозила пальцем дверной ручке.
* * *
Капа очень торопилась, но всё равно опоздала. Гости ушли, даже не попрощавшись. Она обвела комнату взглядом. Всё было, как обычно. У кресла валялся потёртый плюшевый медведь, на подоконнике сидел пластмассовый доктор, из ящика с игрушками выглядывала кукла Настя.
– Эх, вы! Не могли подождать… – прошептала Капа.
Она посмотрела на будильник. Было ровно полвторого.
На столе стоял недоеденный песочный торт.