Отец Симеон

С отцом Симеоном мы познакомились три года назад, в октябре на Аляске. Он только приехал из Платины в Михайловский Скит, я только приехала на остров св. Нила из России. Лучистые глаза из-под очков, абсолютно белая седая борода и словно дыхание юности во взгляде, в жестах, в мимике. Мы подружились.

О.Симеон оказался профессиональным садоводом, выросшим на ферме в полях Центральной Америки. И большим любителем Византийской музыки. «Это — моя любовь — делится со мною о. Симеон. — Я просыпаюсь рано утром до нашего правила и иду на улицу, а если холодно, то в сарай и пою, пою, пою. Мне хочется выучить разные гласы, а как иначе, нежели самому петь? И я пою. Только голос… знаешь, я, наверное, старею немного — голос иногда хрипит. Поэтому надо петь, пока еще могу… это любовь моя, что же делать? Слава Богу!»

Однажды о. Симеон спросил мой возраст. А когда я ответила, добавил: «Ты как моя дочь — мать Кассиана. Она — монахиня в монастыре св. Паисия в Аризоне. Когда ей было 14 лет, я отправил ее учиться туда в лицей для девочек. Мне думалось — ей нужно быть больше с женщинами, чему ее мог научить я один? А потом через несколько лет от нее пришло письмо: „Папа, меня одели в черное, благослови…“ Что же, я благословил. Я знал, что мой путь — монашеский, и думал уйти сам в монастырь, как дочь достигнет совершеннолетия, а Господь вот как определил — и дочь и отец при Нем…»

Весной о. Симеон объяснял нам, как лучше сажать свеклу и капусту, летом делился секретами борьбы со слизняками, а, если нам выпадало счастье посетить в какой раз Михайловский Скит, обратно на остров мы возвращались с гостинцами — молодой морковкой, редиской, репой с огорода монахов.

Осенью мы узнали, что о. Симеон уезжает. В Бразилию.

«В Бразилию? Из Аляски?»

«Да, мой друг отец Педро, бразилец, приглашает основывать монастырь в Рио-де-Жанейро. И я буду петь! У о. Педро голоса совсем нет, но все же, думаю, смогу научить его иссону. Чтобы он на возгласах ноты одной держался… Думаю, можно с ним поработать над этим. — завершает он мечтательно, а потом задает вопрос мне — А ты куда едешь?»

«Я пока на Аляске, а там, как Господь путь устроит!»

«А то — приезжай к нам в Бразилию расписывать храм».

«Бразильских святых?»

«А я и не знаю — есть ли они…»

«Так надо будет стать одним — чтобы и в Бразилии появилась святость…»

Мы смеемся. Американский монах седой как лунь, со светлыми глазами, и закутанная по брови русская сестра.

Перед отъездом о. Симеон неделю живет на Кадьяке в Семинарии — чинит дверь в общежитие. Прощается со всеми. Здесь его любят. Юпики спрашивают про Бразилию — она далеко так. Там солнце, фрукты. А рыба есть? Отцу Симеону дают в дорогу сушеной рыбы. Вдруг в Бразилии не будет совсем. Он очень рад, как ребенок.

В день отъезда я упрашиваю о. Симеона вместе помолиться утром в храме — я люблю слушать, как он поет. В храме темно, лишь лампадки да пара свечей горят возле икон. О.Симеон поет Хвалитны, я раскачиваю лампадки. Мы почти в раю.

Тихонечко в храм заходит Серафима — моя ровесница, она секретарь в Семинарии и преподаватель Литургики. У Серафимы красивый густой голос, она подхватывает о. Симеона, и они поют в два голоса. Лампадки кружатся, я стою в уголке. И Господь посреди нас.

«Отец Симеон! Мы же опаздываем! — спохватывается Серафима через полчаса. — Я же пришла Вас забирать… а вы поете, и я запела. Простите!» Мы оживляемся. Тушим свечи, лампадки. «Поехали с нами в аэропорт» — приглашает о. Симеон. Мы едем. Час до отлета. Успеваем, взвешиваем сумки, идем на регистрацию. И… прощаемся, кланяемся. Поем Царю Небесный о. Симеону в путь. Обещаем молиться за него. И он тоже. Может, встретимся в Бразилии… Может… пути Господни неисповедимы. Дай Бог!

«Ну все — идите!» — машет он рукой. И мы уходим, не оборачиваясь. Серафима бормочет как будто сама себе: «А ведь о. Симеон и на самом деле уехал…» «И у него теперь есть еще две дочки…» — говорю я. Она кивает: «наверное, так…» Всю дорогу в машине мы молчим.

2009–2011