1.
Атаман разбойников Давид
Ранним утром стал себе не люб —
Вдруг душа проснулась. И болит,
Словно почки или словно зуб.
Не утешил денег чемодан,
Не утешил подожженный дом.
И вздохнул сердечно атаман,
Проникаясь страхом и стыдом.
И потом в глухом лесном бору
Он делить добычу был не рад,
Мучась мыслью: «Если я умру,
То отправлюсь непременно в ад…
Там с бригадой мировой шпаны
Буду я кипеть в котле греха.
Никакие деньги не нужны,
Никакие цацки и меха.
Для чего я был от крови пьян?!
Для чего работал ночь и день —
И зарезал добрых христиан
Три села и восемь деревень?!
Для чего, как зверь, я был и жесток?
Обо мне напишет краевед,
Как дитю три пальца я отсёк
И отдал собакам на обед.
Для чего входил я в лютый гнев?!
Выбирал предательство и месть?!
Столько взял насильно юных дев,
И неюных тоже…Да не счесть!
Для чего живу я, старый хмырь?!
Я живу последним подлецом!».
И пошёл в ближайший монастырь,
Чтобы стать монахом-чернецом.
2.
Но сказал игумен: «Ты в летах.
Ты, пожалуй, зря сюда пришёл.
Ну какой же из тебя монах?!
Пьешь небось. Лицом изрядно зол.
У монахов служба тяжела.
Молодых и крепких я беру.
Ты в миру найди себе дела,
Поищи занятие в миру».
Уязвленный закричал Давид:
«Отче, я не понял твой ответ!
Я — разбойник! Атаман! Бандит!
Нож с собой ношу и пистолет.
Если в монастырскую семью,
Не возьмёшь меня, тебе конец —
Я вернусь с друзьями и убью
Всех твоих монахов, как овец.
Видит Бог, и глазом не моргну,
Часто убивал я на веку,
Разорю обитель, как мошну,
И тебя повешу на суку!».
«На душе твоей кромешный ад,
Грех тебя совсем согнул в дугу, —
Произнес игумен. — Ладно, брат,
Я тебя в монахи постригу».
3.
И постриг. С зари и до зари
Посвятил Давид себя трудам —
Пел молитвы он и тропари,
Покаянно о душе рыдал.
И совсем забыл про пистолет,
И про нож забыл седой монах,
На молитвах плакал тридцать лет
И три года о своих грехах.
Плакал, плакал, изнуряя плоть,
И услышал Ангел говорит:
«Ты прощён. Простил тебя Господь,
Атаман разбойников Давид!».
И от Бога в этот самый миг
Получил подвижник дар врача —
Перехожих стал лечить калик
От гастрита и паралича.
Почитает над больным псалтырь —
Хворь уйдёт. И бесов изгонял.
И к нему с надеждой в монастырь
Потянулись люди — стар и мал.
Шли к нему со всех концов земли —
Шел увечный, шел слепой народ.
И просили: - Старец! Исцели
Печень, катаракту, пищевод.
Шли к нему хромой и наркоман,
И Давид молился ночь и день —
Вылечил недужных христиан
Три села и восемь деревень.
От хандры спасался интроверт,
Экстраверт заканчивал запой.
Потому что Бог наш милосерд,
Потому что Бог наш — Всеблагой.
Даже нездоровый коллектив
Исцелён был как-то от проказ,
Потому что Бог наш терпелив,
Только покаянья ждёт от нас.
4.
Тот блажен, кому оно дано,
Тот, к кому придёт оно в свой час.
Справедливый человек давно
Старца бы казнил сто десять раз.
Все его злодейства для суда,
Каждый бы проступок и порок
Вспомнил. Потому он никогда
Стать святым подвижником не смог.
Не смогли и мы. Но, возлюбив
Ближних, не собьёмся на укор.
Потому что Бог наш терпелив,
А не справедлив, как прокурор.
5.
Забывай, душа, про пистолет,
Забывай, душа, про финский нож
И поплачь смиренно тридцать лет
И три года… Если проживёшь…
