А. Ф. Лосев писал, что изучение истории философской мысли для многих людей похоже на прогулку по тихому кладбищу, где на величественных надгробьях начертаны имена мыслителей. Между тем, продолжал он, погружение в мир философских идей есть погружение в мир живой и даже кипящий жизнью, поскольку ни одна из философских идей умереть не может. Те же слова можно произнести применительно к поэзии. Томик стихов смиренно стоит на полке и может казаться бездушным. Так же мнимо бездушен музыкальный инструмент, пока он не окажется в руках мастера. В случае со стихами достоинство мастера принадлежит читателю. Всем тем, кто усиливается писать «своё» и не просиживает ночей за чтением «чужого», следует познакомиться с мыслями Мандельштама о поэзии. Осип Эмильевич считал искусство чтения ничуть не меньшим искусства писательского, а воспитание читателей полагал необходимым условием появления впоследствии великой литературы.
Про те, що милостиня містить у собі божественний кисень (Паїсій Святогорець)
«Той, хто уважно й гаряче береться за спасіння своєї душі, подвизається,
процвітає, плодоносить, живиться духовно й радується ангельски»
Люди забувають про тих, хто страждає
— Геронде, колись ви говорили про те, що наскільки уникаєш розради людської, настільки приймаєш божественне. Так ось чому, коли ти голодний, то краще відчуваєш молитву?
— Так, але, крім того, і один голодний розуміє іншого. Ситий голодного не розуміє. Я чув, що в якомусь місті викидають їжу, а трохи далі живуть переселенці з Росії, які не мають що їсти. Ці нещасні туляться в якихось теплицях, у сараях з жерсті. Припустимо, що ті, хто викидає їжу, не знають про те, що поруч з ними є люди, які мають потреби. Але чому ж вони не питають, щоб дізнатися? Викидають їжу! Ми не даємо навіть того непотрібного, що в нас є. Коли одна людина не може купити необхідне їй, а інша має речі, які сама не використовує, і не дає їх тому, хто потребує цього, то це гріх. Для мене це найбільша мука. Христос скаже нам на Страшному Суді: «Я був голодний, а ви не дали мені їсти» .
Мухи и пчелы (Паисий Святогорец)
Познал я из своего опыта, что в этой жизни люди разделяются на две категории. Третьей не существует: или в одной будет, или в другой. Итак, одна категория людей подобна мухе. Муха имеет следующую особенность: летит всегда и садится на все грязное. Например, если в саду много благоуханных цветов и в углу сада животное сделало нечистоту, тогда муха, пролетая по прекрасному саду, пролетит над цветами и не на один из них не сядет. Только когда увидит нечистоту, тогда сразу спустится и сядет на неё и начнет копаться в ней, наслаждаясь зловонием, возникающим от ворошения, и не может оторваться.
Если бы ты ее поймал, и она могла говорить, и спросил, не знает ли она, где здесь розы, то та ответила бы, что не знает, что это такое. «Я, — скажет, — знаю, где есть помойки, туалеты, нечистоты животных, столовые, грязь». Одна часть людей похожа на муху. Это категория людей, которая научилась думать и искать злое, не зная и не желая никогда стоять в добре.
Есть люди, с которыми...
Есть люди, с которыми хорошо быть вместе высоко в горах и
дышать высокогорным воздухом, глядя вдаль.
Есть люди, с которыми хорошо в полях
работать, собирать урожай, готовясь к зиме.
Есть люди, с которыми хорошо на войне —
они бесстрашны, сильны и надежны.
Есть люди, с которыми хорошо на вечеринке:
они веселы и забавны — с ними легко отдыхать.
Есть люди, рядом с которыми легче страдать —
Они спешат защитить, утешить и поддержать…
Все они хороши на своем месте и в свое время.
Не стоит скорбеть о том, что плох во время войны тот,
с кем хорошо на празднике.
Завершен твой мстительный роман...
Завершен твой мстительный роман,
Ну а я давно люблю другого.
И взлетает в призрачный туман
Для него дарованное слово.
Можешь ненавидеть. Проклинать.
Отпущу тебя без сожаленья.
Что посеял – будешь пожинать.
Не зажечь прогнившие поленья.
Человек не может без труда.
Каждый день по черточкам построен.
Только вот приходит в дом беда –
Если не строитель ты, не воин.
Если праздно прожигал года –
Сыновей позор – живым укором,
То жена тебя разлюбит скоро
Очень может быть, что навсегда.
Как хамелеон ты был хорошим:
Ни заботы, ни тревоги, ни семьи.
Посмотри, к примеру, муравьи –
Какова на плечи их ложится ноша.
Муравья за неподъемный труд
Ласково возьму в свои ладони,
Только он мне сердце и затронет -
Ничего уж не исправить тут.
26. 11.2010
«Я держал солнце в руках» — Блаженнейший Митрополит Владимир о своей первой встрече с Богом, с молитвой, красотой, болью, надеждой…
Когда мы в редакции «Православия в Украине» готовились к юбилею Предстоятеля, сама собой родилась идея конкурса «Моя первая встреча с Блаженнейшим». Ведь Архипастырь — личность выдающаяся и знаковая не только в жизни нашей Церкви и страны, но и каждого из нас. Уже 18 лет он совершает служение как Предстоятель, несет свет веры и Истины, предстоит в молитве за наш народ, и все мы, особенно в храме, молясь «о господине и отце нашем», это чувствуем.
Все эти годы Архипастырь обращается к нам со словом проповеди, утешения, поддержки и благовествования. Мы посчитали, что настало время и нам рассказать свою собственную историю о нем, ведь первая встреча с Предстоятелем, какой бы давней или мимолетной она ни была, наверняка стала памятной и значимой в жизни каждого. И конкурс, промежуточные итоги которого уже подведены, положил начало этому летописанию.
Сорок пять...
Закрутило, некуда деваться,
За спиною ровно сорок пять…
Безысходность – хуже, чем расстаться,
А расстаться – значит потерять.
Исчезаю в собственном обмане,
Растворяясь в утренних стихах,
В городе без уличных названий,
Где не пишут числа на домах.
Я не верю цифрам, если честно,
И слезам, пролитым на виду.
Без надежды жить неинтересно,
А пока, пока я просто жду.
Осень, зиму, лето за весною,
Радугу, метели и дожди.
Снова детство музыкой со мною:
«Лучшее, конечно, впереди!»
2010
«Мы не понимаем, как много мы имеем». О юбилее Предстоятеля УПЦ
Но главное в этом мероприятии — общий дух. Это дух искренней, неподдельной любви. Любви к Богу и к одному человеку. Человеку, который любит Бога и людей больше самого себя.
И даже речь митрополита Одесского и Измаильского Агафангела, которая, увы, была несколько официальной, все равно была вполне искренней. Когда владыка сказал Блаженнейшему: «Вы являетесь духовным лидером украинского народа», — эти слова мог бы повторить каждый сидящий в зале человек.
А мне бы вот только услышать ваш голос - 2
А мне бы услышать Ваш голос сквозь годы
Увидеть Ваш взгляд, наполненный светом
Пытаясь уйти от жестокой природы
Из памяти вычеркну знойное лето.
Нельзя ворошить осиные гнезда,
Но память ужалит губительным ядом.
И я задыхаюсь. Вы нужны мне как воздух
Всплываю наверх от Вашего взгляда.
Всплываю наверх и вздыхаю свободно
Сквозь годы разлуки мне легче дышать
Все было чудесно и благородно
Нам есть о чем вспомнить и руки разжать.
Я вас отпускаю в февральскую слякоть
Где будете думать, рассеянно плакать,
Что я была Вашей весной и рассветом.
Прощайте. За мною прислали карету.
23.11. 10 написано на фуршете по поводу 75-летия организованной литературной деятельности в Перми
Иван Сергеевич Соколов-Микитов (1892-1975)
Русский писатель Иван Сергеевич
Писательство — доброе дело
Интервью с И. Соколовым–Микитовым (1969). Беседует Ю. Коваль
— Иван Сергеевич, когда читаешь любые ваши вещи — «Детство», «Чижикову лавру», морские рассказы или очерки о путешествиях, — волей-неволей приходишь к выводу, что вы никогда ничего не придумываете, а пишете только о том, что видели и пережили.
— Я никогда не считал себя сочинителем и действительно никогда не выдумывал того, о чем писал.
Аксаков когда-то сказал, что он не умел выдумывать, а когда пытался — у него не получалось. Что-то такое есть и во мне.
Большинство моих рассказов — это все то, что я пережил и видел, и даже имена героев почти всегда подлинные. Я писал о тех людях, которых встречал, с которыми знакомился и которых любил.
— Очевидно, именно это главное качество вашей прозы — подлинность героев и событий, автобиографичность.
Не может быть
По окончании Литургии, когда Нина Сергеевна Н. уже выходила из Свято-Лазаревского храма, ее догнала запыхавшаяся свечница Ольга:
— Вас отец Алексий зовет. В канцелярию. Срочно.
И Нина, теряясь в догадках, зачем бы она могла потребоваться настоятелю, поспешила вслед за ней в пресловутую канцелярию — небольшую проходную комнату, где настоятель, о. Алексий, имел обыкновение принимать тех, кто приходил в храм, чтобы побеседовать с ним.
Вот и сейчас священник находился там. А напротив него, за старинным письменным столом с массивной столешницей, обтянутой потертой черной клеенкой, сидела какая-то женщина, как говорится, средних лет. Похоже, она разговаривала с о. Алексием о чем-то крайне важном для нее. И потому недовольно покосилась на Нину, чей приход прервал их беседу.
— А вот как раз тот человек, о котором я Вам говорил, - обратился к ней настоятель. — Нина Сергеевна — наш краевед. И сейчас все Вам расскажет.
А мне бы вот только услышать ваш голос...
Три Анны. Глава из середины романа.
***
Мануфактура купца Веснина была выстроена в небольшой деревеньке Дрыновка, близ Ельска.
Много лет назад, когда Иван Егорович присмотрел здешние места под жестяную мастерскую, в Дрыновке насчитывалось лишь двадцать дворов. Да и в тех мужики ближе к весне ходили на отхожий промысел. Чаще всего сколачивали артель по заготовке льда. Иной год выборный большак артель в саму столицу водил, там особо много льда требовалось ледники набивать. Работа та считалась опасной, и не все мужики в Дрыновку вживе возвращались.
Лед напиливали огромными кубами, называемыми «кабанами». Чтобы вытащить скользкого «кабана» из воды, требовались крепкие сани с могучей лошадью, да человек пять артельщиков со стальными крючьями и верёвками в руках. Бывало, что «кабан» срывался со скользкой верёвки и хоронил в ледяной воде и работника, и лошадь.
Нынче, благодаря жестяному ремеслу, об отхожем промысле и думать забыли, а деревня окрепла, разрослась. Местные бабы Ивана Егоровича, только что не на руках носили: мужики из дома ни ногой, все при деле, знай себе сидят день-деньской, жестяные вёдра да короба клепают.
Юлия Сысоева: год между небом и землей (Анна Ромашко)
Матушка Юлия, жена мученически погибшего 19 ноября 2009 года священника Даниила Сысоева, согласилась поделиться своей памятью о муже. Разговор задумывался как интервью, но перерос в откровенный монолог, в канву которого вплетен личный дневник Юлии Михайловны.
— Воспоминания событий годичной давности — это очень тяжело. Раны остались, и сердце испытывает боль.
Тот вечер я запомнила почти поминутно, — даже, то, что покупала в магазине, что думала, когда ехала домой. Мой последний звонок ему, и последние его слова: «Минут через сорок». А через сорок минут эти холодные гудки в трубке — он больше не ответил. Я позвонила ему через пару минут после выстрела. А потом эта первая страшная ночь: храм, милицейское оцепление, допросы, лужа алой крови на полу. Его недопитый чай в кабинете, открытый ноутбук. Бессонная ночь, рассвет и дальше — сплошной ужас. Вот отрывки из моего дневника, мемориала тех скорбных дней.
19 ноября 2009, 12–43
У истоков Истины
У истоков Истины стою,
Разгоняя негу и беспечность.
Краткой жизни цену познаю:
Дней земных итогом станет вечность.
У истоков Истины Господь
Учит нас, открыв Небес наследство,
Подчинять запросам духа плоть,
Цвет храня и юности и детства.
У истоков Истины – добро,
Что корысти мелочной не знает.
У истоков Истины – тепло,
Что смиренных души согревает.
У истоков Истины – труды,
Их венцы в земную персть не канут.
На подходе к Истине – плоды,
Что питать собой не перестанут.
Истины обитель не злословь,
Будто в ней и тягость и лишенья.
У истоков Истины – Любовь,
Скорая на милость и прощенье.
3.05.2010 г.
Крылья мечты
Я не знаю куда убежало тепло
И от холода нет аппетита.
Ничего не хочу и дышу на стекло,
И не жду никакого визита.
Разве только мечта залетит без препон
И на плечи мне крылья положит.
Я её берегу, как последний патрон,
Для души, если Бог не поможет…
2010
Враг диавола или друг Божий?
В наши дни – впрочем, как и во все предыдущие эпохи – довольно распространенной болезнью является бесобоязнь. Некоторые православные публицисты даже утверждают, что «борьба с бесами – одна из главных задач христианства». Малоцерковные люди в массовом порядке по поводу и без повода ездят на «отчитку», как будто экзорцизм – это что-то вроде средства от насморка. Подобно ветхозаветным евреям многие христиане боятся, с одной стороны, как-либо ненароком оскверниться, а с другой стороны – самим осквернить какую-нибудь святыню прикосновением к ней в «нечистоте». Немалое внимание уделяется сглазу, порче, волхованию.
Велимир Хлебников. Растворяясь во времени (Глеб Давыдов)
Велимир Хлебников — это культ. Причем не поп-культ, как это может показаться на первый взгляд, а культ узкоконфессиональный. Но благодаря этому, сейчас, больше века спустя, ясно: он оказался самым долгоиграющим поэтом из плеяды российских гениев, заявивших о себе в начале двадцатого столетия. Великих имён та эпоха оставила множество. Но с Хлебниковым случилась особая история.
У Хлебникова тьма фанатов. Ни один из поэтов Серебряного века не получил такого числа исследователей и внимательных почитателей, как он. Секрет здесь вот в чём: наследие Хлебникова представляется столь сложным и многогранным, что для его постижения требуется гораздо больше интеллектуальных ресурсов, чем для изучения творений, скажем, Маяковского или какого-либо другого поэта. Велимир в своих безумных дерзаниях вылетал далеко за рамки литературы (так что некоторые современники вообще не считали его достойным внимания литератором).
Дневники (Прот. Александр Шмеман)
Четверг, 21 февраля 1974
«Церковность» должна была бы освобождать. Но в теперешней ее тональности она не освобождает, а порабощает, сужает, обедняет. Человек начинает интересоваться «старым» и «новым» стилем, епископскими склоками или же всяческой елейностью. И духовность он начинает воспринимать как необходимость читать скверные книги, ужасающие по своей бедности и риторике, всякие брошюрки о чудесах и чудотворных иконах, всякую сомнительную «поповщину», все время болтать на религиозные теми.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 622
- 623
- 624
- 625
- 626
- 627
- 628
- 629
- 630
- …
- следующая ›
- последняя »