Дневники

Над нами небо –
                                  мириады звёзд…
Всю жизнь к нему
                                   любовь свою несёшь.
А я же в детстве, ужаснувшись этой бездны,
решила, что, наверно, не полезно
мне проникать туда и взглядом, и умом,
и ограничила себя: Земля – мой дом.
А ныне удивляюсь умилённо,
как здорово быть вот такой влюблённой

Честно говоря, я не помню, как мы оказались возле Креста. Должно быть, во время службы мой сынок подустал, я взяла его на руки, и мы по обыкновению стали рассматривать в храме иконы. Наверное, так мы очутились у Распятия.

Мы остановились.

— Смотри, малыш, на этом Кресте распят наш Бог. — сказала я.

Моему сыну около двух лет. Он смотрит на Распятие очень внимательно. Он рассматривает его.

Затем сын тянется ручкой ко Кресту. К тому месту, где пригвождены стопы Спасителя.

— Что это? — спрашивает.

Уж пахнет осенью,
берёзки с проседью…
И моя пора такая…
Словно осень золотая.
И сама, как те берёзы, —
от весны лишь только слёзы.

Надоели мне платья летние,
Пожелалось вдруг тёмных одежд,
Захотелось стать неприметнее,
Не спугнуть бы свершенье надежд.

Одари нас, Господь, сокровищем,
Удиви плодом от щедрот!
У Владычицы мира покров ища,
Да продолжится скромный наш род!

Бабочка прилетела. Снова...
Третий день подряд она залетает в гости.
С вестью ли от кого? С жизнью ли?
Знает ли сама зачем ко мне зачастила?
Милая, хрупкая бабочка — трепет и радость!
Лети, лети обратно — туда, где свобода, где строгие стены и мебель не угрожают крыльям.
Кланяйся ветру и небу, солнцу и свету.
Завтра же вновь загляни на мгновение — я буду ждать...

Умирать — 
это рождать свою душу в вечность:
роды всегда мучительны.
Боль без наркоза — наркоз:
разве справится с ужасом разум?
Нет, он сбежит — если сможет...
Враги, как врачи окружили.
Ад приближается,
судорогой сковано сердце.
Ад — это рай, если роды успешно пройдут.

Блокнот в пути — чуть ли не самая нужная вещь.  Кажется, набросаешь, а потом всё разложишь по темам, объединишь единой мыслью и стилем... Но с кипрскими впечатлениями выходит не так: они пёстрые, как лоскутки. Что ж, пусть на бумаге останутся разноцветьем и разнотравьем, чем в самом деле и были…

Горный цветок в золотых лучах

Вокруг – тишина. Не видать ни души, лишь в притворе старая монахиня дожидается службы. К остановке у женского монастыря Георгия Аламану близ Лимассола подходит автобус. Стайка прихожан  входит в храм и занимает места. Здесь, как и повсюду в кипрских храмах, принято слушать службу сидя. Для монахинь – стасидии вдоль стен и верхние хоры, стулья рядами – для мирян.

Тихо струится ласковый вечер,
он тишиной обнимает меня…
Радуюсь я состоявшейся встрече,
милая Света, сестрёнка моя.

Жаждешь ты всё материнских объятий,
хоть и к тебе уже осень стучит,
с раннего детства оставшись без матери –
с долей сиротской в холодной ночи.

Маминой песней встретили вечер.
Как далеко разбросала нас жизнь.
Каждый мой день тобою отмечен,
криком сердечным: «Сестричка, держись!»

Удивительный день, постоянно попадаются красивые люди и парочки. Особенно умиляют мужественные юноши с целомудренным трепетом относящиеся к своим спутницам.

Напротив сидят парень и девушка: он что-то читает, а она, слегка наклонившись вперёд, дремлет. Устала, но на плечо, видно, лечь ещё не решается (а может по-женски хитро просится). Он заметил её склонённую головку и... Видели бы вы эту нежность, этот трепет и одновременно силу, с которыми он прикоснулся к любимой, чтобы уложить её голову на своё плечо. Это был жест не мальчика, но мужа: в нём доминировала опека, желание защитить и не было даже тени похотливости — только благородное мужество.

Протоиерей Фёдор Конюхов отслужил акафист в Кафедральном Свято-Николаевском соборе Брисбена. Австралия. Штат Квинсленд.

Кафедральный Свято-Николаевский собор в Брисбене по истине уникальный центр православия и русской культуры в Австралии. За 90 лет своего существования, каких только известных личностей не побывало в стенах нашего храма. Это и королева Елизавета II, и последний король Югославии Пётр II (Пётр Александрович Карагеоргиевич), Княгиня Мария Владимировна Романова и бывший премьер-министр Австралии Кевин Рад, представители Высокопреосвященства и многие другие руководители государств, выдающиеся деятели культуры и искусства.

Уста полные жизни: жаждущие, устремлённые, ищущие. Им бы впиваться с нежностью в губы любимой. Им бы целовать своего малыша, растворяясь в любви к нему. Но уста эти принадлежат юноше, идущему на фронт, спешащему заслонить от беды своих любимых.

Есть в этом что-то равно страшное и прекрасное — разрывающее душу надвое. Страшное, потому что может не исполнится должное, самое важное, ради чего живут. Словно птицу на взлёте кто-то остановил, перекрыв путь в небо.

Но война не в силах прервать полёт, лишь  траектория пути нуждается в коррекции. Рискующий собой во имя спасения других — даже чужих, незнакомых и чуждых — он прокладывает путь в небо на фронтах судьбы.

   В тот день, когда окончилась война,
   весна цвела!
                      Звенела! Пела оду
   в честь тех,
   кто защитил наш общий дом!
   Кто мир вернул
                       и отстоял свободу!

   Поклон
             погибшим в схватке роковой.
   Покой их душам
                          в вечности Небесной!
   Их обелиски свечками горят...
   Не всех вместил
                       в табличке список тесный.

   Но память тех сердец, кто уцелел,
   кто был рождён
                         в послевоенном мире,
   болит за всех, кто так и не сумел
   вернуться и обнять
                              родных и милых...

 моему отцу Пинчуку Владимиру Ильичу

   От нас уходят ветераны,
   как раны, память унося...
   Уходят в даль, где дым, туманы,
   где их догнать уже нельзя.

   А были с нами... За Победу
   был поднят тост, за жизнь, за мир!
   Им выпало всего отведать
   и жить за тех, кто не дожил.

   Закончив жить, - окончить службу
   свою земную и уснуть
   в земле, которую с боями
   им удалось спасти, вернуть.

   Уходят те, кому досталась
   великая судьба и честь
   стоять за Родину. Их старость -
   свидетельство,
                        что подвиг есть!

Я зимой потому жду весну,
                что за нею приходит лето.
И душа ледяная, за толщу дней,
наконец-то будет согрета!

И разбудит её нежным звоном своим,
распуская лучи, одуванчик…
Им ответит оттаявший голос её,
запоёт,
           вспоминая мелодию ту, 
что играл нам знакомый шарманщик…

Тонким парусом в небо
                              взметнётся душа,
оживая от тёплого света!
Будет там трепетать,
                        будет петь и мечтать,
чтобы не кончилось лето!

Радость - как пугливая птица,
любит тишину и покой.

Радость - как огонек лампады,
едва горит, а на душе тепло!

Радость - как шелест листьев,
не прислушаешься - не заметишь.

Радость - как легкое дуновение ветра,
в котором Илия услышал Бога.

                         И "свет во тьме светит,
                         и тьма не объяла его" ( Ин.1:5)

...Ныне тьма пронизана светом
Божественной благодати –
мгновеньями просветления
оживляя наши сердца...

Это свет
            любовью Господа
изливается на человека,
чтоб утолить нашу жажду
благодатью Христа.

Каждый пьёт его сколько может,
сколько в него вмещается...
И тогда исцеляется сердце,
изливая любовь на других...

Научи меня, Господи, видеть
Твой свет –  в человеках,
даже сквозь повреждённость
различать
              светлый образ в них.

И ощутить Твою нежность
и так, как Ты заповедал,
жалеть и любить ближнего,
как и себя самого.

Когда молюсь в душе, с терпеньем,
чтоб не пропасть в греховной тьме,
Бог посылает утешенье,
и жить тогда не страшно мне.

Господь, спасай от озлобленья,
от чёрствости, от пустоты...
В уста мои вложи моленье
и неприятелям прощенье...
И я пойму, – со мною Ты!

Душа моя, не расслабляйся,
не унывай и не молчи.
Трезвись, душа, и возвышайся, –
за Слово вечное держись!

Дай мне, Спаситель, искру света,
чтоб не сгубила темнота.
Пробейся, исцеляя сердце!
Чтобы в него вместилась радость,
Христовой Пасхи красота...

Спасает Божьей благодатью
наш мир – Иисусе, Божий Сын.
Нас причащая, укрепляет,
чтоб были вечно рядом с Ним!

Если бы Бог пришел ко мне,
как бы я Его встретила?
Омыла бы я Его стопы слезами,
открыла ли бы новый сосуд с драгоценным маслом,
чтобы умастить ноги Его?
Вряд ли...
Я бы как Марфа, засуетилась,
ворча про себя, что мне ничего не сказали,
что дом не прибран,
хлеба последний кусок остался
(что Он подумает обо мне, как о хозяйке?),
столько всего надо успеть,
а мне никто не помогает!
Я бы бегала по кухне,
по комнатам,
придумывая себе тысячу дел,
а на самом деле лишь желая увидеть Его
и боясь столкнуться с Ним взглядом,
(вдруг Он узнает мою пустоту!).
Я бы обижалась на всех и втайне плакала, что я не могу

Дорогие мои друзья и коллеги, преданные Омилийцы!

Со Светлым Христовым Пасхальным праздником Вас! Пусть Ваши дома посетит его Свет и Благодать!

В последнее время мне, проживающей в Западной Украине, и не пишется,  и не сочиняется. Спекулятивная тень будней, искусственно подогреваемая не иначе, как сатаной, лишает многих  людей   радости жизни.  Так что извините за творческий, и не только, простой. Душа рвётся на части. Ныне у нас  не в каждом Храме услышишь справедливую речь священника.

Почему майданные противоречивые, порой зверские, ветры перекочевали в храмы? Почему их посещает раскольнический дух, столько неправды и озлобления? Задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа.

День равен ночи,
солнце на снегу,
и белые березки словно свечи...
Шепнула мне: "К тебе приду!"
весна давеча.
Набросив тонкое пальто,
укутав плечи легкой шалью,
я побежала далеко -
к земному краю.
И ветер с кудрями играл
то озорно, то нежно -
весну со мною он встречал
на поле еще снежном.
А там, где слился небосклон
с землею воедино,
одну оставил меня он -
время остановилось.
Меж двух миров стояла я
всего лишь миг иль вечность?
К себе звала весна меня
на встречу.

2011