Омилия

Дождик в густом лесу почувствуешь не сразу. Капельки дождя сначала попадают на верхушки высоких елей, которые первыми ловят искрящиеся и звенящие шарики своими иголочками. Потом, играя на свету, скатываются на верхушки других деревьев. Капелька по капельке, прыгая с веточки на веточку, опускаются они на самые нижние листики деревьев. Потом перекатываются на веточки кустов, падают на травинки или… на носик какого-то зверька. Вот и этот дождь застал весёлую компанию маленьких зверей на лесной опушке. Первая капелька упала на остренький носик лисички Рыжули:

— Ой! Сейчас дождь пойдёт, — смахнув с носика дождевую капельку, подумала лисичка, — надо спрятаться, а то намокнет моя красивая шёрстка, будет неприглядной. Шерстинки слипнутся, и шёрстка не будет блестеть. И хвостик мой намокнет и станет тяжёлым и некрасивым, — так размышляла маленькая лисичка, выискивая глазками место, куда бы она могла спрятаться от дождя.

В ту ночь старухе Клавдии Лушевой¹, а по-деревенскому, бабке Клане, приснился страшный сон. Будто ходит у нее по зальцу² здоровенный мужик, весь черный, с виду не то цыган, не то и вовсе негр. Важно так расхаживает, по хозяйски. И только хотела она прикрикнуть на незваного гостя, чтобы убирался он из ее дома восвояси, покуда цел, как тот оскалил зубы, зыркнул на нее огненным глазом, да и говорит ей: «думаешь, ты тут хозяйка? Тут я хозяин!» Потом подошел к телевизору, и исчез в нем!

На экране небесном – мерцания
Звёзд немых, где царица-луна.
Притупились земные желания,
Перед вечностью им – грош цена.

Расплескались миры неизвестные
Над землёю в ночной тишине.
Ощутилось внутри бестелесное,
Невесомое что-то во мне…

Небо тихое – даль присмирелая,
Много ближе, чем думаешь ты.
Мы в такие часы – одно целое,
Когда вера сильней высоты!
2011
 

При выходе из магазина меня остановила пожилая женщина и, чуть не плача, с дрожью в голосе, спросила:

— Вы не видели, здесь собачка сидела? Такая красивая, лохматенькая, чёрная с белыми пятнышками. Глазки такие добрые. Умненькая такая.

Не дождавшись моего ответа, кинулась к другой женщине. Объяснив ей то же, что и мне, и так же, не дождавшись никакого ответа, она кинулась к другому прохожему. Я уложила покупки в машину, хотела сесть в неё и уехать. Но мне стало жалко эту бедную женщину. Закрыв машину, я пошла по направлению к ней, и только захотела окликнуть её, чтобы предложить свою помощь, как услышала чей-то тихий голос:

— Не спешите, гражданка.

Я удивлённо обернулась. Рядом стоял пожилой мужчина с тросточкой. Облокотившись на трость, он, обращаясь ко мне, сказал:

Не сдержишь истории бег,
И краток наш срок,
                          но не вправе
Бесследно уйти человек.
Он должен хоть что-то оставить.

Где ляжет твой памятный след? –
В добре? Благородстве? Отваге?..
Стихи оставляет поэт
На чистой, послушной бумаге.

Кто властен прервать их полёт,
Коль искренне, снова и снова
Отраду для сердца несёт
Живое высокое слово!..

27.11.2010 г.

Когда разговор заходит о смирении, мне сразу вспоминаются серо-голубые лучики Лешиных глаз. Рядом с Лешей всегда тепло. Если приключаются неприятности и жизнь осложняется нестроениями, достаточно поговорить с ним пару минут о погоде, и, глядишь, нет никакого уныния. Как рукой сняло. Удивительная способность делиться душевным теплом им самим не осознается. Попробуй скажи ему об этом — не поверит. Да я и не говорю. Просто тихо радуюсь каждой нашей мимолетной встрече.

Мы сидим на синем диванчике у дверей мастерской. До начала занятий остается минут десять, и Леша неожиданно пускается в откровения.

— Знаете, я же не всегда таким был. Я ведь тоже, как все, в школу пошел, несколько лет учился. Никто и подумать не мог, что такое случится.

Воспеть хмельную радость жизни
С открытым сердцем за столом.
Обидным словом - ярче брызни! -
Ругать ее, крестясь, потом.

Терпима вера к суеверью -
В обнимку с истиною ложь.
Скрипит открытой другу дверью,
А недруг днем и ночью вхож.

При жизни свет не замечая:
Не может ближний светом быть.
А над могилкою рыдая:
"Как без тебя, мой свет, прожить?"

Но только крикни: "Супостаты!"
Все, как один, - мгновенно в строй!
И трезв, и пьян - стоят солдаты
Несокрушимою стеной.

Крепка в нас вера, но безверья,
Бывает, время настает.
Так неужели нужно зверя,
Чтоб образумился народ?

Новенький в классе.
Странный мальчишка.
На перемене
Смотрит он в книжку,
Спорить не спорит,
И не дерётся,
Знаешь, не дразнится,
Не зазнаётся.
Сам на дразнилку
Лишь улыбнется
И от обидчика
Не отвернется.
Помощь попросишь, -
Не подведёт,
А благодарность
Вовсе не ждёт.
Мама, он трус?
Парень просто слабак?
Мама ответила:
«Это не так.
Знаешь, он зло от добра
Отличает,
И за поступки свои
Отвечает:
КРОТКИЙ он, значит, -
Храбрый, надёжный,
Сам учит каждую
Заповедь Божью».

Плавно в синеве кружатся птицы.
Сколько в этом счастья, посмотри!
Что им наши споры и границы,
Я хочу к вам в небо, сизари!

Там в тебя камнями не бросают,
Зло не может жить на высоте.
Я немногим душу доверяю,
И всё меньше – «братьям во Христе»…
2011

На улице падал первый снег. В классе воскресной школы дети ждали начала занятий. Сережа, сидя за партой, задумчиво глядел в окно, а Коля, прикусив от старания язык, рисовал в тетради какую-то батальную сцену, скорее всего — Ледовое побоище.

Наконец пришел отец Александр и, прежде чем начать урок, вдруг спросил:

— Кто хочет на новогодние каникулы поехать в Киево-Печерскую Лавру? Руки вверх!

Дети, переглянувшись, как один подняли руки.

— Для этого,— продолжал батюшка,— нам надо, ни много ни мало, выиграть олимпиаду воскресных школ. Приз победителям — поездка в Киев.

До олимпиады оставалось полтора месяца. Нужно было отобрать команду и как следует подготовиться. Отец Александр назначил Сережу капитаном. По условиям олимпиады мальчики соревновались в церковном пении, лыжном кроссе и борьбе на руках (армрестлинге), девочки — в рукоделии и домоводстве. Заключительным и решающим этапом было интеллектуальное состязание на знание Закона Божия, истории и культуры России. В нем участвовали и мальчики, и девочки.

Студент у городских ворот
Спросил, который час.
«Любовницу, наверно, ждет», -
Подумал ловелас.

А вор иначе рассуждал:
«Разбойник, жулик, тать!
Ишь, не стыдится здесь, нахал,
Всю шайку ожидать!»

«Спешит, видать, на службу в храм
Благочестивый брат», -
Решил монах и по делам
Пошел, потупив взгляд.

(Первоисточник притчи: проповеди протоиерея Валериана Кречетова)
 

«Твое дело воспитывать детей для Господа. Черные ризы не спасут нас, если живем худо — и белая риза не пагуба, если творим Волю Божию…»
Ответ Георгия Осоргина своей супруге праведной Иулиании на её просьбу об уходе в монастырь.
(Из Жития святой праведной Иулиании Лазаревской).

В Преображенский монастырь в Пенсильвании, США, я приехала на зимние студенческие каникулы — и провела там три недели, встретив Рождество и Крещение.

 Листья прошлого тихо летят,
Осень поздняя – старая даль,
Листья глупые, падая, спят,
Ищет осень последний причал.

Стелет снова прохладой поземка
Мимолетную времени суть,
Над озерной прозрачною кромкой
Желтый лист попытался уснуть.

Звуки вмиг отлетевшего лета,
Грусти мира - немая стезя,
Что поэтами в песнях воспета,
А по далям - все звезды скользят.

Видно, в этом дано нам изведать,
Не конец, но начало пути,
Где за тленом приходит победа,
чтобы листья проснуться смогли

Дав отраду иного рожденья,
где весны громогласная явь
все пустые развеет сомненья,
Отстрадавшую землю обняв.

А пока – облетают листвою 
Многоцветий секунды. Мы ждем 
Непритворной любви и покоя, 
Да осенние грусти несем.

Кровать

Вот твоя кровать,
Чтобы сладко спать.
Мягкая перинка, -
Отдохнет пусть спинка.

Вот тебе подушки,
Положи под ушки.
Вот и одеяло,
Чтоб теплее стало.

Глазки закрывай,
Баю - баю - бай!

Дверь

Мы с тобой открыли дверь,
В комнату вошли, теперь
Затворим ее опять
И скорей ложимся спать.

Там, за дверью многолюдно,
Здесь же тихо и уютно.
Не мешает шум и гам,
Дверь уснуть поможет нам!

Луна

На дворе уже темно…
Заглянула к нам в окно
Круглолицая луна
Смотрит ласково она,

Шепчет тихо так: «Ребятки,
Спать пора, вас ждут кроватки
Сладкие встречайте сны
Из неведомой страны».

Летнее утро, все птицы поют о тебе,
Я каждый звук удивительной песни ловлю.
И благодарен земной и капризной судьбе.
Я не гадаю, скучаю и просто люблю.

А вдоль обочины дикие маки горят,
Радость июньская алая в самом цвету.
Может быть ангелы сверху на маки глядят
И подпевают, даря нам свою доброту!

Тихо колышется чёрной смородины куст,
Где-то журчит в ароматной траве ручеёк.
Вроде всё ясно, но день без тебя этот пуст,
Мне твоя нежность, как воздуха свежий глоток.

Красные маки — июня живые огни!
С вами под небом родным я не так одинок.
Буду счастливым в оранжево-тёплые дни,
А вечерами с любовью смотреть на восток!

2011

Ответ на статью, проповедующую солидарность с нормами современного авторского права, как христианскую добродетель

«Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15)

«Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис. 5:20)

Что такое Церковь? Социальный институт? Место работы? Средство для самопиара? Торговая лавочка? Судя по нынешним временам — всё перечисленное, но только не Христос.

Писать об этом трудно, но ведь мы жизнью своей доказываем это. Христос для нас — лишь очень знакомое, часто употребляемое слово. А ещё — повод покрасоваться, полюбоваться собой.

Главная ошибка, которую мы обычно совершаем во время поста, заключается в том, что пищевому рациону мы уделяем повышенное внимание, забывая, что это — не более чем средство. Что же является целью поста? Господь говорит нам, что вера укрепляется постом и молитвой (см. Мк. 9, 29). И, к сожалению, немолитвенность и невоздержание может привести к потере веры. Примеры этого известны, вот один из них. Некий монах, лично мне знакомый, будучи в унынии, оставил молитву. Уныние продолжалось несколько лет, чтобы разнообразить свою жизнь, этот монах увлекся чтением светской литературы, смотрением телевизора, позднее и алкоголем. И вот я встретил его спустя несколько лет. Он сказал, что оставил монашество, ушел с прихода, где нес свое послушание, живет с женщиной. Я спросил его, молится ли он, посещает ли храм? Ведь одно дело — оставить монашество и нарушить обеты, совсем другое — перестать быть христианином. Монах ответил, что он больше не молится и не ходит в храм, потому что он не верит в Бога.