Омилия

Первая встреча, а раньше – помнишь,
Часто боялся, что ввысь уронишь..

Голос казался сухим и гулким,
Так и бродили по закоулкам…

И целовались…а ты вернешься?
Нет нам раздолья - лишь счастья ноша…

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братия и сестры, особое событие празднуем мы в сегодняшний день. Много веков назад святая равноапостольная царица Елена, движимая любовью ко Господу, обрела Честной и Животворящий Крест Господень. Произошло это событие в IV веке, однако с тех пор Церковь не только не забыла это знаменательное событие, но, наоборот, ежегодно воспоминает его, вынося на поклонение своим верным чадам знамение Креста. Мы поклоняемся этой святыне, этому оружию на супостата нашего спасения — диавола и обретаем благодатную помощь от Господа. Поклоняясь выносимому кресту, мы поем: «Кресту твоему покланяемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим!» Действительно, в поклонении Кресту есть не столько скорбные воспоминания о тех страданиях, которые Господь понес ради нашего спасения, но и радость о Христе Воскресшем. Именно в Воскресении Господа есть наше упование и на наше будущее воскресение из мертвых. И Крест Господень для всех, стремящихся ко спасению есть оружие спасения, «сила Божия» по слову Божественного Апостола (1 Кор 1:18).

Ко мне пришёл единорог
И молча сел за стол.
Налил ему в стаканчик грог,
Спросил: «Зачем пришёл?»

Конь деликатно промолчал.
Потом, вскочив, исчез.
Куда же гость мой поскакал —
В пустыню или в лес?

Их много (все не сосчитать) —
Тропинок и дорог.
Скажи мне, где тебя искать,
Мой друг — единорог?

Молюсь в Тебе,
свечусь в Тебе
и дл-ю-ю-ю-сь.

Длюсь междустрочьем,
строчками,
мечтами.

Не длюсь, когда боюсь
и если злюсь,

когда не падаю Тебе на грудь
стихами

и песнями,
         слезами-голосами,
               дождями-ливнями...

Стремлюсь к Тебе рекой,
ручьем струюсь

и бесконечно дл-ю-ю-ю-сь,

пока бегу к Тебе,
пока молюсь.

Я возвращаюсь в пережитóе...
Не оживить засохшее тельце
той стрекозы, что ожив весною,
осенью заморозила сердце.
Всполохи осени, как пришествие,
вносят прохладу в твое сознание,
не сокращая цвета и шелеста,
делят присутствие на расставания.
Делят, граничат, готовят почву,
неумолима тайная воля:
ею расписано все до строчки
в пьесе с названьем: Судьба и доля;
ею рассчитаны угол наклона,
градус волнения, чин и взгляды,
ею же после свершатся законы:
или венец тебе, или награды.

Не знает осень сладкого притворства:
Тоскует, ждёт, рыдает и ... горчит.
Из своего прощального сиротства
Рябиной красной сердце угостит.

Скупа на похвалу, молчит о многом,
И словно тайну – прячет небеса.
Встают туманы призрачным острогом,
И смотрят вдаль всё пристальней глаза.

Гроздь винограда упала на обеденный стол,  разбудила жучка, дремавшего между плотно сомкнувшимися ягодками-виноградинками. Большие грубые  пальцы отрывали одну ягоду за другой, обнажая ветку грозди. Вот уже солнечный луч нащупал тельце жучка, вот уже лапки оголились…

Вот и все! Все ягоды испиты, жучок остался один на Один. Плотно прижимаясь к обнаженной ветке, жучок еще надеялся, что его не заметят, что еще раз «пронесет», как везло зачастую. Хозяин ближе поднес ветку к лицу. Жучок зажмурился: ох, что сейчас будет? Большие грубые пальцы прикоснулись к маленькому тельцу; из распахнутого окна пахнуло прохладой;  солнце спряталось за большую черную тучу…

Русский социолог Питирим Александрович Сорокин выделял три типа культуры — идеациональный, идеалистический и чувственный. Основой всякой культуры является ценность. Любая культура представляет собой единство составных частей, пронизанных одним смыслом, одной ценностью. Господствующая ценность определяет социально-экономический уклад и формы деятельности человека. Так, например, считает П.А. Сорокин, для культуры Запада Средних веков главной ценностью был Бог. Именно поэтому все сферы человеческой деятельности средневекового Запада были связаны с религией и контролировались ею. Литература и музыка, живопись, архитектура и философия носили исключительно религиозный характер. Такую культуру П.А. Сорокин называл идеациональной.

Комиссией Межсоборного присутствия по вопросам приходской жизни и приходской практики был подготовлен для дискуссии проект документа «О подготовке ко Святому Причащению».

Своим мнением о предлагаемом документе делится настоятель подворья Даниловского монастыря в селе Долматово игумен Петр (Мещеринов).

— Как вы оцениваете документ в целом?

— Я думаю, никто не будет спорить, что для нашей жизни традиционно свойственна значительная разница между большими городами (особенно Москвой) и прочей Россией. Эта разница проявляется и в церковной жизни. Для провинции этот документ может стать шагом вперёд. Если же говорить о больших церковных центрах, то та практика, которая сложилась на начало 2000-х годов и которую, собственно, и фиксирует данный документ, для многих уже является пройденным этапом.

Нас встречал Голубой Вокзал,

Каплями дождевыми 

По крышам вагонов

Пел и смеялся,

Прохожими, фонарями,

Шумом вокзальным

Дорогому племяннику
Владимиру Конопле

Коснулась осень крон зелёных
Своею кистью золотой,
И стал простор в объятьях клёнов
Сиять багрянцем с желтизной.

В округе стало меньше солнца,
Принёс прохладу ветерок,
И, напоив себя росою,
Бежал оврагами песок.

И мы с племянником вразвалку
Шли днём воскресным к роднику,
Минуя луг, лесочек славный,
Даря улыбки ветерку.

Когда устану я от слов

Теологического толка,

Где каждый спорящий готов

Признать свои сужденья только,

Я покидаю тех ослов.

Я по английски ухожу

В поля, где ветер рано утром

Приподнимает паранджу

Великий, вместивший в себя многое и многих, вместивший высокое и великое. Великий, потому что тебя хочется величать в знак благодарности за то великое, что я беру у тебя. Великий, потому что причащаешь великому, научаешь величию. Великий — потому что величаешь и приумножаешь всё вокруг.

Великий тем великим, что  растёт в тебе, цветёт в тебе и приносит плоды; тем, что несешь в себе, хранишь в себе, взращиваешь  и передаешь дальше — через себя. Великий не потому, что величаешься, а потому что интересуешься великим, любишь великое и служишь великому, особенно великому в малом (его нужда велика). Великий, потому что несравнимый и несравненный, потому что не вровень с большинством, потому что  на высоте всегда — даже в падении (особенно в падении других). Великодушный — потому что душа заполнена и переполнена настолько, что низкому и мелкому не осталось места.

 Я точкой в плоскости координат
Быть не желаю, и моей душе
Милей не ось абсцисс иль ординат,
А драйв спирали – крутость виражей.

Живут во мне спирали ДНК,
В витке спирали повторяю род,
Пружинкой вьётся локон у виска…
Мне интересен новый поворот.

И есть одна, но чуждая спираль –
Души извилистый лукавый серпантин.
Двойная не приемлема мораль:
Я – за прямую в дружеском пути.

Ты молишься обо мне -
Далёкий и верный друг.
В непознанной глубине -
Молитвенный сердца стук.
Мы словно искры летим
Из времени-тени в даль,
Гаснем и снова горим,
Сжигая чужую печаль.
С болью к тебе иду -
Ты принимаешь боль.
Дай мне свою беду -
Я помолюсь с тобой...

Эпиграф:
Человек становится просветленным не потому, что представляет себе фигуры из света, а потому что делает тьму сознательной. Однако последняя процедура не из приятных и, как следствие, непопулярна.
(К. Г. Юнг. Избранные труды)

Есть мысли, в синей тишине
подкрадывающиеся,
и в логику событий не́
укладывающиеся,
в подкорку мозга гла́дышем
закатываемые,
и проволокой на́ душу
наматываемые.

* * *
Радуга в небо уходит красным,
синий порой небесам не виден.
Тот, кто снизу кажется страстным,
с неба — кроток и безобиден.

Красный — страсти:
крест и причастие.

Не говорю...
Может не стоит,
может опасно —
слишком предельно.

Если все тайны
тебе открою,
вдруг мир исчезнет,
вдруг я исчезну?

Тайна — подруга,
тайна — ревнивица,
спутница — тайна,
тайна — сестра,
Бог и ребёнок.

Вход — это выход,
да — это нет,
но и да.

koppel.pro