Омилия

Если в душе моей
       Дум помраченье,
       Вера скудеет в ней…
Если сомненья,
       Праздность и мiра зло
       В сердце гнездятся,–
Господу до него
       Не достучаться…

                          2009
 

Я не хочу тебя терять,
В который раз лишён покоя!
Моя душа горит опять,
Как много лет назад с другою…

Псалтырь, зачитанный до дыр,
Борьба души моей с тоскою,
В тебе открылся целый мир
И сердце день и ночь с тобою

В своей стремительной любви,
Мы подождём ещё немного,
Гори, душа моя, гори –
Так ближе к Небу, ближе к Богу…

Леший

Ребята решили не откладывать дело в долгий ящик, а сразу же отправиться к царю Додону.
Но как найти нужную дорогу с таким странным названием «лежнёвка»?
Оля и Коля сели около терема и призадумались.
 — Ах ты, лёжень! — вдруг услышали они из-за соседнего дома, — разлёгся здесь, как колода на дороге! А ну-ка вставай.
Усталая женщина изо всех сил тащила за ногу огромного детину, который мирно посапывал под тенистым кустом калины.
 — Маманя, я поспать хочу, — вяло отбивался от нее парень.
 — Ох, Тит, и горе мне с тобой! Иди горох молотить!
 — Брюхо болит!
 — Иди кашу есть.
 — Где моя большая ложка? — вскочил лежебока и трусцой побежал за матерью.

Он опасался, что попадется.
Тщательно обмотал банки с краской газетами. На дно просторной спортивной сумки бросил старое тряпье. Затем поставил банки, обложил оставшимися тряпками, а сверху забросал грязными спецовками. Петр похвалил себя, что не выкинул их на прошлой неделе. Теперь можно, в случае чего, сказать, что несет домой состирнуть. Знал, что ему поверят. Лишь бы не стали смотреть сумку, иначе все пропадет: его выкинут с позором с работы, и отдадут под следствие. Петр удивился насколько сухо и спокойно он об этом подумал, будто мысли подкинул ему кто-то, сидящей внутри, - безжалостный и бескомпромиссный.
Петр не думал, что все так легко будет проделывать. Что выберет краску подороже, - импортную, финскую. Что долго и спокойно будет подправлять и подчищать в карточках и журнале записи. Причем сделает это так аккуратно, что даже сам залюбуется. Словно проделывал подобное каждый день. Он даже знал кому продаст эту краску. Несколько раз один знакомый уже намекал, что был бы не прочь подкупить, - «ты же знаешь, на рынке всякую дребедень толкают».

Поспеть до Пасхи!
Эта почти героическая история действительно случилась на просторах России. Стерлись в памяти имена и подробности, но осталось главное: убежденность в том, что наша молодежь – что бы ни говорили – прекрасна, обращена к светлому, способна на благие порывы.

Я хочу, чтоб лунный, нежный
Расстилался свет,
Я хочу сорвать подснежник
В новогодний снег,
Без причуды, без раскраски,
Словно на заказ
Я хочу поверить в сказку
В сей же миг и час!

На коне под длинным шлейфом
Я хочу скакать,
На волшебной громкой флейте
Я хочу сыграть,
И потом, сразясь с драконом
Золотым мечом
Дверь принцессе заточенной
Отворю ключом!

Я разрушу злые чары
Пусть отступит тьма,
В темной пропасти растает
Снежная зима.
И пока душа героя
Рвется в бой кипя,
Не расстанусь я с мечтою,
Сказку полюбя.

Как жаль, когда за пустяки
Мы вновь готовы разменять
Любовь свою на медяки,
Чтоб после мучиться опять…

Как жаль, как жаль себя терять!

Не стоит сердце раздавать
За нарисованный уют,
Где цель (конечная) – кровать,
А большего – вам не дадут!

Им нечего вам больше дать…

Как жаль, когда святые чувства,
Берётся бездарь описать
И умаляется исскуство,
И исчезает благодать..

Как жаль, как жаль её терять!

Грачи мерцали над больницей
И догорали, словно дни, –
Такие маленькие птицы,
Печальным ангелам сродни.

Они кружили и шумели,
Тревожным трепетом полны,
Как почерневшие шинели
Не возвратившихся с войны.

На том или на этом свете
Грачи плели свои круги,
Нас возвращая в 43-й
Всем предписаньям вопреки?

Тем не понять, кто с нами не был,
Горластых маленьких бойцов –
На каждого кусочек неба
Под осень щедрого свинцом… 

…Сентябрь качался на исходе,
Раскинув два свои крыла,
И, как на белом пароходе,
Палата белая плыла. 

Дрожали тополя ресницы,
В них прятался больничный двор,
А наши души, словно птицы
Из клеток рвались на простор… 

      * * *
Молитвы, Господи,
Прошу,
Пустою речью
Да не согрешу,
И слёз стыда в очах
Не осушу,
И словно в детстве
Сладость Отчего прощенья
Да вкушу…

            * * *
Сердцем - тверже камня,
Неба не вижу подобно зверю я,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Странник слепой и глухой,
Стучу и царапаю двери я,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Дни словно пар над водой,
Всё – на краю и в преддверии,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию!

Знаю, уйду от Тебя –
Не согласишься с потерею,
Верую, Господи,
Помоги моему неверию…

   * * *
Твой снег,
Твой свет,
Твой день,
Вопию Ти с колен:
Будь благословен!
Сквозь паутину дня
Лик Твой глядит на меня
В деревьях, птицах
Сидящих на крыше в ряд.
Свят! Свят! Свят!
И вижу я город иной.
Нет. Знаю, он есть,
Город, сходящий с Небес,
Как невеста украшенный,
Жилище Рожденного
Лучшею из Невест,
От нас Принявшего Крест.
И слышу у врат и у стен:
Прости и впусти!
Прости и впусти!
И подъемлет Царь Славы врата,
И летит от иссохшего рта:
Будь благословен!
Будь благословен!
Будь благословен!

        * * *
Сын мой молится
Тебе, Богородице.
Ежик стриженых волос
В руку колется.
То выводит как стишок,
То не клеится,
Но душа его, и вправду,
Надеется.
Словно лучик от него
В Небо тычется,
Призри, призри на него,
О, Владычице!
Нынче в храме у Креста
Сын заплакал мой
О Сыночке, о Твоём,
О Распятом.