Нафана нет...

Нафана* нет,
и страшно быть Нафаном —
ослицей проще, камнем говорящим,
травою, камышом...
Скажу горе: приди,
свидетельствуй камнями о неправде!
Гора придёт,
коль нет средь нас Нафана.
Давида — тоже нет,
разбойники одни
и куропатки жалкие,
без крыльев, без голоса...
Когда же грянет гром?!
Пусть жертвенник погаснет зря горящий!
Давидов дом — не храм уж, а содом...
Забыто всё,
Давид — ненастоящий:
не Бога ищет.
Видимо, тельца —
на небо лает,
ластится иудой...
Ослицею зову:
Нафан, приди —
пора тебе взыскать Давида.

Мир устал от войны...

Мир устал от войны,
          Почернели от взрывов дороги.
Закоптилась трава,
               У обочин кровавый налёт...
Детский плач у стены:
             Слёзы страшной беды одиноки,
Улетела мечта
                 в свой последний недетский полёт.
На рассвете теперь
            Птичьих трелей не слышно – стреляют.
Множит зло

Вызов времени (ч.1)

- Великие мудрецы всегда шли по тонкой грани, заглядывая то по одну, то по другую сторону линии.
- О какой линии вы говорите? – немолодая, но сохранившая особую, осознанную и выстраданную красоту женщина пригубила остывший кофе и решительно отставила чашку с сторону.
- О линиях судьбы. Они незаметны в суете, подделываясь под случайность, но их тонкая прорезь на исходе сиюминутности всегда оставляет след.
- В душе, Вы правы. Что мы будем делать?
- Времени осталось мало, и наши с вами философские разговоры не прибавят секунд удаче, хотя ее капризное непостоянство – это вопрос случайности чаще, чем сознательного выбора путей. Отложим эту беседу до лучших времен, а сейчас я хотел бы узнать правду.

Вот-вот взорвётся листьями сирень

Вот-вот взорвётся листьями сирень,
Раскроет клён зелёные объятья.
Благодарю Творца за этот день,
Который долго буду вспоминать я.

Обычный день. Но что сокрыто в нём?
Грядёт весна, в свои права вступает.
Лазурь небес, безбрежный окоём
И радость… Та, что в детстве лишь бывает.

Попытка пониманья все важней...

Попытка пониманья все важней,
жар истины внутри, а не вовне,
и Кто над нами, в нас, и нас сильней,
ведет почти на ощупь по земле.
Ты ничего не знаешь о себе,
о тех, кто далеко, кто рядом,
и все твои познанья о добре
однажды устареют как наряды;
тебе никто не станет отдавать
того, что никогда твоим не будет,
ты можешь плакать, мучиться, страдать,
тебя не пожалеют, лишь осудят;
тебя никто не спросит ни о чем,
услышать изнутри – дар Божий,
а все забыть и отодвинуть на потом
и не получится, и не поможет.
А без креста и не увидеть  свет,
не обратить боль в  невесомость:
так   каждый постигаемый ответ
сквозь сердце прорывается со стоном.

Метод воздействия

Возмездие за прощение обид больше возмездия за всякую добродетель.
Иеромонах Никон (Беляев)

— Надо зайти к Марине Сергеевне! — объявила Елена по дороге, поправляя лямки тяжеленного рюкзака. — Оставим ей молоко и яйца.

— Это еще кто? — насторожилась Варвара, не одобрявшая лишнюю благотворительность. По ее мнению, духовная мать часто раздавала с таким трудом добытое козье молоко «не тем» людям.

— Моя бывшая свекровь…

Нелогичное словосочетание заставило Варвару на какое-то время замолчать. Внутри нее уже закипала волна неприязни, а мозги искали достойного обоснования.

Западный ветер

Что принёс ты нам, Западный ветер?!
Что наделал, коричневый смерч?!
Гость нежданный на всём белом свете,
враг, несущий разруху и смерть!

Ненавистен твой воющий голос!
Что забыл ты в восточных степях?
Косишь спеющий золотом колос,
рубишь подло, со злом, второпях.

Убирайся в кострище заката!
Час победных реляций истёк.
Слышишь рык громового раската?
Это песню заводит Восток!

Из Севастополя

На Приморском — и светло, и красиво...
Волны — в просинях...
А в Донбассе убивают Россию —
Новороссию.

Цвет акаций душу настроит
В лад с узорочьем...
А в Донбассе погибают герои
В сердце с горечью.

Страницы