Камень, на котором он сидел, был горячим и гладким. Человек называл камнем большой валун в форме перевёрнутой чугунной ванны, отполированный ветрами и крепко вросший в песок. От камня до океана было шагов тридцать. Когда он впервые сел на этот камень, океан был от него шагов на пять дальше. Материальным свидетельством наступления океана на сушу, для человека, сидящего на камне, был безобразный огрызок скалы, поросший водорослями, в каких-то лишайчатых ржавых пятнах, выступающий из воды, словно гнилой зуб в беззубом рту.
Человек уже не мог сказать, сколь долго он живёт на этом острове, но он хорошо помнил, что было время, когда эта уродливая скала с таким же независимым видом стояла на берегу и океан доставал до неё только во время приливов и штормов. Теперь её основание всегда было в воде, оголяясь лишь во время отливов.
