Омилия

Всё что осталось ценного теперь у Галины Кузьминичны – это старый альбом с фотографиями. В чёрном потертом от времени кожаном переплёте, с оборванными углами, раздутый от вложенных как попало фотографий.
Галина Кузьминична всё время держала его при себе: ночью, когда укладывалась спать, засовывала его под подушку, а утром, после того, как нянечка умывала её и кормила завтраком, Галина Кузьминична клала альбом себе на колени, крепко придерживая рукой.
И ждала. Ждала, когда, наконец-то, в палате районного дома престарелых наступит долгожданная тишина, когда перестанут нянечки прикрикивать на старух, если те невзначай прольют суп на постель или обронят несколько крошек хлеба мимо подноса прямо на пол. Когда прекратят те же нянечки скрябать деревянными швабрами по полу, оставляя мокрые разводы на полу. И когда, наконец, включат в коридоре телевизор и ходячие старые люди выползут из палат смотреть новости, а потом и всё без разбора, чтобы хоть как-то убить медленно текущее время.

Нынче дождь посторОнится
И уйдёт за луга,
Под звенящую Троицу
Зелены берега.
Ничего не упрятало
Лето в тёплых руках:
И горошком, и мятою
День июньский запах.
О, даров откровение,
И с невидимым связь!
В эти травы – коленями
И дыханьем припасть.
В эти травы, что клонятся,
Где сияет роса,
Где таинственно в Троице
Бог, творяй чудеса.

В.А. Аввакумовой

Мое сердце там, где скалы
Возвышаются из мела,
Там, где в кронах краснотала
Гнезда вьют кусты омелы,
Там, где к небу простирают
Ветви, как в молитве, сосны,
Где искрится гладь речная,
Где мне дышится так просто,
Где нет зависти, нет боли –
Там оставил сердце я…
Где несется с колоколен
Пульс земного бытия.

Моему отцу

Останки храма до сих пор дымят,
Мне плакать хочется над этим пепелищем,
И ветер от отчаяния рыщет,
Среди руин свершая свой обряд.

На месте поражённого собора,
Я болью непосильною объят.
Страна моя, мне не сдержать укора –
Я в пепелище, узнаю тебя.

И запах гари, как итог потери,
Не скоро здесь звонить колоколам...
О, Украина, смею ли я верить,
Что возродится светлой веры храм?
 

ВЕЧЕР ЧЕТВЕРТЫЙ
Возвращайся!

Нюта сидела на корточках в углу и ковыряла обои. Когда она отковыряла всё, что хотела, шмыгнула красным распухшим носом и подумала, что сегодня — самый ужасный день в жизни.

Сначала приехали к соседям мальчишки и позвали Нюту гулять. Потом они вместе ушли на дальнюю горку, а бабушку не предупредили. И кто это зимой может не вываляться в снегу и вернуться домой до темноты? И вообще: если бы бабушка не стала попрекать, разве стала бы Нюта злиться и огрызаться? Ну, не виновата же она, что приехали соседи!

Ух, как Нюта рассердилась! Даже отвернулась нарочно, когда бабушка присела рядышком и спросила:

— Всё злишься?

Нюта надулась.

— Как же ты будешь молиться?

— Не буду молиться.

Ох, и тяжело же человеку, когда он во всём прав!

Бывает выбьешься из сил,
Раздавит жизни скоротечность,
Полвека словно и не жил
И свежий взгляд откроет вечность

И в этот тихий страшный миг,
Забыв о горьком нашем хлебе,
Твой шёпот превратится в крик
И вздрогнут ангелы на небе.

Исчезнет в полсекунды мрак
И станет легче и светлее,
И сердце переборет страх,
Смелее нужно быть, смелее!

И всем нутром прильнув туда,
К чему-то светлому, родному,
В душе появится Звезда,
И позовёт к Отцу живому!
2009

А послушайте детки бабку Марью, рассказчицу. Жила — была в деревне одной Алена — девчоночка немудрена. Самой четырнадцать годков только, а уж двух сестер вынянчила — Агашу да Наташу. Один несмышленыш в семье остался — Ванюша о двух годочках. — Всюду брат за Аленушкой, целый день за сестрину юбку держится.

Вот раз пошла Алена с Ваняткой ни свет, ни заря по грибы в дальний лес, а Наташа с Агашей дома остались — носы застудили — босые бегали! Ваня малой — через каждые пять шагов на ручки просится. Выбилась Аленка из сил, да не осерчала. Села на кочку и говорит: «Расти, Ванечка, скорей! Будешь мне сам тогда помощником да защитником…» Ванюша смеется, головкой белой кивает — говорит-то плохо ещё.

Зелёный цвет – глазам отрада,
И в летний, нестерпимый зной,
Зелёный – это цвет прохлады,
Где солнце борется с листвой.

Мне этот цвет ласкает душу,
Как добрый врач туда входя,
Люблю Бетховена я слушать
Под шум июльского дождя,

Смотреть в глаза твои влюблено,
От всех печалей уходя…
Ты знаешь, этот цвет зелёный,
Как-будто создан для тебя!

У разукрашенного лета,
Среди обилия цветов,
Я от рассвета до рассвета,
Просить о вечности готов!

Порхают бабочки бесшумно…
Полёт «пузатого» шмеля,
Лечу за ними, вслед, бездумно,
За грань иного бытия…
2009
 

Ничего, ничего, не теряй равновесия,
Шар земной «на ходу» и не сломана ось,
Даже, если вдруг, очень плохие известия
Твою душу опять прострелили насквозь.

И не думай «зачем»? – это песня отдельная!
Сколько раз, вспоминай, ты уже умирал…
Рана хоть и горька, только всё ж не смертельная,
Кто-то дул на неё и всю ночь целовал!

А по чистой воде плыл венок, как пророчество,
Ветерок на волне с ним играл и качал.
Это значит, ты жив и в глухом одиночестве,
Своих лучших стихов, ещё не написал…
2009

Жил на свете один учёный, который очень хотел узнать, что такое красота. Дни и ночи напролёт он был готов искать ответ на этот вопрос.

Мальчиком он проводил много времени в созерцании творений великих мастеров. И, уходя из музеев, уносил в памяти совершенство линии, цвета и композиции. Но снова стремился туда, пытаясь понять, как создается красота.

Юношей он стал вдумываться в законы, при соблюдении которых звуки становятся музыкой, а краски складываются в произведение искусства. Со временем он изучил все эти законы.

И всё же в нём крепла уверенность, что настоящей красоты так и не удалось отыскать. Словно в душе образовалась пустота, не заполненная ничем. Потому-то его влекло к познанию снова и снова, только бы найти самое красивое в мире.

Однажды юноша пришел к своему учителю и сказал:

— Я хочу странствовать по свету, чтобы найти прекраснейшее в мире.

Учитель улыбнулся:

— Я искал его, но не нашел, — и ты только напрасно потеряешь время!

— Пусть, — ответил юноша,— но я буду знать, что сделал всё возможное.

…Проснёшься, а мир всё хуже,
Устали стоять дома.
Никто никому не нужен,
Все словно сошли с ума.

Ленивое солнце в луже
И рядом бездомный кот,
Никто никому не нужен,
Куда-то исчез народ.

И небо в разбитой кружке
Молча дрожит в руке,
И сердце давно на мушке - 
Слезой по моей щеке.

А мне ещё кто-то нужен:
И этот бездомный кот,
Тихая, вечная лужа
И мой – не другой народ!
2009

Мешают в жизни пошляки,
Я их особо не жалею.
Куда пропали чудаки?
Мне с ними легче, веселее

Они порой из ничего,
Зажгут звезду на склоне ночи
И много доброго всего,
Когда и верится не очень.

Они способны просто так
Любить, и верить в это чудо,
Последний отдадут пятак,
Забыв про собственный желудок.

Куда пропали чудаки,
Которым ничего не надо?
А пошляки, как сорняки
На поле жизни сплошь и рядом.

Ты улыбаешься во сне,
Куда-то сгинули печали,
То чудаки тебе и мне
Любви и счастья пожелали.
2009
 

Спешить мне некуда, опять
Душа пыталась разобраться,
Как трудно ей себя менять,
Здесь проще грешником остаться.

И сколько помню: плоть и дух –
Всегда противники друг другу,
Две жизни в сердце спорят вслух
И человек бежит по кругу,

По кругу собственных страстей,
То приземляясь, то взлетая,
Лишь изредка, среди скорбей,
О чём-то горнем вспоминая.

Он будет долго над собой
Смотреть, чему-то улыбаться,
Потом махнёт на всё рукой –
Здесь проще грешником остаться!

Весь мир, как ёлка для детей,
Огнями яркими сверкая,
Среди безумства этих дней,
Стоит и молча умирает,

Но милость всякому дана,
Любовь разбрызгана повсюду
И человек прощён сполна,
Когда решил: грешить не буду!
2009

Дорога в город вечности пуста,–
Её путей не застилают лавры,
Чтоб путник светлый не забыл о главном,
Смиренных дум питать не перестал.

Дорога в город вечности чиста
От едкой пыли страстных наслаждений,–
Чтоб человек не пал в объятья лени,
Не заградил бы истины уста.

Дорога в город вечности грустна
Для тех, кто любит призрачное злато,
Кто за добро лукаво жаждет платы,
Кому несносна щедрости весна.

Дорога в город вечности проста,
Она чужда слепой житейской смуты,–
Чтоб ты её с иной стезей не спутал,
Но верно шел святым путем Креста.

                                            2009
 

Я не примелю правду на крови,
Что нас гнетет, натравливает, мучит.
Но той живу, что чистым словом учит,–
Напутствием Божественной Любви.
 

                                            2009

Я сижу. Папа спит.
Это кто в окно стучит?

Кто шагает, длинноногий,
По лужайке, по дороге?

Это дождик всё накрыл,
Сер, и скучен, и уныл.

«Слава Богу» повторяю,
Грусть с печалью прогоняю!
 

Когда проснусь, глаза открою,
Увижу снова белый свет,
Я поздороваюсь с тобою
И подарю тебе букет!

Но в том букете необычном
Не будет запаха цветов.
Он состоит из слов привычных,
Любимых, добрых, нежных слов.

Есть удивительная сила
В простых и искренних словах,
Любовь их сердцу подарила,
Чтоб расцветать в твоих глазах.

Ты в них почувствуешь бескрайность,
Печаль и подлинность мечты…
Всё в этом мире не случайно
И нет границ у красоты.

В твоих глазах я вижу небо,
И чую силу высоты,
И где бы я на свете не был,
В моей душе всегда есть ты!

Я снова солнцу улыбаюсь,
Встречая ласковый рассвет,
Букетом слов к тебе являясь:
Любовь, Надежда, Вера, Свет!
2009