Омилия

1
Третий день кружила вьюга,
Непогодило с утра.
В эту пору нет милее
Постоялого двора.
За столом у самовара
В этот раз случился спор.
Я дремал. На шум проснулся
И услышал разговор.

Меня сегодня птицы разбудили –
Часа в четыре майского утра.
Встречать рассвет любезно пригласили,
Пропели, что пришла любви пора.

Рассвет забрезжил сказочным сияньем,
Раскрасил небо в ультрафиолет.
Май разбудил своим благоуханьем,
О, как красив таинственный рассвет!

Как май хорош, и лета приближенье
Предчувствием томительным бодрит.
Безоблачным, весенним настроеньем,
Как в юности прошедшей, веселит.

И невозможно спать в часы рассвета,
Когда всё тонет в птичьих голосах,
Когда на мир Любовь потоком света
Под утро опускают Небеса!

Проснитесь, люди, майским утром ранним,
Откройте настежь окна после сна,
И наслаждайтесь искренним признаньем –
Тем, что так щедро дарит нам весна!

18.05.10

Он жить спешил, любил ходить по краю,
Один скорей заметен, чем в массовке.
Но славы нет и денег нет отцовских,
Одни долги: банкирам, группировке.
И он бежал домой. Без остановки,
«Отец не сдаст, поймёт. Я возвращаюсь»,
А в лоб летела пуля заказная…
2012

Неужто май? Неужто снова
Оделись свежею листвой
Деревья? Шелестящий говор
Ветвей я слышу над собой.

Цветут сады. В цветах купаясь,
Поет от счастья соловей,
Щемящего волненья радость
Он дарит песнею своей.

Люблю я в час прогулок поздних,
Взгляд устремляя к небесам,
Медовый сладковатый воздух
Пить, как живительный бальзам.

Садится солнце за рекою,
В палитру небо превратив,
И в сердце зазвучал мотив
Любви, надежды и покоя. 

Забылось умереть. Дела, дела
По списку дня, и небо-драйв — ночами,
Ты с ним соединяешься словами.
И это лучше, чем когда — телами…
А мир стоит, и нету в мире зла,
Точнее — зло конкретное — мы сами
И хочется отмыться добелá…
2012

Когда душа вне власти зла оттает,
Принявши свет Божественных Даров,
С тех пор она бесстыдству не внимает,
Не расточает праздно сил и слов.
Она не ищет крох земных повсюду,
Не ждёт подачки в тягостной мольбе…
Возможно ли не верить в силу Чуда,
Когда оно произошло в тебе?!

22.12.2010 г.

Флейтой твоей быть.
У губ твоих замирать,
Дыханье твое пить,
Боль твою забирать.

Тебя навсегда согреть
Среди бесконечных  зим.
Всем существом петь
Вместе с сердцем твоим.

А  в молчании - ждать,
Дремать, доверясь судьбе.
В  тиши безмолвно звучать
Памятью о тебе.
 

 Где Христос? Почему гроб пустой
И нет мертвого тела?
Кто украл его? Для кого он сияет звездой?
Он Воскрес!
Слышишь, птица пропела.
Он Воскрес!
И притих в ожидании лес.

Мироносицы встали у входа в пещеру;
И увидели свет, воссиявший из тьмы.
То Господь им явился – в награду за веру!
Он Воскрес! Он Воскрес! – загудели холмы.

Ослепительной радостью вспыхнули лица.
Он живой! Он спокойно покинул гробницу.
Он Воскрес! Слышишь, птица пропела.
И притих восторженный лес.
Он Воскрес!
Он Воскрес!
Он Воскрес!

30 апреля 2012 года, Духовная семинария г. Перми
 

Ты должен быть старым, но ты – молодой.
Ты должен быть с длинной, седой бородой.
Быть может, отшельником должен ты быть,
От всех удалившись, лишь Богу служить.

Но взгляд твой глубокий прозрачней небес.
Христос в нём сияет, Который воскрес.
Ты молод годами, но мудр и умён,
Рождён для эпохи последних времён.

Для миссии здесь ты великой, благой!
Для сильных – один ты, для слабых – другой.
Ты ищешь подход к прихожанам своим,
Ты нас окормляешь, ты нами любим.

Но главное то, что в тебе доброта,
Терпимость, смиренье, души красота.
Всё это, как облако, рядом с тобой.
Нелёгкий твой крест и твой путь непростой.

Молись о нас, батюшка, сил не жалей
Сердечной, горячей молитвой твоей!
И мы вознесём руки вверх к облакам,
Дай силу, Господь, утомлённым рукам!

Послушай слова из молитвы простой,
Она – о тебе, наш отец дорогой!
Учитель и друг, врачеватель сердец,
Поклон тебе низкий, духовный отец!

12.10.11

Сны разные – (бессоница не в счёт),
Весёлые, чудные и не очень,
Но это уж кому как повезёт,
Влетают сны в земные наши ночи…

Вот мальчик спит, ему приснилась мать,
Что сорок дней к нему не приходила…
Присела на больничную кровать
И крылья на подушку опустила…

Художник видел греческий Афон,
Поэт летал на облаке с любимой.
И каждый верил в свой блаженный сон,
Предутренний, цветной, необъяснимый…

2012

Жила-была в березовой роще ворона. Но была она не такая, как все вороны. Дело в том, что половина ее оперения была серой, а другая белой. Из-за этого вся ее жизнь не заладилась. Задразнили ее птицы. Так и норовят побольнее обидеть, да еще и клюнуть. И галки туда же:

— Смотрите, смотрите, к нам полвороны прилетело!

А сорока, так та ей пролету не давала, как увидит, тут же затараторит:

— Какое убожество! Какое убожество! Вы только посмотрите на это чудо заморское! Да я бы с таким оперением из дупла не вылезла. Стыд и срам! Стыд и срам!

Попыталась ворона внешность свою выровнять. Забралась в куль с мукой. В муке вывалялась. Стала белой. Прилетела она на птичий двор. Там, по двору белые гуси гуляли, травку щипали. Подошла к ним белая ворона. В земле роется, жучков собирает. Налетели на нее гуси:

— Уходи прочь, самозванка! Не нашего роду — племени.

Мы привыкаем жить задолго до того, как привыкаем мыслить.
Альбер Камю¹

Гулять по кладбищу — привилегия живых. Пройтись по хорошему кладбищу всегда приятно. И даже полезно. И дело не в том, что эти прогулки навевают мысли о всеобщей тленности, бренности, временности. Такие мысли случаются, но признаюсь, крайне редко. Зато бывают неожиданные встречи и разговоры. Как-то на могиле одной девочки, которая погибла совсем юной, на меня буквально набросился её друг:

— Где же справедливость? Где ваш Бог? Эта девочка умерла в двадцать лет, Что она видела? Она не успела выйти замуж, родить ребёночка, да просто пожить по-человечески! Почему Бог допускает такое?

— Отвечу на ваш вопрос, — сказал ему я, — если вы ответите на мой. А зачем она вообще родилась? Что, на земле не хватало девочек? Или студенток? Мир остро нуждался именно в её появлении на свет? В том, что она умерла, нет ничего удивительного — когда-нибудь всё равно бы умерла. Она жила — вот в чём загадка.

К 80-ти летию Н. К. Бромлей

Недавно позвонила сотрудница:

— Слушай. Единственное число «штаб». А как во множественном?

— ШтабЫ, конечно, — отвечаю, не задумываясь.

Но проходит минут пять, и червячок сомнений начинает слегка терзать. А точно ли штабы? А может, правильно штАбы, с ударением на первый слог? Да, собственно, какая разница? И что мне до этих штабОв-штАбов? Но что-то продолжало жечь мозги, что-то лишило покоя. Что?

И вдруг я понял. Из глубины памяти всплыло это. Бессовестно забытое, детское, важное. Штаб.

И дела не те,
И слова не те,
И одно с другим
Всё не сходится,
Не исправите,
Только в памяти
В синей мантии
Богородица…
Если б вором был,
По понятиям
Узким жил
Да занятиям…
Я к другой войне
Предназначенный,
Есть огонь во мне
Нерастраченный.
2012

Неслось по белу свету Облако-счастье светлым пушистым шариком. Куда подует ветер, туда и летит. Где приземлится, тому и повезёт. Счастье его будет. Так и летало оно, подгоняемое лёгким тёплым ветерком, пока не прибилось к одному окошку.
Жила здесь мать да две её дочери. С радостью Облако-счастье наблюдало за жизнью семьи. Пока росли, любила дочерей мать одинаково. А повзрослели — разными стали. Одна добра, другая зла. Наблюдало облако со стороны, как мать меняться стала. Жальче ей злую дочь. Думала она, добрая и так не пропадёт. От сердца своего незлобивого любят её все, да и она в помощи никому не отказывает. А злую душу кто же любить будет? Так, пожалеют, да мимо пройдут. Кто же ей поможет, если она сама на себя да и на всю округу злая. А уж на мать-то, пуще всех. Но жалела старушка злую дочь. Всё ей кусочек послаще, перинку помягче.

 Так легко в этот вечер прозрачный
Открывать старый мир – как покой,
И разбив на рефрен многозначный,
Не пленяться обманной тоской.

Не искать всеми виденной тайны,
Не тревожась – любить эту даль,
Где ветра разбросали случайно
Облаков кружева, и не жаль

Ни секунд,  уносящихся в вечность,
Ни часов ожиданья - тебя,
Где казалась я слишком беспечной,
Злую жизнь за хребет теребя.

Это было, но только вот вечер
Так спокоен, что хочется спеть,
О покое надмирном, что лечит,
Сердце раненых. Рушится клеть

Заблуждений и страхов, забылись
На мгновенье и холод, и явь.
То легко в небесах проносились
Облака, красоту приобняв.

Прошла Седмúца Светлая,
Под солнышком согретая,
Дождями напоённая,
Христом благословлённая.

Семь дней Любви божественной,
Огромной и торжественной,
Собою обвивающей
Наш мир больной, страдающий.

Цветные яйца-крашенки
И пасх творожных башенки.
Глазурью белой крытые,
Водой святой умытые –

Куличики пасхальные –
Простые, уникальные,
Но все такие сладкие,
С присыпками, с помадками,

Со свечками зажжёнными
Под ликами – иконами,
С молитвами небесными,
С канонами Воскресными…

…Прошла неделя радости,
Нерукотворной благости.
Но вплоть до Вознесения
Мы славим Воскресение!

23.04.12

«…ничего не свято,
Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята» В. Высоцкий

Недоеденный хлеб, помидорины,
Полполяны в бутылках… Мой лес…
Засодóмлено всё, загомóррено,
Поизмято от чьих-то телес…

А вчера я читал тут Ахматову
Под весёлые песни скворцов,
На бумаге мелованной флáтовой
Зарождались наброски стихов…

Не ханжа я, далёк от предвзятости,
Сам не ангел, язык мой — беда,
Но хоть в чём-то подобие святости
Проявляться должнóиногда?
2012

Той пасмурной весной вода
неслась сквозь город. Пели трубы
и трепетали провода
под ветром первобытно-грубым.

А он прохожих гнул в дугу
Крыл лужи сетью мелких трещин,
И обнажались на бегу
Лиловые колени женщин.

И ливень был пересечен
Потоками автомобилей.
Вонзались в низкий небосклон
Зазубренные иглы шпилей.

В лохмотьях пасмурного сна,
расхристанная и босая,
Неслась ненастная весна,
Старинный город потрясая.