Сражаясь за любовь

Сражаясь за любовь, не начинай сначала,
А продолжай, как прежде, в этой жизни жить.
Пусть кто-то отойдёт от твоего причала —
Они вольны решать, с кем быть, а с кем не быть.
Пусть кто-то отойдёт — коль так необходимо,
Ты собери свою — любовь до малых крох,
И в сердце сохрани, пусть будет не взаимной,
Но этот щедрый дар тебе дал Вечный Бог!
Неволею нельзя взаимности добиться,
Пусть мир твой стал другим — реальней и бледней.
На, до и после, жизнь пускай теперь двоится,
Но непонятно, кто от этого бедней.
В любви нелёгок путь, коль хочешь быть собою,

«Земля родная тихо дышит…»

Впервые я познакомился с творчеством Александра Конопли на сайте Международного клуба Православных литераторов «Омилия», где были представлены его стихи, которые всегда оставляли хорошее впечатление. Но, тем не менее, сайт есть сайт, и разрозненные публикации не могут составить полного литературного портрета автора, но мне повезло: в руки мне попала книга автора «Земля родная тихо дышит...». Честно признаться, я не читал послесловия Светланы Скорик, пока не прочитал книгу полностью, но сразу, с первых страниц провёл параллель между стихами Александра Конопли со стихами Сергея Есенина и Николая Рубцова (просто светлые и умиротворенческие образы: ромашковый взгляд поля или ползущее по ухабинам время), и мне было приятно, что Светлана Ивановна тоже провела подобную параллель в своей рецензии.

Я слышу, как Русь подымается

Я слышу, как Русь подымается,
Как старые кости хрустят,
Когда от земли отрываются
Остатки разрушенных хат.
Когда по завшивевшей пахоте
Катается пьяный банкир,
Когда,забывая о матери,
Кричит непотребное в мир.
Я чувствую — Русь подымается.
Мы верно устали от лжи.
В шампанском столица купается,
В руинах деревня лежит.
Солдатик безногий на паперти
В тельняшке, с опухшим лицом.
Рассыпана мелочь на скатерти...
Засохшую корку жует.

Призрак старой мельницы

Услышал раз Ванятка, как дед Макар стращал ребятишек привидением, которое живет на мельнице. Повадились те ребятишки круг мельницы играть в прятки, да и на мельнице стали прятаться. То мешок с мукой просыплют, то дверь оставят открытой. А ведь не лето жаркое. А уж когда у деда Макара спички пропали, так он и вовсе встревожился — до беды недалеко. И решил он ребятишек припугнуть. А чтобы все взаправду выглядело, вот что он удумал. Подговорил он парней постарше ему подыграть и ребятню от мельницы отвадить. И вот пришли те парни деревенские на горку с большими санями. А у больших саней разгон «О-го-го», не то, что салазки. Да и набивалось в сани аж до дюжины ребятишек. А парни-то постарше сани разгонят, да на бегу сверху в сани и прыг... Малышня пищит, визжит, щиплется. А шуму-то, а гаму-то, а радости да задора. Сани несутся, ветер свистит в ушах, снег летит в лицо. А как на лед выскочат, так их и начнет крутить. А страху-то. А визгу-то. А смеху-то сколько. Сколько раз сани на бок заваливались. Получалась «Куча-мала».

Жизнь-юла

Ещё непредсказуемый вчера,
Сегодня удивляюсь жизни снова.
И, вроде, любо-мило всё с утра,
А хочется чего-нибудь такого,

Чего не скрыть в предутреннюю мглу.
И, чтобы никогда не надоело…
Я помню, подарили мне юлу,
Которая, кружась, о чём-то пела.

Но через миг её уже трясло,
И детское заканчивалось диво.
Беспомощно, шатаясь тяжело,
Она валилась на бок некрасиво.

О мытаре и фарисее

Стоял он в храме — честный фарисей,
Молился пылко, к Богу возносился,
Благодарил, что не такой злодей,
Как мытарь, что у входа притаился.

Всегда и всюду он благочестив,
Молитва на устах и днём и ночью,
Не держит зла, со всеми он учтив,
Закон по букве исполняет точно.

«Не то, что мытарь тот! Не дай-то Бог,
Похожим быть на этого злодея!!!
Спасибо, Господи, что я всегда готов
Подать пример, достойный фарисея!»

К материалу о Г.И. Невельском

Ранее материал о Г.И. Невельском я публиковала: он выдержан в рамках, удовлетворяющих требования редактора печатного журнала по объему и содержанию. Фактически же написан такой материал был иначе и затрагивал важные аспекты того периода истории в соотношении с историей, которая состоялась за 200 лет до подвигов Невельского и его команды на Дальнем Востоке и в ракурсе преемственности поколений после того, как прошло почти столько же лет с момента активного заселения наших территорий русскими после походов Невельского.

Итак, что же было подготовлено к печать...

Просто соцопрос

Вечерело... Тьфу, что я несу! Как-то разнервничался я, понимаете? Не понимаете? Ну, постараюсь по порядку, постараюсь.

Был ясный сентябрьский день. Моя первая смена закончилась вполне штатно, без авралов, так что уже к часу дня я был свободен. Решив насладиться по-летнему солнечным и теплым днем, а заодно и потратить лишние калории (ну, или аппетит к обеду нагулять), я презрел транспорт и пошел домой пешком. Через парк. Вот тут-то, прямо в парке, это и произошло.

Я шел по тропинке вдоль пруда, бездумно глядя то на тихонько рябящую воду, то на лениво ворочающиеся в небе облака. Неожиданно меня окликнули:

— Молодой человек, простите, вы мне не поможете?

Мир опустил свои руки

Посвящается поэтам, погибшим
2 мая 2014 года в родной им Одессе.

Тьма засти́ла глаза, зло разъело сердца.
И беспомощно мир опустил свои руки. 
И не видно тому беззаконью конца —
И витают от  взрывов тяжелые звуки. 

Дрянью мир омрачен и печален амвон.
А в пасхальные дни — поминальны молитвы.
В обиходе слова — про огонь и разгон.
И накалом страшны, нескончаемы битвы.

А ты всё мечтаешь

А ты всё мечтаешь,
Всё строишь любви терема.
И даже не знаешь,
Что медленно сходишь с ума.

И, надо признаться,
Красиво обходишь табу.
Послав, если вкратце,
Подальше себя и судьбу.

Сидишь на откосе,
Внизу голубая река.
И счастья не просишь,
А просто глядишь в облака.

Быть злым к неправде — это доброта

Убить нельзя жалеть Гитлера

Помните вопрос, ответ на который якобы затруднителен с нравственной точки зрения: убить или не убить Гитлера (в детстве, в юности), пока он ещё не совершил своих преступлений, пока не загубил миллионы жизней, и тем как бы предотвратить множество других смертей? На самом деле нравственный ответ очевиден: убийство — грех.

Тогда возникает другой вопрос: когда Гитлер стал Гитлером? Ответ на него уже не столь очевиден, потому что сначала он стал Гитлером в душе, приобрёл направление воли, мысли, чувства, приведшее его впоследствии к тому, чем он стал. Однако этот период — область духовного, внутреннего. Здесь можно обратить внимание лишь на то, что в обществе должны пресекаться все возможности для развития человека в таком ключе. Если же они не только не пресекаются, но сознательно созидаются, внедряются, значит общество смертельно больно, а люди, в чьей компетенции эти процессы — преступники.

Страницы