Омилия

Рассветным солнышком умоюсь,
Прохладу летнюю вдохну,
И вспомню бесконечность моря,
Горы печальную копну.

И вспомню утро с позолотой,
Отца и мамы разговор,
И, нагулявшись, месяц ловкий,
По небу крался, словно вор!

Какое счастье: в мире тленном,
Не став рабом земного хлеба,
Приникнуть к Истине священной,
Познать очами сердца – Небо.

Какое горе: встать высóко
В борьбе за злато беспросветной,
Но быть, меж тем, слугой порока
И зла сетей безвольной жертвой.

Мiр обещает слишком много,
Готовя внемлющим потери.
А как же близко милость Бога,
Когда открыты сердца двери!

19.05.2011 г.

«Ах, Феврония, свет любви,
Имя радости для меня!»,
«Князь отважный мой, призови,
Буду верная в тяжких днях,
Буду спутницей я в трудах,
И в путях скорбей, жизнь отдав.
Так листочками мир обвит,

Прорастут они в семенах,
«Ах Феврония — свет очей,
Ты любимая здесь — одна,
Огоньком согрет от свечей,
Я твой верный друг — позови!»,
Отлетит листва — но любви
Не пройдет в веках та весна.

Все же нас раздробили в муку,
В ядовитый коктейль замешали.
Видишь: Правда висит на суку,
А на Лжи – ордена и медали.

Нас готовили семьдесят лет,
Доводя до кондиции души,
И теперь, что ни логика – бред,
Что ни истина – вороны кружат…

Нам четыре шага до апатии,
Ведь над миром лютует пурга.
Столерантили нас, сдемократили
И приладили к ликам рога.

Литературные штрихи к творчеству русского писателя-«деревенщика» В. Герасина.

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом»
Новый Завет (Евр.11:1)

Творчество Виктора Герасина настолько тематически многолико и емко, что сколько бы его ни изучал, ни исследовал, а палитра идейных оттенков, сюжетных пластов все равно не исчерпывается. Тем не менее каждая новая тема литературных обзоров его произведений создает более предметное представление об их художественных достоинствах. В настоящей статье речь пойдет о проблеме Веры в герасинском творчестве.

Неведомый, непризнанный, неизданный,
не выраженный словом стих…
Как ноющая боль разлит во мне…
и я молю, чтоб он не стих.

Родится ль он как всплеск таинственный,
иль с шорохом пера умрёт…
Благодарю его
                     за этот миг единственный,
которым он во мне поёт…

2009 г.

Под палящим солнечным лучом
Стелятся песчаные барханы.
Горизонт скрывает караваны
Полосою - огненным мечом.

Всё спокойно, спит песчаный мир,
Остроглазый месяц увядает.
Сумрак незаметно проникает -
Ждёт свой час безжалостный надир.

Только солнце выпрямило стать,
Суховей непрошенный явился!
И песочной бурею затмился
Свет дневной - ни зги не увидать!

Начиталась Ахматовой вдоволь я
И ушла слушать волны на пирс,
Белой стаей заколдована,
Рысьим взглядом из-за кулис,
Позвала меня тихим голосом,
Из пределов выйти своих,
И своим серебряным волосом
Как петлей подхватила ввысь.
Не веселая я, не печальная,
У меня в искринках глаза,
А в стихах ее смелость сакральная
И страдальческая слеза.
Я заслушалась в поднебесье
Песней твоей, Алоконст,
Лиры с Сириным вы повесили
На ветвях, протянули мост

Здесь каждое действо – агония жертвы в песке
Зыбучем, чем жест безупречней, тем тише надежда.
Здесь кобры застыли, не смея мечтать о броске,
Молчат мудрецы и потупили взоры невежды.

Мы в детстве играли в игру под названьем «замри»,
Старательно все замирали и вот доигрались…
Итог запоздалый невинной, казалось, игры –
Мы стали солидны, седы, а фигуры остались.

Такая ты…на все мгновенья,
На вечность нашей красоты,
И трепет вынул – боль по венам,
Но не исчез, и не остыл.

И трепет выплеснул – надежду,
Ты мать - любовь тебя хранит,
И где-то всех желаний – между
Твой образ нас ведет – одних.

О книге Ю. Богданова «Пётр и Февронья: Драматическая поэма»

Несколько лет тому назад в нашей стране появился новый праздник — День семьи, любви и верности. Отмечается он 8 июля, в день, когда Русская Православная Церковь вспоминает благоверного князя Петра и жену его благоверную княгиню Февронию, Муромских чудотворцев.

Легенда о Петре и Февронии известна на Руси очень давно. На основе этой легенды русский писатель Ермолай Прегрешный создаёт в середине XVI в. «Повесть о Петре и Февронии», которая, однако, не была включена в Четьи-Минеи, поскольку походила более на беллетристическое произведение, нежели на жития святых. Впрочем, и с точки зрения светского человека повесть эта весьма своеобразна и требует, по всей видимости, вдумчивого чтения.

Два крыла мы с тобой, два крыла:
Не взлететь друг без друга к звёздам.
Нас любовь на руках несла,
В дни когда жизнь текла непросто.

Два венца мы с тобой, два венца -
Прорастаем в сердца друг друга,
В бесконечности – два кольца -
Неизбывное счастье супругов.

Две свечи мы с тобой, две свечи,
Друг от друга зажглись – пламя!
И в туманной, безлунной ночИ
Бог незримо стоит рядом с нами!
 

Поэт, как ты можешь не веровать в Бога,
не чувствовать Промысел Божий, творить
и быть вдохновенным… бессмертной душою
склоняясь к идее, что от обезьяны,
трудящейся в поте, твой предок возник?

А те обезьяны возникли случайно?
Но… могут случайно возникнуть… стихи –
из россыпи букв, из бессмыслицы полной…
без боли, без радости, мысли и сердца?!
…Весь мир – из талантов… от Божьей руки.

Мы связаны с Богом, создателем нашим,
мы дети Его и как дети – творим
свой мир, выражая себя, свою личность,
душой отдаваясь возвышенным чувствам,
находим себя, устремляясь за Ним.

2011 г.

 2 июля 2013 в писательских кругах Квинсленда (Австралия) состоялось грандиозное событие. В Брисбене, в Центральной  Государственной Библиотеке была открыта выставка книг, изданных в 2012 году писателями, проживающими в штате  Квинсленд. Также, состоялась презентация «Каталога Книг 2012», изданного Центром Писателей Квинсленда при поддержке Правительства Австралии.

В каталог вошло 178 книг австралийских авторов, которые были представлены на открывшейся выставке. Среди книг австралийских авторов были представлены две книги  русского автора Людмилы Ларкиной. Одна книга на английском языке «We Will Save Our World Through Love» (Наш мир спасет любовь) и поэтический сборник на русском языке «Не остави, Владыко, меня».

Пережили, горечь бед перетерпели.
Переспорили февральские метели.
Перевыли злобный ветер, перегнали.
Переплавились и стали крепче стали.
Серебристой нитью - лунная дорога.
Для тепла на посошок глоточек грога
и - вперёд, идти гулять по водной глади -
ради света, ради счастья, жизни ради.

                                 Лк. 8, 43 – 48
                                 Ин. 20, 24 – 29

В толпе кровоточивая жена,
Не исцелённая врачами прежде,
К Учителю доверием полна,
Коснулась краешка Его одежды.
Почуяв сил Божественных исход,
Спас обернулся к люду в изумленье:
–  Пускай откроется виновник тот…
Кровоточивая назад мгновеньем,
Пред Иисусом пала, трепеща,
Являясь исцеления примером…
Он, отпуская с миром, ей вещал:
– Спасла, тебя, жена, большая вера.

Антиквар Борис Семенович Жохов, более известный под заслуженно полученным прозвищем Жох, коротал вечер за книгой. Однако вовсе не за детективом или романом, как прочие люди. Практичный Жох считал чтение подобных книжек бесполезным времяпровождением. И, если сам брал в руки книгу, то лишь такую, которая представляла для него деловой интерес.

Вот и сейчас он перечитывал «Историческое описание приходов Михайловской епархии», изданное в 1901 г. в Санкт-Петербурге. Книга эта была библиографической редкостью и даже в областной библиотеке водилась лишь в единственном экземпляре. Впрочем, у Жохова имелось свое, весьма богатое собрание книг по истории Михайловской епархии. Прежде они принадлежали покойному Якову Ефимовскому, некогда сотруднику городского музея, владельцу первой в Михайловске антикварной лавки. А после убийства старика его недалекие наследники за бесценок продали его библиотеку Борису Жохову. В том числе — и ту книгу, которую сейчас перечитывал Жох.

О книге И. Зорина «Гений вчерашнего дня»

Так восклицал Николай Васильевич Гоголь, проезжая в кибитке, запряжённой тощими лошадьми, через чёрное, местами зеленеющее поле. Мокрый от дождя возница, накрывшийся рогожкой, сидел на козлах, а кругом — по полю, на ветках и, должно быть, на покосившихся и почернелых плетнях — мокрые вороны и галки. Есть от чего заскучать!

Но задолго до Гоголя под животворящим солнцем Палестины, среди опаловых ягод винограда и опьяняющих благоуханием садов и рощ, вздыхал царь Соломон: «И возненавидел я жизнь: потому что противны мне стали дела, которые делаются под солнцем; ибо всё — суета и томление духа!».