Омилия

Перевод с новогреческого

Преподобный отец наш Никифор, в миру Николай Дзананакис, родился в деревне Сирикари на западе Крита. Во младенчестве он лишился обоих родителей. В тринадцать лет дедушка отправил отрока служить в цирюльню городка Ханья. Здесь его все полюбили как прекрасное, умное, общительное и доброе дитя.

Но жизнь уготовала ему тяжкий и болезненный подвиг, который начался, когда на теле появились первые признаки недуга, известного как проказа.

Юный Николай сильно испугался и огорчился.

Чтобы власти не узнали этого и не заперли его на безводном острове Спиналонга, когда симптомы болезни станут слишком явными, в возрасте шестнадцати лет он бежал в Александрию Египетскую.

Длинная очередь на исповедь… К аналою подходит очередная исповедница:

— Батюшка, грешна, мучает меня беспричинная тоска, уныние, понимаете?

— Какая тоска, говоришь?

— Бес-, беспричинная. Все в жизни благополучно, и муж, и дети, и здоровы все, и работа хорошая. А тут — ну, никаких желаний, хоть лежи на кровати и смотри в одну точку. И главное, столько для храма сделать стараюсь, может из-за этого?

— Может быть, ты вообще себя святой подвижницей считаешь, сраженной врагом?

Живу я простым человеческим бытом:
Встаю на рассвете, иду в огород.
Капуста с горохом успешно политы,
Редиска помытая просится в рот.

Салат восседает как царь среди черни,
У луковиц головы вжаты в песок,
И жимолость прячется среди терний,
Из зарослей выглянув всего на часок.

Чужими бедами сердечко износилось. 
Чужие слёзы в душу залегли. 
Что только в жизни этой не случилось! 
Чего мы только избежать смогли…  
Хвала и слава будет долголетью. 
Ты с радостью сегодня — визави. 
Прошла потребность бить об обух плетью. 
Пришло желанье — думать о любви. 
О той любви о самой изначальной, 
Которая не может быть печальной. 
Душевною искрится глубиной —
Она и есть высокое созданье. 
И лишь она дарует людям знанье. 
Доверься ей, доверься ей одной!

Троица

Троица. Весёлые глаза.
Радостные, шумные листочки.
Над кугой летает стрекоза.
И ребята плещутся у бочки.

С голубой звенящей высоты
Падает на сад лучистый ветер.
Пусть хватает миру теплоты
И веселья — старикам и детям.

Стальная давит тишина,
Не сон — одна морока.
Собой любуется луна,
Ей тоже одиноко.

В колодец прошлого упасть
Мне ничего не стоит,
Но заблокирована связь
С невидимой волною.

И манит душу за порог
Волшебная картинка —
Небес разрезанный пирог
Со звёздною начинкой.

Я люблю одиночество... Одиночество, в котором я могу обратиться к своей Звезде... Даже если Она очень далеко... Даже если Она в неведомых мирах...

А однажды мне представилось, что мир пуст... Есть только я и безкрайняя Вселенная... Очень тягостное, даже непомерно тягостное это чувство — вдруг очень ярко ощутить, что ты в мире один, во всём огромном мире ты ОДИН... При этом словно нечто серое и ледяное тысячами тончайших иголок протыкает твою душу насквозь...

...Не знаю, что может чувствовать космонавт, вдруг по несчастливому стечению обстоятельств оторвавшийся от космического корабля и безвозвратно улетающий в бездну Космоса... Но, думаю, что даже находясь в погибельном отчаянии, он всё же не ощутит эту замораживающую всю человеческую суть ПУСТОТУ...Он будет помнить — на Земле остались родные, которые его любят, которые будут думать о нём и вспоминать...

О тебе, мой посёлок Буды,
Я писать могу неустанно.
Где бы ни был, но помнить буду,
Что родными с тобою стали.

Всё, что стих мой хранит певучий:
Птичий щебет и запах сена —
Дарит мне твой рассвет могучий,
Что пришёл из звёздного плена.

Я давно влюблён в твои дали
И в пруды я влюблён седые.
Мы с тобою в полях мечтали,
Что дороги нас ждут простые.

Господь наш Иисус Христос так любит нас, что сам знает, что нам лучше, где и когда. В Евангелии от Луки (гл. 11, ст. 9) написано: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется вам». Эти слова глубоко запечатлела я в сердце своем. Как бы мы были счастливы, если бы доверяли Промыслу Божиему о нас!

Я очень просила Господа избавить от борющих меня зависти, ревности и обид. В июне 2011 года желание покаяния случайно привело меня в Муром, в Воскресенский женский монастырь. Приближалась Троица. Монастырь на берегу Оки был весь в руинах, в зелени и в цветах, в нем только начиналась монашеская жизнь. Здесь все было такое настоящее и благодатное, недаром говорится, что «сила Божия в немощи совершается». Я была готова месить бетон, доить корову и полоть огород, даже не дерзая украшать храм веточками березы к празднику. Но спутница моя спешила уехать, имея свои дела, и зная, как мой муж отнесется к такой причуде. Наверное, это было рассудительно, но я уезжала, как изгнанница из Рая.

Постою под берёзой, 
   Укрывшись листвой изумрудной,
И к морщинистой коже корявой 
   Устало прижмусь, 
Я с тобой пошепчусь 
   И судьбой поделюсь многотрудной,
И отдам тебе всю 
   Надоевшую тайную грусть.
   
Ты верни мне ту радость
   И ту беззаботность былую.
Вижу солнце запуталось
   В листьях, от света рябых,
Расплети этот свет,
   Дай лучистую прядку живую
На остаток усталых,    
   Но всё-таки лет золотых. 

Вымыть окна стеклянные, полно!
Тонны стекол в витринах и так,
Не легко за стеклом, не привольно,
Разве вешать белье и гамак.

Мне бы выплакать горе мирское!
Расплескали здесь боль и покой,
Словно реки текут и расколот
Шар земной неприметной тоской.

И удило закидывал странник
Прямо в горы уральские — ввысь!
Но молчал непреклонный охранник,
Только птицы в раздолье неслись.

Все земные занятия, наслаждения, почести, преимущества — пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети. Св. Игнатий (Брянчанинов)

Мир улавливает нас собственной же глупостью. Он агрессивно навязывает ложь: ложная вина за слова, которые могут отрезвить, или согласие с ложью ради временного комфорта и сиюминутного убежища, ложный страх перед правдой, способной разоблачить лжецов. Ложь запрятана в каждом изгибе лекал глобально-информационного пространства. Сознание здесь изменяется, как пластилин, приспосабливаясь к хитрым схемам и миру, непрерывно придумывающему новые правила «успеха».

Жаждой духовной, снедаемой страстью,
Мок под дождем я с ветрами ненастья.
Рек мне Твой Голос Всесильною властью:
Следуй за Мною промокшее счастье!
Я — чернь и персть, порожденье забвений,
Ты — Света Луч, приближаешь мне вечность.
Белых ночей укрощаются тени
И исчезают они скоротечно.
Где же надежда известно воспрянет,
То ли отчаянно пепел развеять?
И так мучительно на сердце станет
От невозможности что-либо сделать.