Омилия

Эльф пройдёт – и ослу неспокойно,

И тревога волнует крота,

Ведь, конечно, всей серости больно,

Что жива́ до сих пор красота!

                                             Первомученице равноапостольной Фекле

Отвергла все земные притязания,

Повержены красой твоей и человек, и зверь.

Прошла вовнутрь скалы апостольским желанием

Невестой для Христа в Его Спасительную Дверь.

+++

Мне кажется, что наша жизнь - это путь битв и путь сражений,

а всё, что на пути найдём - лишь бремя наших поражений,

да шрамы, что как говорят, красят мужчин, душу не скрасят,

да сеть извилистых морщин,

и взгляд - если смирен - прекрасен!

+++

Лучше быть человеком без кожи,

чем кожей без человека.

+++

Я думаю, свободней тот монах,

кто никогда не сочинял стихи:

Поэзия - сварливая жена,

терзать способна душу до седин,

терзать и мучать и опустошать

исканьем нужных слов и фраз...

О как бы я хотела не писать,

хотя я вовсе не монах.

+++

Нам в прошлое нельзя вернуться,

нельзя вернуть,

имеет время своё русло,

 «Наш генерал». Фильм первый «Как жить по-настоящему? Биография героя». Документальный фильм посвящён жизни и подвигам выдающегося пожарного России, Героя Чернобыля, Героя Российской Федерации генерал-майора внутренней службы Владимира Михайловича Максимчука (8 июня 1947г. – 22 мая 1994г.) Фильм создан по материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал» благодаря поддержке пресс-службы Главного управления МЧС России по г. Москве. Автор сценария – Людмила Максимчук при участии Марии Максимчук. Презентация фильма состоялась 28 мая 2018 года в Учебно-методическом центре по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям города Москвы.

 …Добродетелей – восемь, и семь грехов,
 Жалящих души людей».
 (Стивен Лохед. Мерлин)1

    Вивьен сидела у ног своей госпожи Морганы на пестром восточном ковре и разглядывала причудливые узоры. Вот всадник на вздыбленном коне. Вот женщина, воздевшая руки то ли в танце, то ли в молитве. Вот, среди сплетшихся ветвей, сидит птица. А вот, совсем рядом с ней, притаилась змея…

+++

А Бог мне дал кусочек рая,

и я его в руках держала.

И вена на виске дрожала,

пугливой птицей трепетая.

А рай был прост и не был страшен,

и всё в нем было чисто, ясно,

и я сама была прекрасна

в том маленьком кусочке рая.

Бог даст нетленность во Христа крещая,

А ветхость кожных риз с себя ты сбрось,

И пусть не устрашит тебя, смущая,

До самой смерти дьявольская рознь.

Зови устами имя Иисуса

И пусть молитва будет без конца,

Когда живешь не ради хлеба куса,

А привкуса тернового венца.

Не ядом, манны ядью всем спастись,

Божественная источит нам кисть

Вино благословенной Плоти Яств.

С главы до пят - Голгофа - в обе длани

Целит все человеческие раны

Распятие пяти Христовых язв.

Вы когда-нибудь были в гостях у зайцев? Если рано утром подойти к их маленькому лесному домику, можно услышать, как оттуда раздается громкий хруст. Это зайчишки едят на завтрак сладкую морковку. Морковка для них – всё равно что для нас пирожное или даже мороженое, только намного полезней. 
А если осторожно заглянуть в окошко, можно увидеть за столом маленьких пушистых зайчат. Все они серенькие, ведь сейчас лето. И только у одного зайчонка на ушке белое пятнышко. Поэтому его так и зовут – Белое Ушко. Он самый старший из братьев и, наверное, поэтому самый ловкий и смышленый.

Каменным солнцем весь город согрет.
Панцирь фасадов безлик и беспечен.
Окна открыты для каменных рек.
Мчатся авто, развозя быстротечность.

Мчимся и мы, увлекая собой,
Города запах из камня и света.
Следом за нами, упрямой игрой,
Каменной пылью летят километры.

Каменных крон зеленеющий взгляд
Тихо тускнеет под тяжестью лета.
Так необычен из камня наряд
На незнакомой и дивной планете.

       Живу в этом озере, со счета сбилась сколько лет. Никогда никуда не уезжала, да и незачем было. Вот, на старости лет, модничать приходится. «Пирсинг»-крючок в губе торчит- это тут рыбак жил в деревне на берегу, Павлом звали. Его отметина. Еле ноги унесла, ладно , хоть жива осталась. Теперь я повадки их  рыбацкие знаю, голыми руками меня не возьмешь.

Ветер стихал: порывы ослабевали, крыша гремела чуть тише с каждым новым ударом ветра, а потоки воды, обрушившейся на дом, уже не ревели, а только легонько постукивали по окнам. Тепло от камина утвердилось в комнате и на кухне, обволакивая всех присутствующих теплой волной неги. Хотелось спать. Гости молчали в ожидании будущего. Человек в черном встал и расшевелил начавшие угасать поленья. Сотни искр брызнули по сторонам, но, не успев долететь до деревянного пола, погасли.

Для одного из корпусов в Исани это был ничем не примечательный день. Утро давно вступило в свои права, и солнце жарило с девяти утра, обещая безоблачный душный вечер. Русико уже открыла свой магазинчик в гараже с громким названием «Элита». На детской площадке появились мамы с колясками; их разновозрастные дети катались с пластмассовой витой горки, которая твердо держалась уже года два в относительно целом состоянии.

В то уже далёкое время хватило бы пальцев на одной руке, пересчитать православные храмы Омска. На месте Успенского собора задорно бил в небо фонтан – ставший одним из символов новой жизни города. На волне перемен вводились в строй фонтаны, тротуары застилали первой плиткой, потом её будут много раз перестилать, но тогда эта передовая технология только прививалась. Ещё не убрали орган из Казачьего собора. Служба шла в боковом приделе, можно сказать, под присмотром католического храмового инструмента. Сейчас подобное соседство кажется диким, но было и такое в нашей новейшей истории.

На подходе к церкви я услышал своё имя с отчеством, поозирался в поисках источника звука. Из белой «тойтоты» выпорхнула внучка Анастасии Андреевны Даша, сделала шаг ко мне:

– Вы после службы домой? Бабушку возьмёте с собой? Мне на занятия, мама на работе, а бабушка упросила в церковь отвезти. Во что бы то ни стало ей сегодня понадобилось. Вы же знаете, упрямая.

– Идиотизм, – ругала Марию сестра Надежда, – за десять лет, как дядя Петя здесь, сколько родни перебывало в Германии. И не в одну бабскую силу приезжали! Вдвоём, втроём, с мужиками… На поезде, на автобусе… Никому другому, как тебе, волочить бандуру! За каким лешим, спрашивается, тащила?

– Дядя Петя попросил, – оправдывалась Мария.

В Столыпинскую реформу родители Николая приехали в Сибирь с Полтавщины. Немало полтавчан отправилось на вольные сибирские земли в поисках счастья, а в память о неньке-Украине село назвали Полтавкой.

Николай был первенцем у родителей, появился на свет в 1920 году. Время шло огневое: революция, Гражданская война, в Прииртышье поначалу установилась советская власть, её вытеснили колчаковцы, затем произошла обратная рокировка. Однако жизнь брала своё, люди женились, рождались дети. Две украинских семьи породнились в Сибири, в результате этого союза Божий свет огласил солнечным майским днём ещё один раб Божий, которого священник окрестил в честь Николая Угодника. Мальчишка отползал по дому положенное, принял вертикальное положение, расширил границы познаваемого мира до крыльца и двора. А место его в люльке занял брат Гриша. Вот и он сделал первые шаги…

Мир по́лон красоты и путь рассвета по́лон,

И всё, что только есть, сиянием полно́,

И добрым говорит о счастье сказка снова,

И мудрым мир звучит о красоте ино́й…

И всё полно́ чудес, сияя всеохва́тно,

И Золушка свой путь принцессой завершит,

И, посмеявшись злу, лишь добрый всюду знатен,

И сказка, о, мой друг, – утешить мир спешит!

Время играет с теми,
Кто не запомнил правил.
Легкие чьи-то тени
Еле заметны справа.

Профили их нечетки
Облики их крылаты,
Мой дорогой четвертый,
Мой невозможный пятый.

Страшная перекличка,
Голос слышнее к ночи.
Я не хочу о личном,
Но не могу о прочем...

Молча сомкнулись стены,
Словно большие спины.
Легкие чьи-то тени
Путаются в гардинах.

В небо по каждым четным,
а по нечетным к дому. 
Мой дорогой четвертый,
маленький невесомый.

Время меня не лечит,
Время со мной страждет,
Главное чтобы встреча
Выпала нам однажды.

          ( из серии « Записки продавца иконной лавки»)

           Собирает Митя снег на устройство Рождественской пещеры- Вертепа по всей территории церковного двора. Скудна на снегопады нынешняя зима. Выпадет снег, а потом дождь его съедает почти без остатка. Найдено решение проблемы. Оградили часть двора у ограды деревянными щитами и набрасывают туда периодически появляющийся  снег в надежде, что так он не растает. Он и вправду лежит там двухметровым сугробом до поры до времени, пока очередной дождь не превращает его в серый бугорок.
                        А Рождество вот оно, совсем рядом и пора сооружать Вертеп.