Окинешь ли взглядом бескрайние дали…?
Вблизи вижу рощи горелых берез.
От зноя здесь травы кругом полыхали,
А нынче стоит посткрещенский мороз.
Вдали ряд понурых, безлюдных домов,
На хмуром погосте заснежено поле,
Еще не исхожено ни по чьей воле,
Среди позабытых могильных холмов.
Откуда такая затерянность края,
Безмерная грусть и печаль тишины?
Затихшее эхо ушедшего рая
В надежде проснуться опять без вины.
Молодой учитель Иван Петрович, получив диплом преподавателя изобразительного искусства и выбрав в списке вакантных мест сельскую школу, отправился по распределению в свои родные места поближе к родительскому дому. Он не был женат и не успел обзавестись семьей, как это сделали его однокурсники. Потому не было огромных чемоданов и, как всегда, вояж был налегке.
Колеса электрички отстукивали монотонный ритм. Вблизи мелькали дорожные коммуникации железки, полустанки и светофоры, переезды и шлагбаумы... Радушное, Божедаровка, Милорадовка... Какие удивительно трогательные русской душе эти старые названия малороссийских селений! Иван Петрович их помнил с детства. Закрыв глаза в легкой дремоте уже виднелась деревенька Деброва, к которой надо было идти или проехать на подводе по грунтовой дороге в несколько километров. Вдыхая аромат широкой степи и, на подходе к хатам с соломенными крышами и садами с плетеной изгородью, хотелось ступать босиком по теплой и мягкой как пух земле.
Когда падает снег тихо и не спеша
На ресницы и веки, и щеки,
Когда падает снег, — невесома душа
Слышит голос из неба далекий.
Когда падает снег, словно в поле свеча
В одиночестве высится тополь.
В дремоте его ветви седые молчат,
На ветру наигравшись превдоволь.
Когда падает снег, замирает вода,
Как бы слушая речной плеск става.
На крещенскую прорубь Креста — Иордан
Белый лебедь спустится плавать.
По благословению
Владыки Вениамина, Епископа Рыбинского
В девяностые годы прошлого столетия времена были противоречивые. С одной стороны, власти уходящей советской эпохи после празднования 1000-летия Крещения Руси, дали возможность всеобщему сближению Церкви и государства. С другой стороны, шли процессы, мешающие духовному возрождению, как внутри государства, так и в церковной среде. Произошел раскол на Украине между Московским Патриархатом и Киевским митрополитом Филаретом. Государственный переворот в Белом Доме не мог сохранить власть разрушенного постсоветского режима. Страна ждала перемен от перестроечного курса новой России в лице новых президентов. Ветер перемен со стороны европейских стран, принес в открытую для всех Россию не только свободу вероисповедания, но и ряд чужеродных православию учений и сект. Русской Православной Церкви надлежало, как во все трудные времена, явить свой голос по сохранению целостности государства и соборности. Владыкам позволено было избираться в Государственную Думу.
Стихает человеческая страсть,
Безумства умолкает всяк глагол
И с неба сходит неземная власть
Преобразить внизу лежащий дол.
И внемлет небо радостным волхвам,
Звездою шествующим издалёка,
Скрипит снег, вторя ангельским хвалам
Созвучьем странным высоко — высоко.
Смирилось в яслях бессловесных Слово,
А в Вифлееме слышен детский плач.
Сын Божий принял плоть безмолвно,
А не щадит плоть дьявол и палач.
С пелен Тебе готовит истощание
Соединение от двух естеств:
Бессмертие и наше умирание,
Болезнь и тля земных существ.
О, русский север! Мало здесь тепла,
Но не ропщу на твой суровый норов.
Зима так щедро снега нанесла,
Накрыв село сверкающим убором.
Полгода непогода, холода,
Природа подчинилась Божьей воле,
Таится подо льдом в реке вода
От зимнего до вешнего Николы.
И на просторах этой стороны,
Неизмеримой с края и до края,
Гуляет тихий ветер старины
Под омофором Чудотворца Николая.
светлой памяти схиархимандрита Ионы (Игнатенко)
Входя в обитель, юноша перекрестился у ворот и торопливо поспешил на службу. Краем глаз заметил несколько нищих, просящих милостыню, и решил подать в следующий раз. Ему хотелось не разминуться с иноком Ионой и поприветствовать его перед началом вечерни. На ум пришла фраза, произнесенная одним институтским преподавателем, который так же посещал этот монастырь, о том, что хорошо подавать милостыню перед тем, как идешь к Причастию, а не после. Всем сердцем молодой студент был согласен с этим доводом. Однако хотелось оправдать себя: сейчас же не обедня, а уже вечер. В этот день он получил стипендию и намеревался подать какую-то мелкую лепту от размена рублевой купюры жертвенной свечи после службы. Скоро вбежав на паперть, и еще раз перекрестившись при входе в храм, молодой человек сник от суеты при звуке монашеского хора.
Ноябрь на исходе
И рощи спят во сне.
Стихает все в природе
В нехитрой новизне,
И в круговороте.
Ноябрь на исходе, —
Прошепчет ветер мне.
Мы оба в непогоде,
В прозябшей простыне,
Оставим шаг под снегом.
На ветке, словно слезы
Прощанья листьев с небом
Задумчивой березы —
Черед метаморфозы
До смерти истощать.
Проститься и прощать.
Как любишь ты неброские цветы...
В них есть та примесь от туманов,
Которые ложатся рано-рано
И серебрятся утром от воды.
Средь них упавших яблок наземь
Еще тепло от летних дней.
Продлить тепла бы дней хоть на семь,
Но, ночи стали холодней.
Уже не слышен детский смех
И пес все больше в будке спит.
И лишь цветочек поздний мне
О чем-то важном говорит.
Мы с тобою так быстро взрослеем, —
Нам всегда так хотелось быть взрослыми,
Реет детство под облаком белым,
Оставляя дожди над покосами.
И шумят они где-то грибные
В нашей памяти тихими грозами,
То короткие, то проливные
В такт стаккато по крыше со скосами.
Посмотри на качели в тенистом саду,
С переспевшими в нем абрикосами,
Что под взмах от цепи на траву упадут,
Как на скатерть поспешно разбросаны.
В невесомости небо моих дочерей
Отражалось в глазах их раскосых.
Подрасти им хотелось как можно скорей,
Чтобы с веточек снять абрикосы.
«Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин.15:5).
Зрелая лоза,
Гроздья твои надо мною спелые
Знают рук заботливых старания умелые,
Запах матери-земли с ее теплом объятия,
Слез, страданий, неизбежного распятия
В недрах истощенного плода.
Зримая лоза,
Как в тебе вода
Кровью истекает Нового Завета на твоих плодах?!
Сладость рая разольется на моих устах,
Терпкость на исходе свяжет вкус моей гортани.
Смерть крепка! Но с ней мой грех увянет.
Свет Твой присносущный вижу я.
Мне тогда и жизнь - Христос, и смерть - приобретением станет!
Слетают листья серебристых тополей,
Сливаются стволы с дождливым небом воедино.
Щемит душа в полете журавлей,
Над уходящим летом вдаль и беспричинно.
И лета этого как будто и не жаль,
Хотя пора настала — сплошь повсюду умирание.
И словно плеч моих коснется шаль, —
По кругу падающих листьев вниз, шуршание.
И в сердце, разделенном на две части,
С двух судеб беспощадно, вкореняться норовят
Венец увядший с пробужденьем страсти,-
Все о любви и говорят, и говорят...
Шумит прибой. Блеск грозовой зарницы
Мне не дает уснуть никак:
То вопли полуночной птицы,
То лай в долине у реки собак.
Умчалась в ночь совсем ребенок
С наивной женскою горячкой,
Меня оставив среди полок
С твоей игрушечной собачкой.
Я слышу детский плач
Под стук колес ночного рейса...
Налью коньяк, скажу: согрейся,
И никого уж больше не дурачь!
К утру все стихнет. Только соль от слез.
На мокрых листьях пожелтевших кленов
Калачиком свернулся рыжый пес,
Посапывая утомленно.
Печально небо ждет прощальный крик,
Еще не улетевших птичьих стай.
И лета нам уж больше не вернуть -
Я вижу его бледный штрих.
Все четче прорисован сверху путь,
Начертан к югу. Слышен где-то лай
Борзых на сворах, пресекая край,
Вдогонку кликам клина журавлей.
И тишь безмолвия, что на рассвете,
Прильнет, как милая ко мне на грудь.
Туман дымится от седых полей
И лист кружится в солнечном просвете.
(перевод с украинского)
Мой друже, плач! Она любила.
В ковчеге губ ее качался
Твой сон любви, и у кормила
Под нежным парусом спешила
Твоя душа, мир начинался
Рассветом чувств еще невинных
И юных слов дитя наполовину —
Как ты любил! Как ты влюблялся!
Не плач, мой друг! Ведь ты счастливый,
Ты все отдал, чтоб обвенчать
Свой сон любви... И сердца силы,
И силы разума... в бессилии
Страданья ты лишь мог отдать.
