Омилия

Не отнимай от меня благодати,
Горьких прозрений, пронзительных строк...
День, что прошел без любви и объятий, —
Немилосердному сердцу урок.

День, что прошел без любви и заботы,
Станет ли вехой на светлом пути?!
Мне не расслышать небесные ноты,
Мне без Тебя благодать не найти.

Боже, до Пасхи осталось так мало!
Боже, от скверны очисти меня,
Чтобы душа хоть чуть-чуть просияла
От причащенья святого огня!

Что ж, милосердию надо учиться —
Самостесненьем, молитвой, трудом,
Чтобы любовь белокрылою птицей
Вдруг залетела в открытый мой дом.

Не отнимай от меня благодати,
Сердца смиренного, сладостных слез!
Знамя Любви — Благодатная Мати,
Знамя Победы — воскресший Христос!

Пропахли  надеждой апрельской
Небесная даль и земля.
А во дворе, по Гвардейской,
Всё те же стоят тополя.

И даже скамеечка – та же,
И пыльный под нею лопух,
Но в этом весеннем пейзаже
Какой-то особенный дух.

Себе самому не поверишь, 
Узнав свой подъезд без труда,
Родные скрипучие двери,
Как громкое «Нет» или «Да».

Не зря, видно, воля Господня,
Сюда меня вновь привела,
Ведь я и не думал сегодня
Насущные бросить дела.

Вернёшься вот так вот однажды
В ухоженный маленький двор,
И снова захочется с каждым
Затеять любой разговор.

Вращает мальчишка педали,
Гляжу ему пристально вслед.
Наверно, забудешь едва ли
Свой первый велосипед.

Уже весенним запахом бодрящим
Разбужена душа, но в уголке
Ещё щемит грустинкой уходящей
Мой след, волною смытый на песке

Времён ушедших, будто обведённых
Перстом Божественным в реке судьбы.
Мне показалось,  или я влюблённо
И радостно живу, и вне борьбы?

Любви богатых красок сердце хочет,
В луче рассветном тает семя тли.
Рождённые слова на нити строчек
Нанизанными бусами легли.

Жизнь —  
движение к смерти,
а может и к жизни,
но, всё же,
уходящего ужас
отсутствия
гложет;
перехода, возможно,
но страшного.
Впрочем,
жизнь,
входящая в смерть —
это медленно
очень.
 

21.03.2017

На лужайке играли куклы  
Вне тревоги и вне печали.
На раздолье озорничали 
И, забывшись, не замечали:
На лужайке играли в куклы.  

7.06.2012 г. 

Не тот поэт, кто отточил свой слог
И как хозяин властно правит лирой,
Но тот, кто правды глас возвысить смог
Над безразличьем суетного мира.

Кто видел то, что «смертным» не дано,
Кто силам зла достойный бросил вызов,
Кто не стремился выглядеть умнó,
Рождая стих, что ясен, свеж и близок.

Кто будет он, избрав кликуш почёт, 
Вне Божьих врат, вне Истины, вне Света? –
Какой-нибудь искусный рифмоплёт,
Забывший о призвании поэта. 

06.06.2012 г.

Окна дома выходят на храм.

Потянулась душа, встрепенулась –

Все, что в ней, - совершается ТАМ.

К старой жизни она не вернулась.

 Когда сердце бросается воле наперерез,
  Все что важным казалось внезапно теряет вес
  И мне снится сон, что я иду через лес
  Собираю в букет  бессмертник и клевер дикий
  Незаметные как ворсинки на ежевике,
  Опускаются ангелы с темных своих небес

  Они кружатся, каждый их взмах как удар под дых
  Идеальные,безупречные до икоты
  Не похожи на тех, что сидят в золотых киотах
  И глядят на горящие свечи без выходных.

  Их точеные руки сплетаются и легки
  Они в миг замыкают круг, добавляют скорость
  Поднимают из сердца- сомнения, жалость, совесть,
  Как ребенок ракушки летом со дна реки.

Я не один,
со мной и дождь, и снег,
и радуга...

Со мною даже лужа,
хотя иду по ней я неуклюже —
в калошах фирмы
вряд ли ведомой богам.

Я не один,
хоть пыль — весь мой багаж,
хоть боль и страсть
затмили лик и личность.

Я — не один,
нас много: жалких, глупых —
святых и подлецов,
утративших давно своё лицо.

Мы не одни на свете,
с нами — Бог,
который стать траве травой
помог.

Кролик

Возле дома на опушке
Кролик грел на солнце ушки,
А потом погрыз капусту   
И сказал: «Спасибо, вкусно».
 

Пастушок

Вывел стадо на лужок,
Спел частушки пастушок.
Подпевали все ему:
«Бе-бе-бе» да «Му-му-му».

(«Молчание» - книга и фильм)                  

  Эта книга впервые была издана в России в конце 80-х годов теперь уже прошлого столетия. Однако она обрела себе еще более широкую читательскую аудиторию, чем прежде, после выхода в конце 2016 г. фильма, снятого по ней знаменитым американским кинорежиссером Мартином Скорсезе. Фильм (как и более ранний, снятый в 1971 г. в Японии) носит то же название, что и книга – «Молчание».

  Оговорюсь сразу – речь пойдет больше не о фильме, а о книге, по которой он снят. На первый взгляд, это исторический роман из старинной японской жизни. Точнее, о судьбе нескольких европейцев, оказавшихся в Японии. Подобных книг, написанных европейскими или американскими авторами, существует немало. Достаточно вспомнить хотя бы роман Д. Клавелла «Сегун». Или «Три возраста Окини-сан» В. Пикуля. Однако среди этих книг роман «Молчание» стоит особняком. Ведь он написан не европейцем, а японцем. Мало того, его автор, Эндо Сюсаку, был католиком. Отсюда и тематика романа «Молчание», и его заглавие, и то, о чем в нем идет речь.

Бесплатно не даётся ничего,
но платим не деньгами, а судьбой,
разбитыми сердцами и сумой
скитальца по дорогам бесприютным,
забывчивостью и сиюминутным
общением с другим самим собой.

Мы ждем 
Заката,
Не 
Восхода...

В безумных 
Сумерках
Времен...

 В беседке с андулиновым верхом, у крашеной пятиэтажной панельки,сидят два откормленных мужика в свеженьких спортивных костюмах, со стриженными бородками. Один член-корреспондент РАН. Другой просто академик РАН с мировым именем.

  Член-корреспондент спрашивает:

- Ты сегодня, почему не на работе ?

- Ректор на симпозиум уехал, вот мы как мышки... Кто куда... Я на лавочку.

- А у меня ректор  рёбра сломал на обкатке нового синхронизатора... Залёг в больницу... А я на лавочку.

- Погода сегодня румяная, улыбается всё вокруг. Только это... как то тихо... Давай отгадывать загадки!

  Член-корреспондент улыбается в широту трёх улыбок:

- Загадываю, поехали... Ни окон, ни дверей, полна горница людей. Что это такое !?

***(впервые)

Серые тени,

Лифт и ступени,

Крыши при полной Луне,

Тёмная зала...

И показалось -

Ты улыбнулась мне

Со святыми упокой, Христе, душу

рабы Твоей Александры,

идеже несть болезнь, ни печаль,

ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Облака над матушкой – рекой,

Волны и ветра, ветра и волны,

Тихий сон  и первый непокой,

Белых чаек суета и гомон,

Крестный ход на Казанскую:

С неба, с разбега

Над землянками, замками

Вьюжатся сферы

О, если бы произносить слова
Душа умела!
Она б не стала тосковать, —
Она бы пела!
О, если б в слабом голосе нашлась
Пружинка чуда, —
Она бы музыкой взвилась
Из ниоткуда.
О, если бы немое сердце вдруг
Заговорило, —
Оно б не тратилось на звук,
Оно б любило.