И проступали Лики на стене,
Дугою купола чертили небо,
И по лесам – прозрачный, падал снег,
И не единым мир питался хлебом.
А инок у подножия Небес,
Раскрашивал нездешние одежды
В цвета такие, что с окрестных мест
Слетались птицы вещие с Надеждой.
Люблю путешествовать. Сядешь в поезд, и он увезёт тебя от всех проблем. Обретается даже некая свобода от себя, если, конечно, повезёт с попутчиком. Хороший попутчик — это подарок судьбы, а она в последнее время скупа на такие подарки. Но я расскажу про случай благодушного её расположения, когда попался мне не просто хороший, а очень хороший попутчик.
Сначала мы о чем-то поспорили. За давностью я уж и не помню о чём, о ерунде какой-то, наверняка. Однако наш разговор повернул в такое русло, что я до сих пор помню все дальнейшие его подробности. Даже запах растворимого кофе, стоявший тогда в нашем купе. Чтобы запомнить самое ценное — путёвое, я решил после записать всё по памяти.
Разгони, родной мой ветер,
Тучи хмурые с небес,
И продли немного лето,
Не желтел чтоб милый лес.
Чтоб дела успел закончить
Я, разбитый суетой,
Видишь – кружит, словно коршун,
Стылый воздух надо мной.
А потом мы в доме тёплом
Посидим вдвоём с тобой,
Будет дождь шуметь без толку,
Уходя земной тропой.
Заключи меня в темницу,
Посади на хлеб и воду,
С неба в руку дай мне птицу,
Я забуду про невзгоды.
Я свободу дам пичужке,
Пусть клюёт земное семя,
Пусть окрепнет на природе,
Ей на пользу это время,
Я порадуюсь за птичку
И сплету венок веселья,
Брошу в воду из оконца,
Пусть его подхватит ветер,
Счастья травы, зёрна Света
И плоды восточных лилий
Источают ароматы,
Веселят,но без похмелья,
Защебечут птицы хором,
В лёгком танце закружаться,
И зверьки, открывши норы,
Все на танец подивятся,
Запоют все песнь веселья,
Песню жизни, песню Света,
Я возрадуюсь со всеми,
Поблагодарю за это!
O.С.
Миру тихо сказала: люблю,
в унисон наши бьются сердца,
я из глаз небеса твоих пью,
голос птицы и робость птенца;
твой овал серебром бы писать,
тихий голос лелеять не вслух,
где б мне силы волшебные взять,
чтобы всю тебя сразу вдохнуть.
Мы с тобой помолчим про стихи,
я тебе о другом расскажу,
ты услышишь, я знаю... Тихи
будут речи мои... Положу
на колени твои свой рассказ,
мне так хочется, ты уж прости,
потекут слезы сами из глаз,
и родней мне не будет сестры...
В Киеве сердце почти не болело.
В Киеве сердце радостью пело.
На колокольни взлетало, на крыши.
И ощущало: как мир вокруг дышит.
Что ж ты, Урал, погубить меня хочешь?
Жуткие здесь у тебя дни и ночи.
Да, я люблю твои реки и горы,
Только вот сердце не выдержит скоро.
Ниточка тонкая жизни прервется.
Мягко трава мне ляжет под спину.
Злой человек, как всегда, посмеется,
Совесть проснется в нем наполовину.
За год, прошедший со дня его смерти, можно, казалось бы, немного привыкнуть к его отсутствию. Тем более, что виделись мы с ним не так уж часто: в Нью-Йорке, во всяком случае. В родном городе еще можно столкнуться с человеком на улице, в очереди перед кинотеатром, в одном из двух-трех приличных кафе. Что и происходило, не говоря уже о квартирах знакомых, общих подругах, помещениях тех немногих журналов, куда нас пускали. В родном городе, включая его окраины, топография литератора была постижимой, и, полагаю, три четверти адресов и телефонных номеров в записных книжках у наг совпадали. В Новом Свете, при всех наших взаимных усилиях, совпадала в лучшем случае одна десятая. Тем не менее к отсутствию его привыкнуть все еще не удается.
По струне неслышными шагами
Перейти, прожить, перелететь...
Сердце перелистывать стихами,
Вопреки всему – звенеть, звенеть
Серебристыми колоколами...
Зачерпнуть тепло из сердца - снова
Раздавать, дарить, переливать...
И под звуки искреннего слова
Слиться с тишиной и помолчать
В красоте осеннего покрова...
В моих жилах немецкая кровь,
Моя бабка была лютеранкой.
На немецкий манер строил кров
Мой отец, и вставал спозаранку.
А мой дед хмурил брови свои,
Если видел когда непорядок.
Лозунг каждой немецкой семьи:
Педантичность кругом и достаток.
Почему же тогда я один
Как ворона с другим опереньем?
Цвета белых арктических льдин,
Непонятное с виду творенье.
Почему люди в глубине души не любят самих себя? Как победить этот комплекс неполноценности, отягощённый манией величия? Что откроется человеку, когда он научится по-настоящему любить — и самого себя, и ближних, и Бога? Об этом говорил протоиерей Владимир Архипов на IV международной конференции, посвящённой наследию митрополита Антония Сурожского.
Кажется, что мы сейчас с вами заговорили не по теме, однако это «случайное» отступление открывает возможность посмотреть на себя и на свою веру. Мы можем поделиться друг с другом своими мыслями о важнейших вопросах нашей веры, — в том числе о Причастии.
Никаких нет сомнений, что Христос присутствует в Евхаристии лично, Сам, Воскресший, в благословении даров. И хотя по чинопоследованию Литургии нам понятно, когда происходит освящение, но случается это не по расписанию, но всегда как неуловимое и нечаянное чудо. При всем старании никогда нельзя сказать, что ты к нему готов. В какой-то момент, внезапный и незаслуженный, мир вокруг меняется (а, собственно говоря, каждый момент незаслуженный — и священниками, и всеми молящимися), и происходит так, что в мгновение вмещается вечность.
Ты боль мою почувствовать посмей.
Всё остальное стоит ли вниманья? –
Дерзание, обилие идей,
И песни, и стихи, и обаянье…
Ничтожно всё пред тем, что, в мир попав,
Я обречён на доброту и злобу.
Бог Еву изготовил из ребра…
Не торопись мою жалеть утробу,
Водой и хлебом сыт я. Не жалей
Конечности мои за обувь-ветошь.
Ты сострадаешь внешнему лишь… Нет уж,
Ты боль мою почувствовать посмей.
Многие думают, что Библия обходит молчанием «щекотливую» тему страдания невинных людей. Однако это вовсе не так. В Ветхом Завете ей посвящена целая книга — это книга Иова.
Над проблемой «божественной жестокости» человечество мучительно размышляет с тех пор, как осознало себя. Язычники рассуждали примерно так: в мире есть страдание, потому что добрым и могущественным богам противостоят злые и не менее могущественные демоны. Но тем, кто верит в Единого Бога, плохо подходит такое объяснение: если Бог всеблаг и всемогущ, как может Он допускать, чтобы в мире было столько невинных страданий? Если Он не хочет их прекратить, то Он вовсе не благ, а если не может — то не всемогущ. Сколько раз мне доводилось встречаться с этой логикой... Люди готовы смириться со множеством повседневных неприятностей и даже настоящих личных трагедий, но когда сталкиваешься с предельной и бессмысленной жестокостью Освенцима или Беслана, любые объяснения перестают работать. Боже, почему же Ты не сделал ничего, чтобы спасти этих детей или хотя бы облегчить их смерть?!
Расчеловечивание человека в современном мире идет полным ходом, война против человека ведётся по многим фронтам. Это и превращение культуры в массовый ширпотреб, скатывание ее в постмодерн. Это и ювенальная юстиция как атака на семью, это и убийство традиционных религий, как атака на духовные скрепы. Но особое место в этом процессе занимают так называемые лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией. И тот, кто скажет, что все эти процессы происходят сами собой, тот либо лжет, либо на самом деле не понимает, что происходит, ибо нет неуправляемых процессов в обществе. Сегодня хотел бы остановиться на проблеме именно пропаганды нетрадиционных отношений. Кто и зачем именно сейчас вытащил на повестку дня эту тему? Как говорилось в известной притче, ищете тех, кому это выгодно! Давайте попробуем разобраться.
Разбита жизнь на до и после,
На сотни маленьких зеркал.
Весь человек исчерпан вовсе —
Иссох непризнанный ваал.
Кто выбрал Жизнь не до, а после —
Растерзан дикою толпой.
Кровавый крест — пустыня возле:
Во зле весь мир лежит людской.
Сегодня День памяти святой мученицы Людмилы Чешской.
Всех Людмил поздравляю с праздником своей ПОКРОВИТЕЛЬНИЦЫ!
Святая Мученица Людмила жила в конце IX и начале X века. Она была родом из Сербии, дочь Сербского князя. Ее отдали в замужество чешскому князю Боривою.
Вместе с супругом она приняла святое крещение от Святителя Мефодия, архиепископа Моравского, просветителя славян. Став христианами, они заботились о просвещении своего народа светом Христовой веры. Строили церкви. Рано овдовев, Святая Людмила вела строгую, благочестивую жизнь, и продолжала заботиться о Церкви в правление Ее сына Вратислава. Это вызвало ненависть невестки — жены сына, Драгомиры. После смерти сына Вратислава, на престол вступил 18-летний внук Людмилы, Вячеслав.
Какое-то время тому назад в Восточной части Украины (кажется, в Харькове, что впрочем не важно) возникло движение за безденежные отношения между потребителями различных товаров и услуг. Например вы — плиточник. Заказов нет, а вам нужно купить зимние шины — «октябрь уж наступил, уж роща отряхает...» Вы даете объявление о том, что положите бесплатно плитку в обмен на приобретение зимних шин нужного диаметра. Ну, и так далее. Вы отдаете детскую кроватку, а взамен хотели бы коньки 36-го размера для сына. Вам нужен напольный ковер, а взамен вы согласны отдать два новых комплекта постельного белья. Вариантов много. Создается база данных, калькулируется относительная стоимость услуг и товаров, и происходит деятельная мена. Не берусь утверждать, что дело успешно развивается. Может оно и потухло. Но сама идея хороша.
Р.Г.
Не видал я красивее взгляда, –
Словно в звёздное небо смотрю,
Показалось, что с Вами я рядом
О счастливой судьбе говорю.
Водопадом безудержной ночи
Льётся Ваших волос чернота,
Тела цвет Ваш чуть смуглый и сочный,
И девичьих манер простота.
Показалось, что лесом осенним
Мы идём по багряной листве,
И осеннее солнце наседкой
Улыбается нам в синеве.
(Насте Снегиной)
Прописалась любовь в стихах,
Между строк, где заплакал дождик.
Там где осень кружит в цветах,
Там увидел её художник...
Так всегда между строк она
Прорастает едва заметно.
В строфах осень - в душе весна...
Как улыбка в глазах поэта.
Отгорел сентябрь, отполыхал
Красными и желтыми листами.
За окном простуженный вокзал
Делится жестокими холстами:
Уголь с глиной. Порыжела кисть,
И гудят натужно тепловозы.
На палитре осени — вся жизнь;
Грянувшие второпях морозы.
Чей-то шарф, забытый невзначай.
Дворник, выметающий окурки.
И буфет. Батон с селедкой. Чай.
И аккорды позабытой «Мурки».
На переднем плане — ветви в ряд.
Улыбнутся страшною улыбкой.
Все одновременно говорят,
Все имеют право на ошибку.
25 сентября 2013 года
* * *
Юлии
Полыхающий звук растревоженных клавиш,
утекающий свет звонных теплых дождей,
те же ноты и знаки всех заученных правил,
тот же смысл и любовь тех же памятных дней,
те же тайные ночи, роса и туманы,
тот же самый песок незастывших времен,
те же души, друзья и народы, и страны,
куполá, неба цвет и Божественный звон.
Только все это выше по силе и звуку,
только все это тоньше, теплей и светлей,
это было и будет, нет на свете разлуки,
нет ни горя, ни страха, нет на свете смертей.
