Война — страшное слово!
В сердце клокочет — колокол!
Плавится, льётся олово,
Жертву приносят Молоху:
Веру святую, родину.
Время без меры суровое:
Только начало пройдено.
Бисер, под ноги брошенный —
Зверствует враг непрошенный.
Ложь, повторенная тысячекратно, становится правдой
Йозеф Геббельс
Крыса, в разговоре с хомяком:
— Отчего такая несправедливость?! Мы оба — маленькие и пушистые. Но тебя все кормят и обожают, а меня норовят, то — палкой, то — кирпичом, а то — крысиным ядом!
Хомяк в ответ:
— У вас, у крыс, пиар плохой…
Анекдот последних лет
Считается, что первой на войне погибает истина. Но что, если на многих войнах современности истина уже была мертворожденной? Причем, не только в вооруженных конфликтах. В революциях тоже. Инициаторы этой лжи считают, что войну можно выиграть на поле боя, но проиграть ее в международных СМИ. Зачастую так и происходит.
Все сгорело дотла…
Но, по счастью, вишневый цвет
Уже облетел в саду.
Дай выплакать мою беду
здесь, в тишине, пока никто не видит.
Потом я по дорогам побреду,
и, может быть, дороги не обидят.
Дай выплакать кровавую слезу
за всё что было и за то что будет,
иначе крестик свой не донесу,
озлоблюсь средь преступных судеб.
Слеза не катится,
грудь вспорота — кровит:
мой дом разграблен
и мой друг
убит.
Мне ангел в небе вострубил —
зовёт;
страна безумная идёт
на эшафот.
Эксперты российских библиотек считают, что стране необходима электронная энциклопедия, в которой не будет ошибок и неточностей, а взгляд на геополитические событие станет излагаться объективно.
На заседании ученого совета Президентской библиотеки в Санкт-Петербурге была видвинута инициатива о создании российского энциклопедического онлайн-ресурса. Участники мероприятия поддержали инициативу, отметив, что «Википедия» содержит много непроверенных фактов и необъективных оценок.
п. Буды
Рассвет рисует вербы и вокзал,
И голубей на площади пустынной,
Небес плывущих синие глаза,
И магазинов линии простые.
Рисует он качели без детей,
Сны непробудные ночных кафешек.
Нет суеты тревожных, диких дней,
Где дух нечистый на дрожжах замешан.
А сколько здесь прошло родных людей!
А сколько здесь событий пролетело!..
Мой край и воспаривших голубей
Рассвет рисует красками умело…
Как больно, Господи, и трудно
Твоим сынам!
Отныне почести иудам
и ордена.
Предатели, вас покарает
любовь отцов!
Изменою вы изловчились
увлечь слепцов.
Надеждою святой на Бога
народ спасён,
и праведник над вами будет
превознесён.
Свет снова рвётся во тьму напрасно:
Непроницаем духовный мрак.
Ждать – невозможно, смотреть – ужасно,
Но Слово было: «Да будет так!»
Избави, Боже, от междометий,
От исступленья в полночной мгле.
Святая правда немногим светит,
А мiр как прежде – лежит во зле.
Письмо 70 скромному человеку, который покаялся в том, что согрешил словом.
Хорошо ты сделал, что сразу покаялся. Господь оставил нам покаяние для нашего спасения: если бы не было покаяния, и апостолы не спаслись бы, а тем более другие люди. Языком согрешаем, а сердцем каемся. Ты сказал злое слово против своего соседа, словно искру в сено бросил. Все село слышало и смеялось. Сосед огорчился и подал на тебя в суд. Тебя беспокоит не приговор суда, а наказание соседа. Он больше не желает с тобой разговаривать, он отвернулся от тебя. Что теперь делать?
Предоставь все Богу и времени. Молись всеведущему Творцу об умягчении сердца твоего соседа. Используй любую возможность сказать о нем доброе слово и жди. Господь, доброе слово и время сделают свое, и однажды вы снова, примиренные, пойдете вместе в храм.
Родному слову вторят дети,
Куда их мать ни позови…
Не можешь, сердце, не ответить
На зов Евангельской Любви;
Не можешь, сердце, яд порока
Пить, наслаждаясь и шутя, –
Пока носитель твой жестоко
Не обесчестит злом тебя.
3.07.2011 г.
Беда не спросит
прийти ли в гости —
нагла
как смерть.
Не дай ей хлеба
даже горсти —
она как смерч
сожрёт и дом, и жизнь,
и веру
твоих отцов,
откроешь если
сдуру
двери
своих дворцов.
Когда усядется
на троне
с тризубом смерд,
тогда не вспомнишь ты
откуда
зла круговерть.
Солнце после дождя, да еще какое! Майское, плодородное. Еще бабушка говорила: дождик в мае — жди хорошего урожая. И была права. Как правило.
Сегодня правило действовало безотказно. Но действовать ему пришлось недолго: дождь начался снова, а до урожая было еще далеко.
— А кто сказал, что все будет сразу? Сначала — природный полив.
Он бойко сбежал вниз по лестнице. Все соседи были на работе, будто оставили свободное место специально для него. Улица толчеей тоже не отличалась: только насупленная прохожая осторожно вышагивала вслед за своим бульдогом, тихо хрюкающим при ходьбе.
Как нынче пусто было в церкви,
В вечернем храме — ни души,
И только сторож, я и Бог
Дышали в сумрачной глуши.
Сверхумное с безумным съединяя,
На позвоночник тоненькой свечи
Молилась я, а сторож уж, зевая,
Перебирал звенящие ключи.
Пора идти — хотя иная служба
Как раз начнется в этот миг,
Как только дверь замкнет стальную,
Замешкавшись, старик.
Уж ангелы слеталися под купол
И робко пробовали голоса,
И, помня просьбы денные, — святые
На грубых досках вознесли глаза.
Тогда и жутко телом оплотняясь,
Намоленная тишина
Обрушилась, кругами опускаясь,
Звеня у алтаря, одна.
Не кричи, мой милый мальчик,
потерпи еще немного.
В храме душно, знает мама,
знает, что толпа народу,
что толкают нас с тобою,
видит вербу под ногами...
Я тебе секрет открою,
милый мальчик, понимаешь,
мы с тобой встречаем Бога.
Он к нам едет на ослёнке,
в переполненный наш город,
в храм, стоящий возле стройки.
Он зайдёт - преобразятся
эти стены, лица эти,
Он проедет среди храма,
нам с тобой Его бы встретить!
Потому не плачь, не надо,
улыбнись, сынок мой милый.
Мы поднимем с пола вербу,
чтоб ее не раздавили.
Вспомните как часто мы в своей жизни произносим вслух, или только лишь в уме страшную и одновременно странную фразу: «Незаменимых нет!». Под флагом этой фразы мы как бы вычеркиваем из своей жизни ненужных людей. Людей с которыми мы почем либо перестали общаться, которые в разной степени не нравятся нам. С этой фразой многих людей увольняют с работы, возможно и кто то из нас, будучи облеченным властью таким именно «лозунгом» лишили кого единственных средств к пропитанию семьи. «А по другому нельзя! Такой сейчас мир!», - вот оправдания наши.
Высоко передо мною
Старый Киев над Днепром,
Днепр сверкает под горою
Переливным серебром.
Слава, Киев многовечный,
Русской славы колыбель!
Слава, Днепр наш быстротечный,
Руси чистая купель!
Сладко песни раздалися,
В небе тих вечерний звон:
«Вы откуда собралися,
Богомольцы, на поклон?»
* * *
Я знаю, что Ты говоришь,
я слышу, если б видела!..
Здесь – оглушающая тишь
и холод солнца рыжего.
Расчет – пристыженный зверек,
Тобой во мне напуганный,
тот самый черный уголек,
презренный мною. Друга мне
не испросить… О, Господи,
Твои расчеты - верные:
белее сделать кости нам
и тяжелее - тернии.
Казалось, что стук колес раздавался в этом лесу в несколько этапов. Сначала он был нечетким эхом за горизонтом. Чем-то вроде непроверенных слухов. Потом затихал в птичьем щебете и шорохе листьев. А уж потом нагло вырывался наружу в сопровождении поезда.
Поезда здесь ходили довольно редко, часто или даже регулярно? Стив не задумывался над этим вопросом: его беспокили другие, более важные мысли. Не он составлял расписание, не он регулировал движение поездов. Он здесь находился.
Сколько ему еще сидеть на этой станции, он не знал. Вокруг был осенний лес со всем, полагающимся ему разноцветьем. Редкие поезда не успевали нанести ему травму выбросом ненужной цивилизации.
У каждого своя роль в истории. Моя — облако.
Ричард Бротиган.
Белый. Это знают все. Середина зимы, сплошные лужи под ногами, и вверху асфальт, даже на ощупь, хотя на ощупь, конечно, никто не пробовал. Небо-недотрога. А как только привыкнешь к сырости, обживёшься под асфальтированным потолком — сюрприз. Выходишь на крыльцо — он, пушистый, падает. Какого цвета снег?
Снег белый, и все это знают. Люди, бегущие мимо, голодный холодный кот под фонарём. Это знает гостящий в моих наушниках Монтеверди, это знают блуждающие наверху под его мадригалы золотые блестящие жуки. Или не знают? Могу исправить. «Снег белый, жуки». Какие жуки: январь.
Снова звонкий апрель,
ветви вербы и Пасха Святая!
Крестный ход, тропари,
Воскресенский канон…
Веселимся, трёхкратно
друг друга лобзая,
А Спаситель Христос?
Торжествует ли Он?
Спас невинный, однажды
распятый толпою,
Распинается снова
и множество раз
Нелюбовию нашей,
гордыней слепою…
Торжествует ли Тот, кто,
как прежде, страдает за нас?!
