Пробежался асфальтом снежок,
Жмутся в парке деревья друг к другу,
Мне б воды из колодца глоток
И послушать печальную вьюгу.
Растопить бы пузатую печь –
Трескотня разгуляется в доме –
И, растаяв, без устали течь
По лугам и полям незнакомым…
Загрустила аллейная тишь,
Загрустили пустые скамейки,
Что, снежок, ты за мной семенишь,
Пряча травы в свою телогрейку?..
Мой маленький друг, а ты когда-нибудь хотел дотянуться до неба? Чтобы, например, погладить пушистое облако или дотронуться рукой до блестящей звердочки. Сделать это совсем несложно. И вовсе необязательно иметь крылья или пропеллер. Нужно только очень-преочень захотеть и… Впрочем, каждый тянется к небу по-своему.
Вот послушай:
Когда жираф был маленький, он очень хотел дотянуться до неба. Он вытягивал свою шею и долго смотрел ввысь.
Так жираф делал каждое утро, каждый день и каждый вечер. А ночью небо становилось темным, и наш жираф ложился спать.
Прошел год или два… А жираф всё тянулся и тянулся взверх. Наверное, он и не заметил бы, что от постоянного вытягивания его шея стала длинной, если бы маленькая тучка не запуталась у него между рожками.
Сквозь зимнюю тишь
пробирается речка…
Там камни
в причудливых шапках из снега…
И медля,
сквозь ветви,
дыханием ветра
колышется день,
обнимающий светом.
Весь мир – тишина,
чуткий мир из мгновений,
напомнивших радость,
предчувствия нежность…
И речка по каплям уносит сомненья.
И пахнет весною
морозная свежесть.
2010 г.
Афон. Святые афонские отцы, как и мы, были людьми. И Афон был дикой горой, как и другие горы. Но поскольку наши отцы с ревностью подвизались, то сами стали святыми и гору освятили, так что она стала называться Святой Горой, и мы сейчас похваляемся тем, что являемся святогорцами.
Благодать. Духовная жизнь — это не наслаждение. Христос подключил вилку к розетке, но наши собственные провода заржавели и не принимают Божественной Благодати. Надо очистить провода от ржавчины, подъять подвиг, чтобы познать себя, отсечь свои страсти и стяжать добродетели. Таким образом нас осенит Благодать Бога«.
Война. Если на тебя нападают — значит воюешь и ты сам. Если ты не ведешь духовной брани — значит стал соглашателем.
Раньше в общежительных монастырях был сильный подвижнический дух, благоговение, взаимная любовь и братство. Когда в обитель приходил новый послушник, монахи от всего сердца стремились его поддержать и приносили ему в келью кто зажигалку, кто часы, кто скамейку, кто лампу. Общим устремлением всех монахов была забота друг о друге.
В почёте были подвижники, любившие Церковь и богослужение, а не лентяи и празднолюбцы. Питались один раз в сутки водянистым супчиком. Огня в келье не разжигали.
В обителях существовала свобода, основанная на внутреннем послушании. К такой обстановке молодому монаху было легко адаптироваться. В монастыре он находил плодотворную почву, чтобы расцвести и принести добрый плод.
Капельки света посланы с неба,
В каждой лампадке свет и покой,
Вдруг появились в блеске рассвета,
Заполыхали студеной зимой.
В сказочной дымке, на светлых дорожках,
В россыпи ярких, искристых снегов,
На тоненьких ветках, как на сережках,
Капельки света поют про Любовь!
В радостном свете вселенского чуда,
Чуда Рождения Младенца Христа,
— Капельки света, кто Вы, откуда?
— Пойте, хвалите и славьте Творца!
Есть одно простое чудо,
что обрадует любого -
будь-то мальчик, или дядя
иль уже старик седой.
Это чудо - шар воздушный
шар воздушный, разноцветный:
красный, синий и зеленый,
жёлтый, белый, голубой.
Шар воздушный - это небо,
это туча, это солнце,
это облако смешное,
это круглая луна.
Шар воздушный - это нежность,
это мамина забота,
это смех друзей хороших,
и забава, и игра.
С ним дождливый день приятней,
с ним теплей мороз и вьюга,
и домашние заботы
и уроки не страшны.
Но на улице, приятель,
это маленькое чудо
очень хочет испариться -
в высь тот час же устремиться,
потому чтоб не лишиться,
ты держи его в руках!
Рай для поэта - российская осень:
Трепетно - ломкие лики берёз...
Вместе с листвой опадающей носит
Ветер, под шелест неспешных колёс,
Терпко-прохладные, колкие рифмы:
Скорбь и покой обездвиженных сёл,
Редкие гости дорог позабытых -
Путник случайный, да дождь полосой...
Медью кружит над осипшей дорогой
Ночью безлунною вымокший лес.
Прочь не спешить, сбавить ходу немного
Молит к земле наклонившийся крест
Осиротелой, немой колокольни:
Взглядом окинуть пустые поля,
Внять благочинной, непервопрестольной -
Той, что хранят вдоль дорог тополя...
Мы думали, что мир придуман нами,
Но горькая дорога бытия,
Лишь подтверждала, что подножье Храма
Есть путь, что светом точно ярче дня.
Мы знали, что у счастья наше имя,
Но так случилось, что у всех времен,
Не открывалось то, что не хранимо,
Самим Всевышним – нам, для всех сторон.
В которых ищем то, что и не знаем,
А узнавая, прячемся в себе,
Так и несем Любви Нездешней Знамя,
Расплескивая Дар - под быстрый бег.
Как сложна мне порой эта взрослость.
Отступить перед ней, непонятной,
В ту наивную, чистую строгость,
Где поступки прозрачны и внятны.
Старый снимок в альбоме заброшенном...
Недотрога, которой все просто,
В нем живет и считает, что может
Дать ответ на любые вопросы.
В этом мире царит справедливость,
И в слепяще-сияющей гамме
Наизысканнейшим сочетаньем
Черно-белый цвета проявились.
То, что было подростку ясно,
Так бывает сейчас размыто...
Не всегда белой ниткой шита
Чья-то хитрость. Где знак опасности?
Но приходит на помощь, как чудо,
Снова знанье забытое детства.
И за это всегда я буду
Перед девочкой той ответственна...
Немногословна ты, зима,
немногоплодна,
Печальны снега закрома
и трон холодный.
Зима бессильна за окном,
но как согреться,
Когда она вошла в твой дом –
и в ум, и в сердце?
Когда зима в твоих глазах,
в твоей постели…
Не плачь – с молитвой на устах
откройся вере.
Мир переменчив и суров,
в нём боль-тровога.
А чистый свет и тёплый кров –
всегда у Бога.
14.03.2011 г.
То, что светит, может погаснуть и перестать светить.
То, что греет, может перестать греть.
Всё, что есть, может перестать быть.
И только мёртвое останется мёртвым.
И только холодное останется холодным,
пока его не согреют.
Свет тоже бывает разным:
тёплым и холодным,
живым и мёртвым.
Мёртвым светом никого не согреешь,
а живой свет — всегда тёплый.
Мёртвый свет не живёт в сердце,
он — отражение чужого света.
Отражается то, что не проникает внутрь.
О чём тоскует моё сердце
в своих глубинах, почему
я ощущаю дух сиротства
и в пустоте я – как в плену?
Томимся мы вдали от Бога
и жаждем Истины святой.
Так одиночество благое
нас просвещает, через боль.
Вначале была вырывавшаяся в небо разноцветная стремительная струя. Потом слышался треск ракет, будто рвался на части плотный картон обступивших небо туч. Небо вдруг вспыхивало изнутри то нежно-розовым, то желто-горячим, то зеленым светом.
Окончился салют, и сразу пошел дождик – густой и мелкий, таинственный в свете фонарей. Вечер был просто пушкинский.
Я шла в гости. Поздравить с Днем Победы двух людей, для которых этот праздник был самым главным после Пасхи праздником в году. В дом, где умели жить светло и мужественно, к двум людям, которые всегда и со всеми были приветливы и радушны. С ними всегда было легко — не той беззаботной, не знающей беды легкостью, а приходящей в их присутствии уверенностью, что любое горе – не окончательно. Что страдание и счастье – вовсе не взаимоисключающие друг друга понятия.
Поутру меня Дорога
прямо к дому привела,
Полежала у порога,
повернулась и ушла.
Прохожие сутулятся,
И капли на окне.
А я иду по улице,
А дождь идёт по мне.
«По-моему, уже не та я», —
Сосулька прошептала, тая.
Живет на свете Колбаса Вареная,
Сама собой неудовлетворенная.
Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
Что мне до сих пор за него неудобно.
Встречайте, вербы, простака.
Не то поэт, не то Емеля.
Грустит душа моя слегка,
Когда не слышу птичьи трели.
Зима рисует на полях
Мои неспрятанные раны.
И заблудились травы в снах,
С утра укутавшись мирами.
Я не спорю с упрямой судьбой,
Расплетающей чёрные косы
Вдоль полей, огородов, откосов,
Вдоль реки, потерявшей покой, –
И ломается лёд, словно кости.
Растревожена стылая высь
Недоспавшими тучами с юга,
Чуть ожившим, взлохмаченным лугом,
Где крадётся зима, словно рысь,
По отметкам, оставленным плугом.
Сияют звёзды,
воспевая свет Творца,
вздыхает океан,
шепча Ему молитву.
А человек – как малое дитя –
играет, плачет, или суетится…
Его творение
живёт и дышит Им.
Лишь человек живёт
исканьем Бога,
не понимая, что в душе Он,
с ним.
Лишь призови и помолчи немного.
2009 г.
Когда закончится зима
Уйдут печали и невзгоды,
И жизни молодые всходы
Омоет вешняя вода.
Растопит мёртвые снега
Любви искрящееся солнце.
Теплом впорхнёт в твоё оконце
И радость принесёт - весна.
В душе как прежде расцветёт
Надежды хрупкой незабудка.
В груди забьётся сердце чутко -
Христос таинственно войдёт.
"Из петербургской тетради"
Уезжаю из города. Ночью. Тайком.
Без траурных маршей. Без лишних вопросов.
На перроне голуби требуют просо.
На вокзале старик вытер слезы платком.
Чай мерцает в стакане темной луною.
Пахнет свежей травою. Плывет платформа.
Я сижу у окна: старинной волною
Мне почудится звон с площади Соборной.
