Ольга Клюкина. История

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
О том, как были выбраны новые цезари

Ехали мы с Лукием весело, то и дело заглядывая по пути в придорожные трактиры, где заказывали вино и лучшие кушанья.
Хотя мой друг почему-то никогда не оставался довольным стряпней, и все время требовал себе каких-то изысканных соусов и приправ.
Можно подумать, все последние годы он проводил в сплошных пирах, объедаясь соловьиными языками. В конце концов, я не выдержал, и обозвал его обжорой, точнее – новым Апицием. Но мой друг нисколько не обиделся на прозвище, и стал тут же наизусть рассказывать рецепты из поваренной книги, составленной этим великим чревоугодником. А потом заявил, что не прочь проесть миллионное состояние, лишь бы это принесло славу среди потомков.
Он вообще всю дорогу находился в веселом, приподнятом настроении, много шутил, называя себя доверенным лицом Максенция – его главным тайным советником. По его словам, это дело уже было давным-давно решенным, и оставалось только дождаться официальной церемонии.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
О том, как я впервые побывал в Риме

В Риме состоялись грандиозные празднества, посвященные двадцатилетию правления Диоклетиана.
Старший август давно объявил, что после двадцати лет правления он добровольно откажется от трона и отпразднует это событие триумфом.

«Страной должны управлять сильные и молодые, — все чаще повторял он в своих публичных речах. Поначалу никто не верил, что Диоклетиан добровольно откажется от власти. Когда это римские императоры сами покидали трон? Они до последнего издыхания дрались за пурпурную мантию, и отступали лишь перед сильнейшим.

Но вскоре поползли слухи, что Галерий пригрозил старшему августу войной, если тот не сдержит своего обещания. И народ стал гадать: кто после Диоклетиана возьмет в руки бразды правления империей?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
О том, как я устроил судьбу сестры

…«Взвейте, мальчики, факелы!
Брачный, вижу я, плащ грядет!
Выступайте и пойте в лад:
«О Гимен, Гименей! Ио
Гименею, Гимену!»

Когда-то отец мечтал, что будет выдавать Капитолину замуж по обряду древних предков. Ну, чтобы она тоже опутала нитками двери дома жениха, умастила косяки волчьим маслом, а потом села, как жена, у очага и сказала: «Где ты, Кай, там и я, Кайя».
Когда я рассказал об этом Лукию, он, наверное, хохотал целый день. И все время допытывался: где я собираюсь брать волчье масло? Сходил ли я уже на охоту, и какую убил волчицу – молодую или старую? Не разумнее ли все же мазать косяки отворотным зельем, чтобы мужья не изменяли женам, или масло все же противнее?

В конце концов, мне и самому сделалось смешно. В наше время давным-давно никто не соблюдал древних обычаев. Да и как их придерживаться, если и дом, и очаг у Лукия были весьма условными? В ожидании переезда в свое родовое гнездо в Риме, он по-прежнему занимал один из домов Вокония, куда и собирался привести невесту.

 ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
О том, как я пытался примириться с неизбежным

Когда-то я поклялся перед алтарем ларов, что если с отцом что-то случится, то возьму на себя все заботы о семье.
И вот такое время настало.
В двадцать два года мне пришлось проститься со всеми детскими мечтами и выбрать долг. Я должен был позаботиться о матери, выдать замуж сестру, и обеспечить отцу достойную старость.
Первое время я все еще рвался вернуться в армию. И даже написал письмо нашему цезарю, передав его во дворец через знакомого секретаря.
Но получил доброжелательный и твердый отказ. В нем говорилось, что защищать дом от невзгод – такой же долг римского гражданина, как и война, особенно когда речь идет о семье благородного Корнелия Римлянина, в чьей душе всегда жила мысль о достоинстве государства…
Ну, и так далее, в подобных красивых выражениях.
Разумеется, о таком ответе позаботились многочисленные отцовские друзья. Они же подыскали мне скромное местечко в городском совете, так сказать – по наследству.