Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы

Дети — цветы жизни. Они радуют родителей, и в то же время испытывают и обучают их. Испытывают на прочность любви и обучают смирению.

Дети — первый признак брака. Не главный, но все же первый. Когда по улице идут парень с девушкой, о них можно подумать все, что угодно. Если между ними топает еще и карапуз, то факт семьи уже можно констатировать с уверенностью.

Когда видишь детей, оставшихся без родителей (неважно по какой причине), то всегда воспринимаешь это как искажение нормальности, грех человечества. И когда видишь родителей без детей, это также воспринимается как извращение: «Вы что, только для себя живете?» Может, так когда-то воспринимал в храме первосвященник Иоакима и Анну? Ошибочное восприятие характерно для падшей человеческой природы.

Наверное, от возраста супругов все-таки зависит, насколько муж и жена радуются известию, что у них в семье будет прибавление. В 25 лет ребенку рад почти каждый родитель. В 35 — все еще рад. В 45 — не каждый уже и обрадуется. Но не надо сразу думать, что если человек не обрадовался ребеночку в 45 лет — значит он плохой. Нет, конечно же. Просто в наше время чтобы поднять ребенка на самостоятельные ноги, нужно потратить лет 20. В лучшем случае. Это вам не какой-нибудь XV век, когда в 13 лет девочек уже отдавали замуж, а женились в 16. Поэтому многие родители с недоверием смотрит на повторное отцовство лет в 40–45. Это ж надо до 60–65 лет ребенка подымать! Я встречал таких людей и вполне их понимаю. Особенно в стране, где средняя продолжительность жизни не дотягивает до 70 лет.

Поэтому я отчетливо осознаю: чем старше люди, которые отважились в очередной (или первый) раз завести ребенка, — тем больше они уповают на Бога, и меньше — на свои немощные человеческие силы.

Как священнику мне приходится сталкиваться с бездетными людьми, которые спрашивают у меня совета, но главное — ищут Божией помощи в деторождении и усердно молятся о даровании дитяти. Недавно я задумался, сколько бы молился об этом я. До 30 лет, скорее всего, молился бы точно. До 35 — да. До 40 — может быть. Дальше — не знаю, не знаю. После 45 лет я наверняка бы смирился с отсутствием родных детей.

Я взвешиваю все это, и меня поражает все больше жизнь святых Иоакима и Анны. Иоаким и Анна — это не просто глубоко уповающие на Бога люди — это какие-то исполины благочестия. Они молились о даровании дитяти не только после 45 лет, но и в 50, и в 55, и в 60, и в 65... Предание говорит, что Преблагословенная Дева Мария родилась у Анны, когда престарелым родителям было около 70 лет... Какую же надо иметь ВЕРУ, чтобы молиться о рождении ребенка в 70 лет? Какую, я спрашиваю вас, нужно иметь ВЕРУ даже не для того, чтобы получить просимое, а хотя бы чтобы дерзнуть в молитве произнести ЭТО? Для меня это то же самое, что молиться: «Дай мне способность летать».

Вы когда-нибудь боялись произнести слова молитвы? Из-за того, что чувствовали, что Господь может исполнить ваше прошение? Если да, то вы меня поймете. Иоаким и Анна надеялись на исполнение своих молитв о рождении ребенка и в 70 лет. Что нужно думать о Боге, о себе и о грядущем родиться ребенке, чтобы молиться о разрешении неплодства в 70 лет? Во что нужно вменять свои силы, чтобы отважиться на это? Я пишу эти строки — и ужасаюсь. И хочу, чтобы и вы ужаснулись. Ужаснулись нашей с вами вере, и вере этих родителей, которых Церковь вспоминает каждый день на утреннем богослужении. Когда Сарра невольно узнала о своей возможности забеременеть в старости, она просто рассмеялась (Быт. 18:12), — потому что не верила, что может 90-летняя утроба родить. Святая Анна не усомнилась молиться о чуде, и горько плакала, что Бог не исполнял ее прошение... Воистину — познай разницу между Ветхим Заветом и Новым, который начинается даже не с Иоанна Предтечи, а родителей Пресвятой Девы.

Думали ли Иоаким и Анна о том, что некому будет позаботиться о ребенке, если внезапная смерть заберет их обоих? Думала ли Анна о том, что не достанет у нее сил выносить и родить дитя, а потом растить маленького человечка? Отгоняли они от себя эти мысли молитвой «Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться?» (Пс. 26:1) или такие помыслы под действием благодати Божией вообще не посещали их? Кто может знать сие! Склоним благоговейно головы в трепете перед священной двоицей богоотцов.

Долго я недоумевал, почему так мало Пресвятая Дева пробыла в лоне семьи. Почему только три года наслаждалась святая Анна своим материнством? Ответ пришел через известное пророчество: «Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему» (Пс. 44:11–12).

Что всю жизнь греет наше сердце, а в трудные минуты дает нам силы? Конечно, воспоминания нашего детства. Каким бы оно ни было, ты возвращаешься туда, где вырос, — и как будто напитываешься жизненной энергией. Я думаю, что ничего мистического здесь нет, есть скорее некие психические моменты. Отними у человека детство — и он станет намного злее и жестче. Измени детство — и изменится все остальное.

Только с этой точки зрения понятно, почему Пресвятой Деве нужно было забыть «дом отца своего». Чтобы храм Божий стал для нее настоящим Домом Отца, чтобы к таким детским воспоминаниям — молитвы и богослужения — возвращалось Ее сердце снова и снова, в них отогревалось и черпало силы. (С этой точки зрения понятно, почему и проповедник покаяния — святой Иоанн Предтеча — рос сиротой в пустыне.) Только такая чистота могла быть залогом того, что «возжелает Царь красоты» Ее.

Поэтому такое внимание уделяет Церковь вроде бы частному событию из жизни Богородицы. Введение во храм — это не столько зачисление в девичий пансион при храме, сколько всыновление в доме Божием. Это тот момент всемирной истории, когда все человечество в лице Иоакима и Анны отдает Богу лучшее, что у него есть — Преблагословенную Дочь Адама и Евы. Отдает с тем, чтобы через Нее совершилось спасение тех самых Адама и Евы, и всех, кто от них. Здесь человечество поднялось до самой верхней точки, до которой могло подняться без Христа, — и дальше уже нужно было снисхождение Господне, чтобы освятить всех и спасти.

Помолимся убо, братие, почтим молитвенно сегодня и Деву, и родителей Ее. Отдадим сегодня и мы лучшее, что у нас есть, Богу, — наши молитвы и воздыхания, освященные постом. Отдадим самые светлые и возвышенные стремления нашей души, и Господь в ответ, как водится, — придет и вселится в нас, и очистит нас от всякой скверны. Аминь.