Читальный зал

Не презирай людей! Безжалостной и гневной
Насмешкой не клейми их горестей и нужд,
Сознав могущество заботы повседневной,
Их страха и надежд не оставайся чужд.

Как друг, не как судья неумолимо строгий,
Войди в толпу людей и оглянись вокруг,
Пойми ты говор их и смутный гул тревоги,
И стон подавленный невыразимых мук.

Широко раскинулся ветвями
Чуждый неба, звуков и лучей,
Целый лес кораллов под волнами,
В глубине тропических морей.

Миллионам тружеников вечных —
Колыбель, могила и приют,
Дивный плод усилий бесконечных,
Этот мир полипы создают.

Смерть - это нет,
Смерть - это нет,
Смерть - это нет.
Нет - матерям,
Нет - пекарям.
(Выпек - не съешь!)

Смерть - это так:
Недостроенный дом,
Недовзращенный сын,
Недовязанный сноп,
Недодышанный вздох,
Недокрикнутый крик.

Я - это Да,
Да - навсегда,
Да - вопреки,
Да - через всe!
Даже тебе
Да кричу, Нет!

Стало быть - нет,
Стало быть - вздор,
Календарная ложь!

Июль, 1920

Не хочу ни любви, ни почестей:
- Опьянительны. - Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
- Соблазнительного - с лотка...

Что - то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.

- Как мне хочется,
Как мне хочется --
Потихонечку умереть!

Июль, 1920

А следующий раз - глухонемая
Приду на свет, где всем свой стих дарю,
свой слух дарю.

Ведь все равно - что говорят - не понимаю.
Ведь все равно - кто разберет? - что говорю.

Бог упаси меня - опять Коринной
В сей край придти, где люди тверже льдов,
а льдины - скал.

Глухонемою - и с такою длинной --
- Вот - до полу - косой, чтоб не узнал!

7 апреля 1920

Звезда над люлькой - и звезда над гробом!
А посредине - голубым сугробом -
Большая жизнь. - Хоть я тебе и мать,
Мне больше нечего тебе сказать,
Звезда моя!..

4 января 1920. Кунцево - Госпиталь

Простите Любви - она нищая!
У ней башмаки нечищены, --
И вовсе без башмаков!

Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, --
Ей в дар башмачок сняла.

Другой - на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый - узнать - прошел.

Босая теперь - как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.

30 декабря 1919, Кунцево - Госпиталь

Любовь! Любовь! Куда ушла ты?
- Оставила свой дом богатый,
Надела воинские латы.

- Я стала Голосом и Гневом,
Я стала Орлеанской Девой.

10 октября 1918

Молодой колоколенкой
Ты любуешься - в воздухе.
Голосок у ней тоненький,
В ясном куполе - звездочки.

Куполок твой золотенький,
Ясны звезды - под лобиком.
Голосочек твой тоненький,
Ты сама колоколенка.

Октябрь 1918

Отнимите жемчуг - останутся слезы,
Отнимите злато - останутся листья
Осеннего клена, отнимите пурпур --
Останется кровь.

9 октября 1918

Под рокот гражданских бурь,
в лихую годину,
Даю тебе имя - мир,
В наследье - лазурь.

Отыйди, отыйди. Враг!
Храни, Триединый,
Наследницу вечных благ
Младенца Ирину*!

8 сентября 1918

*Дочь Цветаевой Ирина  родилась 13-го апреля 1917 г., умерла 2-го февраля 1920 г. в Сретение, от голода, в Кунцевском детском приюте.

Что другим не нужно - несите мне:
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.

Пламень любит легкие вещества:
Прошлогодний хворост - венки - слова.
Пламень пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете - пепла чище!

Птица - Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю до тла,
И да будет вам ночь светла.

Ледяной костер, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан --
Собеседницы и Наследницы!

2 сентября 1918

1

Не знаю, где ты и где я.
Те ж песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобою сироты!

И так хорошо нам вдвоем:
Бездомным, бессонным и сирым..
Две птицы: чуть встали - поeм.
Две странницы: кормимся миром.

Лежат они, написанные наспех,
Тяжелые от горечи и нег.
Между любовью и любовью распят
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век

И слышу я, что где-то в мире - грозы,
Что амазонок копья блещут вновь.
- А я пера не удержу! - Две розы
Сердечную мне высосали кровь.

Москва, 20 декабря 1915

Даны мне были и голос любый,
И восхитительный выгиб лба.
Судьба меня целовала в губы,
Учила первенствовать Судьба.

Устам платила я щедрой данью,
Я розы сыпала на гроба...
Но на бегу меня тяжкой дланью
Схватила за волосы Судьба!

Петербург, 31 декабря 1915

День угасший
Нам порознь нынче гас.
Это жестокий час-
Для Вас же.

Время - совье,
Пусть птенчика прячет мать.
Рано Вам начинать
С любовью.

Помню первый
Ваш шаг в мой недобрый дом,
С пряничным петухом
И вербой.

Посадила яблоньку:
Малым — забавоньку,
Старому — младость,
Садовнику — радость.

Приманила в горницу
Белую горлицу:
Вору — досада,
Хозяйке — услада.

Породила доченьку —
Синие оченьки,
Горлинку — голосом,
Солнышко — волосом.
На горе девицам,
На горе молодцам.

23 января 1916